Кровь Первых - Ольга Аст
– Что же, – Алеистер выглядел немного растерянно, – прекрасно, значит, я полагаюсь на вас. Надеюсь, что к вам присоединится сын лорда Фритствита, который должен прибыть со дня на день. А вместо капитана Дарела останется лорд Вальтерсон.
Больше всего такому решению радовалась Эйнария. Она сияла, как начищенный до блеска поднос. Похоже, мы играли по их правилам.
* * *
За высокими каменными стенами замка были слышны предсмертные хрипы города. Жители кричали, спорили и взывали к богам. В воздухе витал запах гари. Дартелия стала огромным посмертным костром. Если верить в возрождение, то на выжженной земле через какое-то время снова начинает пробиваться зелень. Но возможно ли такое в стране, покрытой гнилью, словно черным склизким ковром?
Лошадь обеспокоенно мотала головой и стучала копытами по камням. Животные всегда чувствовали опасность лучше людей и хотели сбежать из гиблого места. Из стойла вышла Вив, ведя под уздцы серую кобылку. Через седло были перекинуты две сумки, набитые под завязку. Сама она, игнорируя неодобрительные взгляды мужчин, надела штаны и не стала скрывать их платьем. Такую Вив я обожал – маленькую, хрупкую и опасную. Она могла легко убить любого врага – хватило бы одного плавного движения рукой – и даже бровью не повести.
К нам подошел советник с прибывшими хельгурцами. Девять человек, да еще и стража Дартелии во главе с мужчиной в дартелийской форме с особыми знаками отличия. Посчитав количество стражников, я чуть не выругался в голос – совершить побег будет намного сложнее, чем казалось.
– Лорд Ланкайетт, – Алеистер привлек мое внимание, – вы с господином Лаонилом и охраной приведете… бога. Всю необходимую одежду для него оставили там же.
Я бы предпочел компанию знакомого Вальтерсона, которого успел немного изучить, чем хмурого и огромного хельгурца.
– Что же, идем, новообретенный брат, за вашим богом. – Я хлопнул Лаонила по плечу и, поправив меч под плащом, прошел первым, стараясь не обращать внимания на огромную гору, двинувшуюся за мной.
На входе в подвал были аккуратно сложены теплые вещи, кусок чистой ткани, а также стоял большой кувшин, от которого исходил легкий пар с травянистым ароматом лаванды. Вручив Лаонилу все, что лежало на полу, и приказав охране дожидаться нас здесь, я зажег факел и стал спускаться, освещая местами обвалившиеся ступеньки.
Все это время хельгурец молчал и только громко сопел, но когда распространившийся по темнице огонь осветил поморщившегося Нэима в клетке, Лаонил не выдержал. Он с грохотом поставил кувшин на пол и припал на одно колено. Бог лежал на боку и, оттолкнувшись связанными руками от пола, принял сидячее положение.
– Великий бог, позволь омыть твое смертное тело и одеть его в чистые одежды.
Что сказал этот хельгурец? Он собирается омыть тело Эмилия? Я повернулся к нему, чтобы возразить, но меня опередил Нэим:
– Этот человек справится, его будет достаточно.
– Слушаюсь вас, Великий бог, и не смею противиться вашей воле.
Лаонил поднялся с колен, но при этом не двинулся с места. Я скинул плащ и отстегнул ножны с мечом, чтобы они не мешались, а потом подошел к угрюмому хельгурцу.
– Даже не думай прикасаться к королю Велероса. Ты слышал приказ своего бога.
Он немного помедлил, но отошел к двери и встал там, скрестив руки на груди. Я немного подождал и, открыв клетку, занес одежду и кувшин в камеру. Запах здесь стоял ужасный, что было неудивительно. Одежда пропиталась грязью, потом, кровью и испражнениями. Вив поступала правильно, не спускаясь в подвал, хотелось бы мне тоже этого не делать.
– Не доверяешь им, мой друг? – едва слышно произнес Нэим. – Или не хочешь, чтобы посторонние видели то, что по твоей вине осталось от спины короля?
Бог с трудом встал на ноги, немного сгибаясь под тяжестью цепей. Этот ублюдок знал, чем мог меня задеть. Я сжал челюсти и, достав из чехла нож, разрезал грязную одежду прямо под цепями. Черные вены оплетали часть шеи, спускаясь на ключицу, руку и немного не доходили до сердца. Нэим ухмыльнулся и повернулся ко мне спиной. Глазам предстала изуродованная грубыми, неровными шрамами кожа. В свете факелов она казалась еще ужаснее, словно дикий зверь пытался разорвать ее и добраться до внутренностей.
Одна из причин незаинтересованности Эмилия в претендентках на место королевы заключалась в позорном клейме на спине правителя Велероса. Шрамы остались не только на коже, но и глубоко внутри, и несли в себе отвращение к политическому браку. Эмилий до сих пор хранил в памяти попытки матери сохранить улыбку, когда в глазах стояли слезы, а губы были прокушены до крови.
Несмотря на мягкость и доброту, он выбрал безопасное одиночество. Став королем могущественной страны, Эмилий не смог подпустить к себе хоть кого-то, а верить в чистые намерения дочерей корыстных лордов – сущая глупость. Все политические браки заключаются исходя из выгоды обеих сторон. Наше Солнце Велероса преуспел в военном деле, разбирался в истории, даже знал, как возделывать поля для большей урожайности, и проявлял чудеса красноречия на переговорах, но в том, что касалось любви и брака, был закрытым, помня страдания матери и жестокость короля. Отец прекрасно понимал все и сделал то, за что я не мог его простить. Но отрицать его правильные суждения, касающиеся вопроса престолонаследия, было также невозможно.
Я откинул вонючую изрезанную ткань и, взяв чистую тряпку, прополоскал в травяном отваре. Взгляд прошелся по грубым шрамам и пальцы крепче вцепились в несчастную ткань, грозясь прорвать ее. До недавнего времени я знал лишь одну правду – они оставлены бывшим королем, и даже представить не мог настоящую причину появления рубцов. После слов Этана меня одолело яростное желание содрать все отметины со спины Эмилия и забрать их себе вместе с душевными ранами, даруя ему право на ту жизнь, которой заслуживал король. Он точно бы стал замечательным отцом и вырастил достойного наследника.
Меня должны были наказать. Не его.
Меня отправить в ссылку. Не его.
Я – тот, кто всегда заслуживал наказания и полагался лишь на силу, а в итоге за все проступки получал лишь укоризненный взгляд отца. Он считал, что мною движет вина и жалость, но как же отец заблуждался.
Осторожно протерев спину и остальное тело от потеков грязи, смешанной с кровью, я осмотрел рану на шее. Она наконец-то покрылась тонкой корочкой. Всего лишь один порез от ножа с символом Вегардов, но сколько опасности в себе он нес. Неужели боги специально наделили их такой силой?
Я с сомнением посмотрел на скованные руки Нэима, заведенные
