Бич Божий. Книга 1. Полумесяц и крест - Руслан Ряфатевич Агишев
Про горнозаводскую школу Ринат тоже не просто так вспомнил. Был он по делам в Екатеринбурге, где его, как дорого гостя, водили в местный музей. Там уж он наслушался про эту самую одну из старейших школ России, где с 18 века готовили горных инженеров. На память ему никогда не приходилось жаловаться, поэтому он хорошо запомнил рассказ экскурсовода. Тем более сопровождала его девушка с такими выдающимися достоинствами, что ее слова едва ли не на подкорку записывалась. Вспомнилось ему и про учителей из Франции, и про розги для учеников, и про скудность питания, и про отсутствие учебников, и про нехватку бумаги.
— Ух какая хоромина! — воскликнул Ринат, когда коляска остановилась около парадного входа в каменное здание с помпезной колоннадой. — Встречают…
На неровной брусчатке стояло двое статных лакеев в бархатных ливреях, отделанных золотистой парчой и стоивших огромных денег. Их высоко поднятые головы украшали аккуратно завитые белоснежные парики, что уместны были бы лет эдак шестьдесят назад. Чувствовалось, что хозяин дома не привык экономить и просто обожал старину.
— Добро пожаловать! — вперед лакеев вышел пожилой мажордом с окладистой бородой, облаченный в еще более богатую ливрею. — Его Светлость ожидает вас в зеленой гостиной. О багаже не извольте беспокоиться.
Эти слова он сопроводил жестом, полным достоинства и какой-то внутренней гордости. Казалось, именно мажордом является тем самым князем, к которому приехал гость. Честное слово, хотелось поклонится ему или, на худой конец, прищелкнуть каблуками сапог. К счастью, Ринат удержался от этого и просто проследовал за ним. «Интересно, а как меня представят. Назовут просто господином инженером. Мое имя им известно, а вот фамилия нет. Поглядим…».
Все оказалось просто. Едва створки дверей закрылись за Ринатом, из гостиной уже выходил сам хозяин. Князь Багратион-Мухранский оказался высоким полным мужчиной с открытым добродушным лицом, одетый в старомодный сюртук и обтягивающие лосины времен Отечественной войны 1812 года. В правой руке он держал чашу с вином, к которой, судя по покрасневшему лицу, только что приложился.
— А вот и наш гость, о котором в нашем окраином городке идет такая славная молва. Право слово, едва я услышал о ваших забавных опытах, сразу же сказал себе — этот человек должен непременно побывать у меня в гостях. И вот вы здесь, — рассмеялся князь, окидывая взглядом Рината. — Позвольте полюбопытствовать, коим образом вас именовать, чтобы представить моей семье и другим гостям. Да, да, сегодня я вас представлю весьма и весьма достойному обществу.
Ринат чуть склонил голову.
— Каримов Ринат Альбертович, горный инженер, собственной персоной, — твердо произнес, впервые в этом времени назвавшись своим настоящим именем. — Очень благодарен за приглашение посетить вас дом. Постараюсь не разочаровать вас и ваших гостей. Познакомлю вас с новейшими достижениями физической науки, которые мне открыли лучшие учителя.
Вряд ли стоит подробно останавливаться на светской болтовне и различным расшаркиваниям, что последовали в гостиной. В этих извечных играх знатных в благородство перед простолюдином не было ничего особенного, лишь одна скука и пустопорожняя болтовня. Интересное началось чуть позже.
— Имею честь показать вам фараонову змею. Сей физический опыт назван в честь чуда пророка Моисея, которое он явил фараону. Моисей превратил свой посох в огромного змея, чтобы жестокий властитель Египта поверил во Всевышнего, — стоя у большого стола, Ринат насыпал на его поверхность горку песка с углублением на вершине. — Здесь нет ничего мистического и потустороннего, лишь демонстрация физических законов мироздания.
Хотя кому он это рассказывал. Вокруг него сидело больше десятка гостей — дам и господ, которым хотелось лишь зрелищ, а не каких-то ученых бредней. В их глазах плескались жажда развлечений и веселья. Какая тут, к черту, физика?
