Костер и Саламандра. Книга 1 - Максим Андреевич Далин
Крепилась эта конструкция ремнями. Состояла, как и тельце Тяпки, из бронзы, костей и дерева: для удобства Райнора мы взяли плечевые, локтевые и лучевые кости из одного скелета, а суставы устроили в точности как в Тяпкиных лапах – на шарнирах. Фогель показал нам удивительный новейший материал каучук, очень упругий – и мы сделали из него прокладки, чтобы ход сустава был как можно естественнее и чтобы трение уменьшить.
Самое трудное, конечно, было – сделать хорошие кисти. Но я знала, как делаются руки у больших автоматонов, – и мы собрали каждую кисть из мелких деталей, соорудив крохотные шарниры на каждом пальце. Идеально было бы, конечно, из косточек их собрать, только у того скелета, который мы разобрали для протеза, половины мелких косточек просто не было: потерялись. Поэтому мы распилили его же ребро на тоненькие костяные стерженьки, вставили их в каждую фалангу каждого пальца, а на подушечки наклеили каучуковые прокладки.
Руки вышли совершенно фантастические – Тяпка оценила, всё их обнюхивала, тыкала носом, лизала и даже попробовала на зуб. Райнор их даже на рабочем столе очень легко двигал, а когда мы их на него надели, а сверху – куртку с рукавами, издали оказалось вообще не заметно, что с ним что-то не так.
– Мои! – объявил Райнор, сияя, как надраенный медный таз. – Как свои! Мужик упокоился на лоне Господнем, царство ему небесное, за его такое благодеяние ему сорок грехов простится.
– Самоубийца? – спросила Вильма.
– Пропойца, – сказал Райнор, крутя искусственными пальцами деревянный шарик. – Три года назад упал и замёрз. Слабый, беззлобный, безвольный лентяй… Это не он мне сказал, просто чувствую. Без меня правильно ушёл, но я ещё сказал ему доброе слово. Благодарен ему очень.
– А ты их чувствуешь? – спросил мэтр Фогель. – Деревяшки?
– Деревяшки – нет, – сказал Райнор. – А кости – да. Как любое поднятое мясо. Как… как продолжение… как… не знаю, как описать.
Некроманты, даже Вильма, покивали понимающе. А вот мэтр Фогель как-то странно задумался. И ровно ничего тогда не сказал, дал нам обкатывать нашу новую диковинку.
– Это в балагане показывать – даже круче, чем жрать ногами, как подумаешь! – ржал Райнор и пытался писать, держа перо искусственной рукой. Перо выскальзывало, он морщил нос. – С непривычки. Ещё научусь. Забавно!
Наигрались мы от души.
А мэтр Фогель на следующий день пригласил к нам в каземат маршала. И, что показательно, мессир Лиэр пришёл.
На нём был новый мундир того самого непонятного цвета, который они с Виллеминой считали особенно подходящим. То ли сероватого, то ли бурого, то ли грязно-зелёного – в общем, цвета болота. Для парада это впрямь было не особенно роскошно, даже золотые эполеты и ордена маршала не слишком-то украшали такой мундир. Но где-нибудь в лесу или в поле, среди зелени и в пыли, солдат, одетый в такую зеленоватую муть, скорее всего, просто растворился бы в окружающей обстановке, этого не отнять.
Хотя, честно говоря, смотреть на королевскую гвардию в ярко-голубом, на синих гренадеров и пурпурных с алыми выпушками кавалеристов было гораздо приятнее.
И я подумала, что солдатам придётся отвыкать красоваться формой. Но ничего не сказала.
А Виллемина была настроена совершенно иначе.
– Прекраснейший мессир Лиэр, как я рада видеть вас! – воскликнула она и протянула руку, не для поцелуя, а для рукопожатия. – Мы с вами были правы, мессир маршал. Мундир выглядит прекрасно, ваш портной достоин всяческих похвал. В общем – строго и сурово, но ведь так и должно быть, не правда ли? Современная война – не театральное представление.
Лиэр ей руку пожал – а потом поцеловал.
– Даст Бог, мы сумеем внушить такое представление всем, прекраснейшая государыня, – сказал он. – Вы позволите взглянуть на работу… ваших…
– Ведьмаков? – закончила Вильма, смеясь. – Конечно.
А смотрел он на Райнора. Именно и конкретно на него. И отметил, вслух, но как бы про себя:
– Это вы – юноша без рук. Позвольте рассмотреть поближе.
Райнор подошёл и стал снимать рубашку. Лиэр дёрнулся: вроде парень раздевается чуть не догола при королеве и при мне, тоже леди, хоть и ведьме, – но мы спокойно отнеслись, и он спокойно отнёсся. Видимо, сообразил, что тут, среди костей, смешно думать о чьей-то там голой спине.
– Выходит, вообще не соединяется с телом? – спросил Лиэр, разглядывая наши ремённые крепления.
– Как деревянная нога, мессир маршал, – хмыкнул Райнор и протянул ему искусственную ладонь. – Только намного удобнее, знаете ли. Я уже привык.
Лиэр взял его за искусственную руку, как за живую, поднёс его ладонь к глазам, наблюдал, как Райнор сгибает и разгибает пальцы. По лицу было видно, насколько удивлён.
– Сказка, фантастика, – бормотал он. – Не поверил бы, если бы услышал, и даже глазам с трудом верю. Не понимаю, как это возможно.
– Некроманты, мессир, – сказала Вильма, – очень своеобразно ощущают мёртвую плоть. В некотором смысле, поднимая мертвеца, некромант чувствует его как продолжение себя.
– Звучит жутко, – сказал Лиэр, хмурясь.
– Да ничего жуткого, – сказала я. – Как кукольник в балагане чувствует свою куклу – хоть на руку её надень, хоть води на шнурках. Это как раз очень просто: кусок трупа – и мы можем заставить его двигаться. Вот видите: кости…
Взгляд Лиэра скользнул по слушающей Тяпке – она даже одно ухо приподняла, как живая собака.
– Но собачку вы не так…
– Собачку – не так, – сказала я. – Как собачку – я не буду вам, мессир, рассказывать. Не надо вам это.
Лиэр как-то очень понимающе на меня посмотрел – и не стал настаивать, снова обратился к Райнору:
– А прикосновения вы ими чувствуете?
Райнор ухмыльнулся откровеннее:
– Мессир маршал, вас во сне когда-нибудь били?
Лиэр поднял бровь:
– Во сне?
– Наяву – не то, – уточнил Райнор с совершенно наглой мордой.
Лиэр чуть улыбнулся:
– Допустим.
– Тогда, значит, вы знаете. Я, простите, не особо умею всё это описывать… Но в общем, – поправьте, если я не прав, – такое ощущение, что вы тюк ваты и ватным
