Сергей Волков - Чингисхан. Повелитель страха
– Вот ты… умелец! Я думал, вас только из винтовок учат… – отняв бинокль от глаз, крутит головой майор. – А ну, давай короткими!
Перевожу флажок регулятора на автоматическую стрельбу и очередями по три патрона размочаливаю деревянные крышки мишеней в щепки.
– Та-ак, – задумчиво произносит Киверов. – Пожалуй, бруствер подождет. Грех не использовать такой случай. Рядовой Новиков!
– Я!
– Будешь ежедневно проводить практически инструктаж по стрельбе с личным составом. Начнем прямо сейчас. Вопросы?
– Есть инструктаж! – радостно ору я. – Вопросов нет, товарищ майор!
До обеда пацаны под моим чутким руководством осваивают азы нелегкой стрелковой науки. Они, конечно, все прошли через ДОСААФовские и армейские стрельбища, но это так, ширпотреб. Я учу их правильно дышать, правильно держать оружие, правильно брать прицел. Меня самого обучали этому десять с лишним лет, пришло время отдавать долги.
Лейтенант Чехов, послушав меня, притащил планшет и усадил Гришку Зайцев конспектировать – пригодится на будущее. Он прав – в военном училище такое не проходят.
Вечером в палатке сержант Пономарев объявляет всем:
– Новик – «золотой дух». Кто тронет – челюсть сломаю. Бляха, тебя особенно касается.
И поворачивает стриженую голову в мою сторону:
– А ты не борзей особо, понял? Я спецов уважаю. А козлов нет. Усек?
– Усек.
«Золотой дух» – это, конечно, здорово. Я, честно говоря, был уверен, что это такой армейский миф. Якобы, бывают в некоторых частях духи, которым старослужащие запрещают работать и вообще всячески опекают и поддерживают.
То, что меня короновали «золотым духом», в общем-то, понятно. Во-первых, я избавил весь взвод от тяжелой работы, во-вторых, моя наука на самом деле помогает выжить. Она нужна в бою. Все это понимают, даже ефрейтор Бляхин.
Проходит еще пара дней. Они похожи друг на друга и на все предыдущие. Небо, горы, камни, одни и те же рожи вокруг. Дважды приезжала водовозка. Водила рассказал: в Бамиане была стрельба. Гарнизон подняли по тревоге, а оказалась – у местных свадьба.
– Новиков! Завтра пойдешь на боевое, – говорит мне после обеда лейтенант Чехов. – Разведка донесла – большой караван идет.
Боевое дежурство совпадает с неприятным для всех событием – у нас на двое суток забирают первое отделение и один из двух БМД. В Бамианской долине проводится масштабная операция по выявлению душманов. Людей в гарнизоне не хватает и со всех точек и постов в округе понемногу берут бойцов для прочесывания близлежащих кишлаков.
Перед выходом меня инструктирует лично Киверов.
– У тебя второй номер должен быть, – говорит майор. – С рацией. Для связи и контроля ситуации. Но сам видишь – людей нет. Поэтому вот…
И он достает из ящика пистолет. Обычный офицерский Макаров.
– На, возьми.
– Зачем?
– Если со спины подкрадываться начнут, ты со своей бандурой развернуться не успеешь.
Против воли передергиваю плечами. Хреновая вырисовывается перспективка…
Инструктаж продолжается.
– Караван обычно состоит из десятка повозок, ишаков с мешками и людей. Человек тридцать, не меньше. По большей части эти люди идут на базар в Бамиан. Но иногда среди них могут быть басмачи.
– Кто? Почему басмачи? – удивляюсь я.
– А кто они, по-твоему? – в свою очередь спрашивает майор. – Басмачи после Гражданской войны за кордон целыми кишлаками уходили. Здесь вот они и осели. Тех, кто с красными воевали, конечно, мало уже осталось, но дети у них такие же. Русских они ненавидят.
– Ясно.
– Ни хрена тебе не ясно! Они через точку напрямую идти не рискуют, стараются обойти и вновь присоединяются к каравану уже в долине. Обойти нас можно только слева. Ты сидишь во-он на том холме с «плеткой» и бдишь. Видишь движение – делаешь предупредительный выстрел!
– Почему предупредительный? Они же духи, басмачи, вы сами говорили! На поражение надо стрелять!
Киверов тяжело смотрит на меня.
– Отставить разговоры! Ишь ты, какой боец выискался! А если это мирные афганцы, которые просто боятся идти через шлагбаум? Нас боятся?
– Если мы будем цацкаться тут со всеми… – возмущенно начинаю я, но майор перебивает. Он хватает меня за грудки, трясет.
– Думать забудь! После убийства местных тут все окрестные кишлаки поднимутся, понял?
– Ну, так и вдарить по этим кишлакам авиацией там, артиллерией, – упорствовал я, вспоминая слова Нефедова. – У нас же сила!
Майор тяжело дыша, отпускает меня и смотрит в сторону.
– Может, ты и прав. Но ты – солдат, и будешь выполнять приказы. Стратег, твою мать! Мы – не американцы во Вьетнаме. Предупредительный выстрел – и точка. Иди, готовься.
Лежу между камней, обозреваю окрестности. Внизу пацаны досматривают караван. Мычат быки, запряженные в телеги с большими колесами, афганцы кричат, размахивают руками. Наши действуют вежливо и корректно. Наконец шлагбаум поднимается, и пестрая змея каравана начинает движение. Тут я и замечаю за соседним холмом людей, человек пять, с навьюченными ослами в поводу. Прижимаясь к скалам, они торопятся обойти наш лагерь. Подтягиваю «плетку», припадаю глазом к прицелу. Точно, пятеро. Халаты, лица замотаны темными платками. Над плечами торчат стволы. Ловлю «на елочку» первого, высокого, худощавого мужчину в зеленой чалме. Я знаю – зеленая чалма говорит о том, что ее обладатель совершил паломничество в Мекку. Стало быть, это не простой афганец, а важная персона.
Палец елозит по спусковому крючку. Мне очень хочется выстрелить. Никаких угрызений совести я не испытываю. Говорят, убить человек трудно. Наверное, накоротке, глядя ему в глаза – да, трудно. Но сейчас этот афганец в зеленой чалме для меня не человек, а цель. Мишень, которую надо поразить. Враг, наконец. Возможно, он – главарь банды, шейх или вообще американский наемник. Надо стрелять. Победителей не судят.
Выравниваю дыхание и нажимаю на спуск…
Сапог Киверова бьет по стволу винтовки за долю секунды до выстрела. Пуля уходит в скалы, эхо от выстрела отражается от горы и скачет по долине.
– Не попал, – спокойно говорит майор. Он подошел ко мне совершенно бесшумно. Если бы на его месте оказался душман, меня бы уже не было в живых.
– Я и не хотел, – повернувшись на бок, говорю ему.
– Это ты бабушке своей расскажешь, – Киверов сплевывает, подносит к глазам бинокль.
Я и без оптики вижу – пятерка кравшихся вдоль скал афганцев развернулась и, торопя ослов, уходит за холмы. Так или иначе, задачу свою я выполнил.
– В Советской армии победителям, бывает, дают больше, чем побежденным. Запомни это. В семнадцать ноль-ноль тебя сменит Егерденов, – говорит майор и уходит к шлагбауму.
