Дочь змеи - Мишель Пейвер
Торак тряс ее за плечи:
– Ренн!
– Уходи, – пробормотала она. – Мне надо немного полежать.
– Если уснешь, уже никогда не проснешься!
Ренн нахмурилась:
– Кто это?
К ним сквозь дым бежала девочка с усохшей рукой. Лицо у нее было решительное.
Волк, виляя хвостом, бросился ей навстречу.
Торак замахал здоровой рукой:
– Шамик! Где твоя лодка?
* * *
Никогда в жизни Торак не чувствовал ничего подобного.
Снежные хлопья падали на лицо и на одежду, которая лежала на берегу реки, а он плавал в блаженном тепле. От воды шел пар, она расслабляла напряженные, как туго затянутые узлы, мышцы и уносила прочь боль в плече…
– Оставайся здесь подольше, – сказала Шамик. – Тогда будет легче вправить тебе плечо.
Девочка немало удивила Торака.
На Острове на Краю Мира Шамик повела себя так, будто это они – дети, а она за них отвечает. Отвела их на берег к лодке Марупая. Умело вытащила стрелу из ляжки Волка. А когда они загрузились в лодку, взялась за весло и уверенно погребла от погрузившегося в огненный хаос Острова.
Торак как завороженный смотрел на подсвеченные оранжевым огнем черные клубящиеся облака. Волк сидел рядом, Торак видел в его глазах красный свет и крошечных демонов, дергающихся, словно пепел.
Волк потерся мордой о щеку Торака. Остров на Краю Мира постепенно исчезал в дыму.
Шамик нашла небольшой остров для ночлега. Устроила стоянку в пещере, развела костер из плавника, помогла Ренн снять мокрую одежду и забраться в спальный мешок и отвела Торака к горячей реке, которая немного пахла кровавиком.
Вода верхнего течения была слишком горячей – Торак успел заметить плавающую кверху брюхом дохлую форель, – но в его заводи она была идеальной. Ветки папоротника и мята служили ему ароматной подушкой. Он в полудреме наблюдал, как Шамик вылавливает из горячей воды сварившуюся для ужина рыбу.
А Волк на берегу ловил для себя живую.
Торак, прищурившись, смотрел на снежинки, которые по спирали спускались к нему из темно-синих сумерек. Северное небо отсвечивало красным. Одежду на берегу присыпало черным пеплом. Он вспомнил рев маммута и последние крики Наигинна.
Марупай тоже умер на Острове.
– Он пошел помогать Наигинну, – рассказала Шамик. – Я видела, как на него упал ледяной уступ. Марупай знал, что умрет. Когда вышли на берег, он заставил меня нарисовать на нем метки смерти и отдал мне карту и дудочку.
Торак надеялся, что души старика обрели покой. Ослепленный женщиной, которая сломала ему жизнь, он умер с верой в то, что Наигинн – его сын и самый храбрый охотник на Дальнем Севере.
Что же до Шамик, было трудно понять, как она относится к обретенной свободе.
– Просыпайся, – шепнула на ухо Тораку Ренн.
Она в его парке сидела на коленях на берегу.
– Я думал, ты спишь, – сказал он.
Ренн улыбнулась:
– Пришла проверить, не утонул ли ты.
Торак вылез на берег, и Ренн помогла ему насухо растереться снегом и натянуть штаны.
Потом сказала, чтобы он лег на плоский валун, который предварительно застелила листьями папоротника.
– Зачем? – не понял Торак.
– Просто делай, что говорю. Ложись лицом вниз, так чтобы больная рука оказалась над самым краем.
Торак был слишком сонным, чтобы спорить, он улегся на валун, а Ренн вдруг схватила его за вывихнутую руку и рывком вправила плечевую кость на место. У Торака от боли слезы выступили на глазах.
– Вот так, – сказала Ренн.
– Могла бы и предупредить.
– Ты бы тогда напрягся. Ладно, идем, поспим немного.
В пещере Волк лежал, растянувшись у костра; он так объелся рыбой, что в знак приветствия только постучал хвостом по земле.
Шамик натащила в пещеру сухих водорослей и построила из камней небольшую стену, чтобы удержать тепло внутри.
– Как плечо? – пробормотала Ренн, уткнувшись носом в грудь Торака.
– Неплохо.
– Ты пахнешь по-другому.
– Ты тоже.
Торак сдул крошку пепла с волос Ренн. Свет от костра танцевал под сводом пещеры.
«Мы в безопасности, – успокоил себя Торак, но, уже засыпая, подумал: – Мы все еще на Краю Мира. Как мы найдем путь обратно?»
* * *
Ночью снег перестал, но наступила осень. Мороз окрасил зеленый остров в янтарный цвет с вкраплениями красного, как будто его забрызгали кровью.
Оказалось, Шамик умеет читать узелковую карту Марупая, ветер был попутным, и они смогли очень даже быстро добраться до Вайго.
Волк сразу побежал на пустоши, и Торак заметил, что брат по стае уже почти не хромает.
Море выбросило на отмель под стойбищем Нарвалов огромную стаю мелких серебристых рыб, и все племя бродило по колено в воде и собирало в мешки из кожи тюленя это невиданное изобилие. А так как Ренн и Торак приплыли вскоре после серебристой рыбы, старейшины решили, что они принесли удачу, и встретили их очень благосклонно.
Орво уже давно вернулся со встречи племен и переводил их разговор.
Торак рассказал старейшинам о гибели Марупая, но это их никак не тронуло. А когда сказал, что Наигинн ушел на охоту, вопросов тоже не возникло.
На следующее утро Нарвалы снарядили их для путешествия на юг: дали башмаки, спальные мешки, копченое мясо моржа и оружие для Торака. Но настоятельные просьбы Ренн дать ей штаны и лук пропустили мимо ушей.
– Тебе следовало бы задать хорошую трепку своей подруге, – возмущенно сказал Орво. – Где это видано, чтобы наполовину человек ходила с луком?
Ренн рассмеялась:
– Да ладно, забудь, украду лук у Торака.
Торак улыбнулся. Орво был поражен, а потом вроде как опечалился.
Он проводил их к лодке из шкуры моржа.
Торак снова надел перевязь, плечо у него еще болело, и он поморщился, забираясь в лодку.
Орво это заметил.
– Для Слабого Живота ты не такой уж и слабый, – сказал он с уважением. – Пусть хранитель плывет с вами.
Торак криво усмехнулся:
– И тебя пусть не оставит, дружище.
В лодке как раз хватило место на четверых. Да, их теперь было не трое, а четверо – Нарвалы «отдали» Шамик Тораку.
Правда, когда он сказал, что она теперь свободна, Шамик растерялась.
– Ты не хочешь брать меня с собой?
– Конечно, хочу.
– Ты спасла нам жизнь, – сказала Ренн.
– Но в Лесу мы не владеем людьми, как вещами, – добавил Торак, но он не был уверен в том, что Шамик его поняла.
Отплыли от берега.
Ренн и Шамик гребли, а Торак ворчал, потому что не мог им помочь. Волк не сидел на месте, постоянно вертелся так, что они чуть два
