Прикосновение хаоса - Скарлетт Сент-Клэр
Когда они прибыли в купальню, он почувствовал запах эвкалипта и лаванды. Влажное тепло прилипло к его коже и согрело ноющие мышцы. На самом деле он не обращал особого внимания ни на что, кроме приятной боли между бедер. Между ним и Персефоной сохранялось прежнее расстояние, но оно теперь казалось гораздо более ощутимым, плотным и тяжелым от желания.
Персефона удерживала его взгляд, пока снимала майку и стягивала с себя брюки. Она выпрямилась и встала перед ним обнаженной. Он столько раз видел ее такой, и ему никогда не было достаточно.
– Чего ты ждешь? – спросила она, прежде чем развернуться и войти в бассейн.
Он проследил, как она нырнула, и стащил с себя то, что осталось от его изодранной одежды. Персефона вынырнула, ее длинные волосы прилипли к голове. Он тоже прыгнул и подплыл к ней под водой. Когда он появился на поверхности, то оказался всего в нескольких сантиметрах от нее. Он не заключил ее в объятия, не сократил расстояние между ними. Но его член был таким длинным и тяжелым, что упирался ей в живот.
– Все скучали по тебе, – сказала Персефона.
Он не ожидал, что ее слова вызовут у него такую сильную волну эмоций, но подумал, что, возможно, это как-то связано с тем, как она смотрела на него. Как будто что-то внутри нее сломалось за то время, пока его не было, и она пыталась это скрыть. И тут он увидел это. Ее губы задрожали, глаза наполнились слезами, и она покачала головой, словно говоря им, чтобы они уходили, но они все равно потекли ручьем.
– Без тебя было ужасно, – прошептала она.
Аид притянул ее и крепко прижал к себе, надеясь, что в какой-то момент она перестанет дрожать.
– Мне так жаль, – сказал он.
– Мне следует жалеть, – сказала Персефона, отстраняясь и вытирая слезы. – Я не должна была уходить…
Он потянулся к ней, и его пальцы сомкнулись на ее запястьях.
– Нет, Персефона, – покачал он головой. – Ты точно знала, что я сделаю. Я бы никогда не позволил тебе уйти с Тесеем, никогда бы не выполнил эту чертову сделку. Мне вообще не следовало этого делать.
Она обхватила ладонями его лицо, запустила пальцы в его мокрую бороду и через мгновение захихикала.
Аиду понравился этот звук. Он хотел большего.
– Геката права. Тебе действительно нужно побриться.
– Тебе не нравится? – спросил он. – Я подумывал оставить бороду. Как ты думаешь, с ней я выгляжу старше?
Она прижала ладони к его щекам и заговорила очень близко к его лицу.
– Я думаю, мне будет щекотно.
– Правда? – спросил он, уткнувшись носом ей в шею. – А так щекотно?
Она вздрогнула.
– Аид, – она выдохнула его имя, и он не был уверен, было ли это предупреждением или отчаянным приглашением, но она не оттолкнула его. Она запустила пальцы ему в волосы, пока он целовал ее шею и подбородок.
– А как насчет этого? – спросил он, прикусывая мочку ее уха.
В этот момент Персефона дернулась и прижалась губами к его губам.
Наконец-то, черт возьми, – подумал Аид, и в голове у него стало пусто. Он притянул ее к себе и жадно впился в ее губы, поглощенный ощущением ее тела и приливом крови к своим венам. Это заставило его сердце бешено колотиться, а член пульсировать.
Она приоткрыла рот, и их языки встретились. Он застонал от ее вкуса, от того, как она позволила ему овладеть собой. Он казался таким огромным, когда склонился над ней, его рука запуталась в ее волосах, она прильнула к нему и двигалась вместе с ним, целуя его с такой же страстью, какую он дарил ей.
Его руки скользнули вниз по ее спине к ягодицам, он поднял ее из воды, и ее ноги обвились вокруг его талии. У Аида закружилась голова, в ушах зазвенело от желания, когда жар ее тела усилил его ноющее возбуждение. Он поцеловал ее в подбородок и вниз по шее, когда нес к краю бассейна, где позволил ей сесть, а сам взял в ладони и рот ее груди, облизывая и посасывая нежную, шелковистую кожу.
– Да, – прошипела Персефона, приглашающе раздвигая ноги.
Черт, ему это нравилось.
– Уже не так щекотно? – спросил он, посасывая один из заострившихся сосков.
Она резко втянула воздух сквозь зубы.
– Ты невыносим.
Он улыбнулся, прильнув к ее лицу.
– Но ты любишь меня, – сказал он, касаясь своим носом ее носа, его губы зависли над ее губами.
– Надеюсь, это был не вопрос…
– Ты все равно можешь ответить.
Она обвила руками его шею, притягивая к себе.
– Да, – сказала Персефона. – Да, я люблю тебя.
На этот раз она завладела его губами, а ее пальцы зарылись в его волосы. Его рана заныла, когда она прижала его крепче, сильно вдавив пятки ему в спину, но он проглотил боль. Ничто не испортит этот момент – ни Тесей, ни гребаный клинок его отца.
Аид был раздосадован тем, что вообще думал о них, особенно когда его член так уютно устроился между бедер Персефоны. В этот момент ему следовало сосредоточиться лишь на том, как ему будет хорошо, когда он окажется внутри нее.
Он крепко поцеловал ее в губы, прежде чем спуститься вниз.
– Аид, у тебя… идет кровь!
В голосе Персефоны зазвенела тревога, и она мгновенно отреагировала, поджав ноги и прыгнув к нему в бассейн. Теперь он заметил, что вода окрасилась в красный цвет.
Черт. Это было именно то, чего он надеялся избежать.
Она потянулась к его руке, которой он пытался прикрыть рану на боку. Ее глаза расширились, когда она увидела ее, а затем выражение ее лица изменилось.
– Ты не выздоравливаешь, – сказала она, а затем отодвинулась, прижав руку ко рту, как будто хотела сдержать свои эмоции.
– Персефона, я в порядке, – сказал Аид.
Ее глаза вспыхнули гневом, и она опустила руку.
– Ты лжешь!
– Я не хочу разбираться с этим сегодня, – сказал он, выпрямляясь. – Я провел так много времени вдали от тебя. Я хочу заняться с тобой любовью, и я хочу спать.
– Не могу поверить, что ты мне ничего не сказал! – воскликнула она и замолчала, покачав головой. – Хотя чему я удивляюсь, учитывая все, что мне рассказали, пока ты был в лабиринте.
Брови Аида сдвинулись к переносице. Он хотел узнать, что именно она имеет в виду, но не сказал ни слова, ведь продолжение разговора еще больше отдалило бы его от того, чего он хотел.
– Завтра, Персефона, – процедил он сквозь зубы.
– Нет, не завтра, – отрезала она. – Черт!
Она побрела по воде к ступенькам, покидая бассейн. Аид повернулся, чтобы последовать за ней. Он будет умолять. Он не выше этого.
– Персефона…
Она остановилась на верхней ступеньке, ее
