Одиночество жреца. Том II - Александр Якубович
Однако же, я отчетливо ощущал между ними и некоторое сексуальное напряжение, неудовлетворенность. Видимо, оба решили следовать приличиями и вступления в законный брак, что, впрочем, сделает их первую совместную ночь в качестве монаршей пары еще ярче.
— Но?.. — спросил я.
— Но ты не дал мне этого времени своими арестами. И мне придется заручаться поддержкой моих герцогов. Не только формальной, но и финансовой, а это уже другой уровень уступок… И это при условии, что война эта — чисто политическая, укрепить позиции Ламхитана, устранить угрозу, исходящую из Бренна, нормализовать отношения с Паринией и Ламией. На этой войне мы ничего не заработаем, только будем тратить, если Верховный Арх не захочет профинансировать ряд совместных проектов после, — тихо ответил Кай.
Вот оно как. Поспешишь — людей насмешишь. Я так привык жить по принципу «вижу цель — не вижу препятствий», что совсем забыл о такой простой вещи, как финансы. Презренный желтый металл правил как в моем мире, так и в этом, а война — это, прежде всего, сражение кошельков. И кошелек Кая Фотена Первого был все еще слишком тощим для того, чтобы бросить вызов Бренну, даже с учетом наличия прохода по территории Паринии.
— А каковы гарантии того, что Париния не захочет все переиграть после войны? — резонно спросил я.
— Эх, барон-барон, — покачал головой Кай, — это все лишь вопрос торга. По сути, любой из правителей Клерии мог прекратить эти бесконечные войны с восточным соседом, минимум лет на тридцать. Что я, кстати, и планирую сделать.
— И как же?
— Внутренние пошлины. Единые правила и тарифы в портах как для своих, так и для паринийских судов. И вопрос снят, — сказал Кай. — Если Республика на самом деле воровала у нас так много, как ты говоришь, мы не особо потеряем в деньгах, возможно даже заработаем, а основная причина по которой паринийцы хотели бы видеть порт Миллер в составе Гонгорского Королевства исчезнет. Вот и вся проблема. Но ни я, ни мой отец, ни мой дед не могли себе это позволить. Знать была бы недовольна, да и доходы казны от торговых сборов упали бы невероятно, где-то на пятую часть. Но если Республика перестанет существовать, перестанет запускать свои лапы в оброки, закупки и поставки…
— То престол может себе это позволить, — закончил я за короля.
— Именно. Престол может себе это позволить.
— Но у тебя нет денег на войну прямо сейчас.
— Нету. А из-за тебя она начнется этой же весной. Максимум — летом.
Я сел обратно в кресло и стал думать над тем, что натворил. Если бы я немного повременил с арестами и расследованием деятельности Бренна! Теперь же купцы четко поняли, что их схватили за жабры, так что каждый год промедления будет означать укрепление обороны Республики, подъем волны саботажа, срыв торговли… Каю придется выступить походом, как только станет теплее. Это поняли и паринийцы — ведь не просто так на столе монарха сейчас лежал документ, который, по сути, переворачивал с ног на голову всю политическую обстановку региона, которая была неизменной вот уже более сотни лет.
— И что это значит для меня? — спросил я короля.
Кай сел на свое место, Сания же заерзала в кресле.
— Мне нужно дать герцогам и крупным графам кость. Протянуть им руку, так сказать, что я, собственно, уже начал делать и без угрозы войны, просто понимая, что она начнется в будущем. Совместные конные прогулки, больше внимания делам герцогств, какие-то преференции…
— Но это все долго и мало, — уловил я мысли короля, — им нужен показательный жест, чтобы открылись кошельки.
— Да, Антон, им нужен показательный жест. Что я теперь вместе с ними, а не сам по себе.
В кабинете повисла тишина. Все присутствующие понимают, что это значит.
— Тебя будут судить, Антон. Потому что ты им всем — как кость в горле, а последняя твоя выходка и открытое признание того, что ты работаешь на канцелярию… Короче, тебя ненавидят, те же Вилсы так и не простили тебе жестокое убийство бретера. Тебя считают опасным цепным псом, которого надо удалить от престола.
— Ты тоже так считаешь? — хмуро спросил я.
Король горько рассмеялся.
— Антон, ты, наверное, один из самых полезных и преданных слуг короны за последние… Я даже не знаю, сотню лет? Даже дружба моего отца с покойным Бренаром де Гранжем не была так глубока и откровенна, как наши с тобой отношения. Но ты не оставил мне выбора. Мне нужна поддержка герцогов. Клерии нужны их деньги, чтобы в одной маленькой и быстрой войне добиться чуть ли не вечного мира с Паринией. Согласись, один барон стоит такого?
Король открыто и прямо смотрел мне прямо в глаза, Сания же наоборот, потупилась, и я чувствовал, что сейчас она хотела бы оказаться где угодно, но только не в этой комнате. Неважно — хоть обратно в Ламхитан, хоть на другой конец Таллерии. Сейчас мне открыто говорили, что меня пускают в расход во благо государства.
— Что за суд? — также глядя королю прямо в глаза спросил я.
— Тут все непросто…
— О да, — усмехнулся я, — ты же понимаешь, что не можешь судить меня как обычного человека? Я, конечно, предан Клерийскому Престолу, Кай, но добровольно на плаху за измену не пойду. И никого к себе на сотню шагов не подпущу, даже из арбалетов расстрелять не сможете…
— Я понимаю, — согласно кивнул Кай, — поэтому Сания предложила другой вариант.
— Что за вариант? — обратился я уже к принцессе.
Девушка чуть поерзала, посмотрела на жениха, потом — на меня,