— Поджигаем спирт и ожидаем реакции сахарной пудры и соды, — Ринат поджег пропитанную спиртом горку с песком, на вершине которой лежала смесь сахарной пудры и обычной соды. — А теперь, дамы и господа…
Такого они точно еще не видели. Через какое-то время на горке начали появляться небольшие черные шарики. Удивленные гости стали подниматься со своих мест, чтобы лучше рассмотреть такое диво. И тут сахарно-содовая смесь дала реакцию! Горку речного песка едва не разметало по гостиной. Вдруг, из песка рванула к потолку черная змея, начавшая извиваться и крутиться.
Одной из дам тут же стало дурно, отчего она с жеманным видом опустилась на свой стул и начала изящно закатывать глазки. Ее соседка, женщина, сделавшая честь натурщицам самого Рубенса, напротив, громко взвизгнула и захлопала в ладоши. А вот священник, что сидел почти в самом углу гостиной, возмущенно вскочил с места и что-то яростно забормотал. Хватался за крестик, порывался идти к князю.
— А теперь чуть передохнем и займемся арифметическими фокусами, — Ринат, видя такой эффект, решил немного снизить накал. — Сейчас я буду отгадывать любые числа, которые вы загадаете…
Надо признать, что эта простейшая арифметика с угадыванием числе имела здесь не меньший успех. Даже сам князь решил поучаствовать в таком представление, загадав число. Когда же Ринат после несложных манипуляций узнал это число, тот мгновенно пришел в неописуемую радость. Правда, священник снова оказался недоволен. Ринату даже послышалось что-то про дьявольское искушение и сатанинские игрища. Пусть там себе под нос бормочет, лишь бы плохого чего не задумал.
На десерт Ринат приберег китайские фонарики, с которыми ему пару дней назад пришлось немало повозиться. Эта идея давно уже витала у него в голове и претворилась в жизнь лишь благодаря одному китайцу, которого странным образом занесло в Тифлис. Тот обретался при местной пекарни и приторговывал собственноручно сделанной бумагой. Его бумажные листы по сравнению с жесткой и желтоватой бумагой, привозимой из самого Санкт-Петербурга, были настоящим эталоном канцелярского качества. Белоснежные, приятные на ощупь, тонкие, они казались настоящим произведением искусства. Собственно, китаец и просил за них столько же.
Надувные шарики из тончайшей бумаги с кусочком горящей свечки, медленно уплывавшие в черноту горного неба, произвели без всякого сомнения эффект разорвавшейся бомбы. Фонариков был всего лишь неполный десяток, но смотрелись они возносящимися в небо ангелочками. Священник в первые минуты, кажется, и принял их за таковых. По крайней мере, именно это было написано на его изумленном до невозможности лице.
Забавнее было иное. Эти огоньки увидел весь город, возомнивший себе невесть что. Одни кричали об огненных демонах, другие об архангелах со сверкающими мечами. Кто-то бежал в церковь и ломился в закрытые двери. Один из казачьих сотников, вообще, по тревоге поднял свою сотню, вообразив нападение неприятеля. После, приняв на грудь пару чарок, он сознается, что испугался до усеру. Мол, привиделись ему скачущие во весь опор с факелами горцы, что вроде бы уже добрались до дома самого губернского предводителя дворянства. Итогом ночного переполоха стало то, что командующий кавказской военной линией издал специальный рескрипт о запрете запуска таких огней.
После всех этих событий ему, вообще, по городу проходу не стало. С низ здоровались щеголеватые офицеры, одаривали улыбками девушки, приглашали на ужин богатые купцы, кланялись дворники и мастеровые. Даже околоточный, всегда смотревший букой, что-то добродушно бурчал при его виде. А это, скажу я вам, многого стоило. Полицейский слыл весьма неприятным и злым субъектом, с превеликим удовольствием всякого виноватого и невиноватого тащившего в кутузку. Среди простого люда у Рината появилась слава то ли ведуна, то ли колдуна. За глаза стали поговаривать, что он якшается с нечистой силой, умеет вызывать демонов из преисподней. Кто-то даже божился, что видел, как он с ведьмами на метле летал в одном исподнем. Чего только дуракам не привидеться спьяну…
Продолжений всех этих событий случилось на третий день. Ближе к полудню, когда Ринат заканчивал возиться со своими военными придумками (надо же было
