Победитель остается один - Яна Эдгаровна Ткачёва
А в песочнице проходило негласное соревнование. Сущность и мальчик примерно такого же возраста лепили терема, которые служат жилищами в Яви. В моем мире не было подобных забав для детей, потому что весь песок был привезен Путешественниками и стоил очень дорого. Я точно не знал, для чего мы постоянно таскаем песок в Мидгард, но мы привозили его на драккар Фрейи каждую луну. Удивительно, что здесь, в мире Яви, песок считался настолько ненужным, что им позволяли играть детям.
У обоих малышей – и у мальчишки, и у сущности – были специальные формочки и ведро с водой. Чтобы проще было создавать терема из песка.
Сначала девочка, точнее сущность, опережала друга, но потом вдруг остановилась, окинула строгим взглядом оба песочных творения и без промедления разрушила свое одним махом. Глаза мальчика в ужасе расширились, и сущность показала ему язык, а потом они оба засмеялись. Это было до того озорно, до того человечно, что внутри меня сжалось что-то, живот прихватило от страха.
– Тебе жаль ее? – раздался над ухом голос Верховного Бога, и я вздрогнул. Совсем забыл, что не один.
– Я… нет, повелитель, – я постарался звучать уверенно, но даже мне были слышны неуверенность и страх в своем собственном голосе.
– Знаю, что жаль, – участливо пробормотал бог. – И мне было. Сущность коварна. Это ее способы выживания на то время, пока она беззащитна и не обладает силами. Смотри…
Верховный Бог поднял руку, и время начало замедляться. Все словно погрузилось в кисель, который так любят пить жители этого мира, а после и вовсе застыло. Люди замерли на середине движения, подброшенный мальчиком песок завис в воздухе, как поток песчинок, который словно никогда не сможет упасть на землю. Я тоже застыл – в удивлении. Все помнят, что Верховный повелевает громом и молнией, но порою забывают, что ему подвластно все сущее. Именно это делает его главенствующим из богов. И сейчас он замедлил течение времени.
Свободно двигаться могли только мы двое. И… пухлая светловолосая девочка.
– Видишь: она не человек, – прошептал Верховный. – Она умеет задурить тебе голову, словно опасаться нечего. Но на самом деле сейчас мы с тобой смотрим на самое опасное существо во всех мирах. Пойдем, мальчик мой, нельзя медлить.
Повелитель шагнул на детскую площадку, я торопливо последовал за ним. Слишком быстро – или же мне так казалось из-за застывших людей – Верховный схватил под мышки начавшую сопротивляться сущность и, накинув ей на голову подготовленный заранее мешок, пошел в противоположную от подлеска сторону.
– Это обязательно? – взволнованно спросил я, догоняя Верховного. – Она еще ребенок, не думаю, что запомнит…
– Поверь, мы делаем доброе дело, – ответил бог на ходу. – И лучше, если она не увидит ничего.
Я нахмурился, не понимая. Если сущность должна быть уничтожена, то почему важно, чтобы она знала как можно меньше? Неужели она сохраняет память о прошлых жизнях? Я напомнил себе спросить об этом Верховного, когда все будет кончено.
Мы следовали к Столпам тайными тропами, избегая городов и поселений. Повелитель усыпил сущность, и она лишь иногда беспокойно металась на моих или его руках. Нести ее было тяжело, я был еще юнцом, а потому Верховный соорудил мне специальную переноску из тряпки.
– Что будет, если мы встретим кого-то в пути? – спрашивал бог день за днем.
Кажется, наша слабая природа – моя и сущности – утомляла его. Мы не могли перемещаться с помощью магии на длинные расстояния, иначе сразу же мучились тошнотой, обмороками и животом, поэтому Верховный решил путешествовать пешком. Я чувствовал его нетерпение и был благодарен за великодушие, а потому старался угодить богу во всем и послушно затараторил:
– Мы паломники, которые направляются к Столпам. Вы – мой отец, а она, – я указал на мирно сопящую под боком сущность, – моя младшая сестра. Она больна, и мы идем просить у богов исцеления для малышки.
– Хорошо, – удовлетворенно кивал бог. – Ты просто молодец, найти лучшего помощника я и не мечтал.
Я раздувался от гордости после этих слов. Похвала заглушала боль от тонкой острой иглы беспокойства, которая нет-нет да и колола меня в самое сердце. Особенно в те моменты, когда я кормил сущность, полусонную. Смешивал в бутылке молоко, которое мы покупали в поселениях на пути, и сонные травы и совал соску в приоткрытый беззащитный детский рот, когда она начинала хныкать. Она сразу же успокаивалась и доверчиво цеплялась за мой большой палец, глядя осоловелыми глазами. Благодаря травам она снова засыпала, и повелитель снова хвалил меня. А беспокойство и любые вопросы стихали до следующего раза.
Когда мы наконец прибыли к Столпам, я совершенно вымотался от этих противоречивых эмоций и передал сущность в руки Верховного с превеликим удовольствием. Я хотел, чтобы все закончилось. Мечтал избавиться от этой девчонки.
– Дальше мы должны разделиться, Маттеус, – сказал бог, принимая у меня ношу.
Я чуть не вскрикнул от радости. Мне не придется видеть, как она умирает. Но тут же я одернул себя и испугался. Сущность пустила свои щупальца мне в душу.
– Вы не доверяете мне, повелитель? – прошептал я, боясь смотреть на Верховного.
– Я полностью верю тебе, мой мальчик, – бог прикоснулся к моему подбородку указательным пальцем и развернул мое лицо так, что мне пришлось посмотреть в его серебристые глаза. – Но ты еще не готов к главному. Пока я только учу тебя.
Мне ничего не оставалось, как закивать. Я был счастлив и разочарован одновременно. Меня страшило убийство, но еще больше пугало то, что я вообще не способен бороться с сущностью. Что я слаб. Она ведь всего лишь спала на моих руках несколько дней. А если она была бы старше и заговорила бы со мной, склоняла бы на свою сторону? Сдался бы? Пошел у нее на поводу? Достоин ли я этой миссии?
Меня раздирали вопросы и сомнения в себе, а Верховный Бог уже скрылся в радужном свете портала с сущностью на руках. Я не знал, куда он ее унес и как именно ей случится умереть в этот раз. Я понимал, что он делал это не одну сотню лет, и сочувствовал повелителю. Наша теперь уже общая тайна действительно была тяжелой ношей, но не такой, как я представлял себе все эти годы. Не было никаких сражений и риска для жизни. Только лишь лавина сомнений и страха. Чувствовал ли Верховный то же самое? Я думал, что да.
5
541–836 годы эпохи Каменных драккаров
Смерть сущности предстала передо
