Иллюзия бога - Алина Штейн
– Ты шутишь, – ахнула Персефона.
– Вовсе нет! А он говорит: «добей».
Взрыв смеха.
– А потом такой: «Я Арес, главное разочарование этого элитного колледжа. Я непобедим, свободен после семи и, самое главное, полностью твой». Я просто растаяла. Он показался мне таким красивым.
Ари невольно оглянулась, ища взглядом ее парня, Гефеста. Он обнаружился на стуле у входа, умиротворенно наблюдающий за танцующими и держащий в руке стакан виски. Кажется, он вообще не слышал рассказы Диты.
– Она умеет видеть красоту в других, – пробормотал Арес, глядя в пол. Кажется, он и думать забыл про конфликт с Семелой. – Даже тогда, когда человек сам в себе этого не видит.
– Мне понравилось, как ты двигался, как жестикулировал во время нашего разговора. Твои глубокие глаза, низкий голос. То, с каким энтузиазмом ты подхватывал любые темы. Я-то помнила тебя каким-то агрессивным воякой, а когда выяснилось, каким ты можешь быть на самом деле, была действительно изумлена.
– Что ж, я изумлена не меньше, – бросила Семела.
– Слушай, он ведь уже извинился за свое поведение. Ты ведь извинился, милый?
Арес энергично закивал.
– Извинился. Выпил просто… Много.
– Интересно, много ли красоты ты увидела в его неадекватной реакции на алкоголь.
– Разве у тебя она отличается? – Дита мило улыбнулась. – Даже после танцев с красавчиком думаешь не о том, как уложить его в койку, а о том, как кто-то задел твои чувства несколько часов назад.
– Ты называешь это «задел чувства»? – Семела возмущенно приоткрыла рот. – Да, этого следовало ожидать. Ты слишком красивая, чтобы не быть дурой.
– А у тебя какое оправдание?
– Довольно! – Арес в бешенстве оскалился. – Можешь говорить мне что угодно, но вот за эту женщину я порву любого. Да я тебе в жопу кулак засуну и буду носить, как варежку! Только дай повод! Я расчленю тебя, сварю органы и накормлю тебя ими без приправ!
Дита погрозила ему пальцем:
– Ты тоже уймись! Хватит на сегодня. Давайте просто немедленно помиримся! Не нужно встречать Новый год в ссоре.
Ари ожидала, что Семела откажется, но она кивнула:
– Ты права. Простите меня. Черт, веду себя, как ребенок, а ведь старше вас. Нахамила уже всем подряд. Я просто отвыкла от людей, от музыки, от алкоголя. Депрессия меня измотала, я теперь любое взаимодействие с реальностью воспринимаю… слишком остро. Не ожидала, что будет так много эмоций. И уж тем более того, что влюблюсь с первого взгляда в хорошенького четверокурсника.
– А вот это уже интересно. – Услышав о любви, Дита заметно оттаяла.
– В общем, не хотела никого обидеть. Пойду, наверное…
Семела, несмотря на количество выпитого, держалась на ногах на удивление твердо.
– Проводить тебя? – вдруг спросила Дита. – Поболтаем о нашем, о девичьем…
– Можно. Надеюсь, еще со всеми вами увижусь. Всех приглашаю в мой дом на побережье! Перси, скажи им адрес… Закачу вечеринку, как в старые добрые…
Она обнялась со всеми по очереди – Ари почувствовала цветочные духи, неуместные в тот вечер, но очень подходящие Семеле. Она до сих пор хорошо помнила этот запах. Ей тогда и в голову не могло прийти, что это последний раз, когда она видит выпускницу живой.
– Когда они уже закончат эти странные телодвижения? – Неслышно вернувшийся Аид плеснул себе виски.
– Это называется «танцы», – пояснила Персефона. – Знаешь, то, чем люди обычно занимаются на вечеринках. Но, конечно, сложно об этом догадаться, если ты их ненавидишь.
– Я не ненавижу людей. Я просто не в восторге от их существования.
Кивнув им, Арес побрел к выходу.
– Такими темпами все разойдутся, – сказала Ари. – Кстати, кажется, кого-то изначально с нами не было.
Она задумалась, перебирая в памяти каждого из Двенадцати.
– Посейдона, – подсказал Дионис. – Он вообще неохотно проводит с нами время. Ты знала, что он хотел занять президентство Зевса в студсовете?
Ари помотала головой.
– А осенью поругался с Аполлоном из-за председательства в поэтическом кружке. Сегодня не пошел в «Оракул», видимо, в знак протеста. Но всем и без него было весело.
– Надеюсь, в наступившем году веселья будет не меньше.
– Надеюсь… – начал Дионис и осекся.
– На что ты надеешься?
– Что этот год будет чутким и нежным с твоими сердцем и душой.
Кажется, он сказал совсем не то, что собирался изначально, но она все равно поцеловала его, перегнувшись через стойку.
– Я надеюсь на то же.
Шли минуты, и ночь потихоньку угасала. Музыка заглушала звуки, но Ари все равно услышала нервный голос Аполлона, хлопнувшего дверью «Оракула»:
– Сестрица, кажется, я сильно напортачил.
Артемида неохотно отделилась от танцующих.
– Учитывая твой жизненный опыт, тебе нужно быть более конкретным.
– Не здесь, – бросил он, снова выходя на лестницу.
– Можем тоже сбежать потихоньку, – шепнула Ари. В тот момент ни неоновые огни, ни музыка, ни сладость напитка не могли заставить ее улыбаться сильнее, чем Дионис. Казалось, тогда существовали лишь они. – Правда, остальные ребята…
– Ну, они могут пойти к черту. У нас тут свои дела.
На одно драгоценное мгновение мир застыл.
А потом раздался оглушительный грохот, и Ари вздрогнула от охватившего ее предчувствия. Все выбежали в зал, торопясь и отталкивая друг друга. Задыхающийся истошный крик, звеневший в воздухе, все не прекращался. Это был голос Гестии, обнаружившей тело. Она замолчала, только когда Афина прижала ее к себе и силой отвернула от страшной картины.
– Кто-нибудь, проверьте пульс! – крикнула Дита.
Даже после смерти Семела оставалась красивой, несмотря на рану на голове и кровь, расползающуюся по паркету. Бледная, как статуя, она неподвижно лежала у подножия лестницы. Персефона осторожно прижала кончики пальцев к ее шее и покачала головой. «Пульса нет». Ари попятилась, пытаясь осмыслить происходящее. Праздничная сказка обернулась кровавой былью.
– Вы издеваетесь? – Посейдон всплеснул руками, выходя из туалета. – Всего-то пару часов с тренером проговорил, а тут уже успели кого-то убить. Вся жизнь мимо проходит…
Дионис нагнулся к нему и тихо сказал:
– Заткнись.
Его глаза потемнели.
– Посейдон, ты просто идиот! – не выдержала Дита. – Хоть сделай вид, что тебе жалко девушку!
– Можно подумать, ты сама хотя бы немного ей сочувств…
Зевс поманил их рукой, не давая ссоре разгореться.
– Так, давайте в гостиную! Экстренное совещание.
– Дай угадаю, – вкрадчиво начала Афина. – Ты сейчас пойдешь в полицию и…
– Будь ты на моем месте, так бы и поступила, верно? Но ты не на моем месте. Нет, полицию мы вызовем, но сначала… – Он стиснул челюсти. Неверие читалось в каждой его черте. И печаль, и боль, и свирепое отчаяние. Он сжал кулаки.
– Мы в жопе, – выдохнула
