Иллюзия бога - Алина Штейн
– Тебя чуть не убил Арес, Аполлон до сих пор смотрит волком, еще и Гестия наорала. – Персефона покачала головой. – Какая уж тут сказка.
Ари повернулась к ней:
– В этом вся соль. Когда смотришь на сказку взрослыми глазами, видишь еще и темные стороны.
– Точно. – Гермес подлил себе еще шампанского. Карман его плаща неестественно оттянулся под тяжестью украденной статуэтки. – Это не нежность, свет и розовые сопли, это насыщенность и глубина. Как затишье перед бурей. И да, оригинальные сказки всегда самые мрачные.
– Обожаю сказки! Надо будет написать по ним исследование.
– Не промахнись с выбором материала, дарлинг. – Дионис заглянул ей в глаза, и от его вкрадчивой интонации по коже пробежал холодок. – Тебе нужна красивая и жутковатая история.
– Рассказывай!
– Раз уж ты попросила… – Он откашлялся и понизил голос. – В стародавние времена, когда храбрые воины теряли головы от прекрасных дам и на полях сражений, когда дворцы высились над благословенными полями, а люди чтили богов и помнили, что такое честь и подвиг… В общем, в те дни у людей было дофига проблем. Особенно дофига проблем было у тех, кто по глупости своей уродился принцессой.
– У принцесс ведь не было выбора, кем рождаться, – возмутилась Ари, выуживая вишню из стакана.
– Поверь, у нашей принцессы был. Она вообще была особенной барышней. Храбрейший из героев не стал бы героем, не будь ее рядом. Эта принцесса была самым ярким и губительным созвездием на небосклоне принцесс. Ее жизнь отражала то лазурь, то пламя, то мрак бури. Эта принцесса очень много думала и очень глубоко чувствовала. Какое опасное сочетание…
Он обнял Ари покрепче.
– Но даже такая особенная принцесса так и продолжала бы зубрить пять томов этикета и десять – внешнеполитической дипломатии, если бы однажды на горизонте не появился…
– Прекрасный принц!
– Точно. Принцесса и принц страшно обрадовались такому знакомству и тут же влюбились по уши. Шли дни, недели, и вдруг принц сказал: «Любовь моей жизни, огонь моего сердца! Хорошо, конечно, лобзаться с тобой в садах твоего премудрого отца-короля, да продлят боги его правление, но я тут внезапно вспомнил, что, вообще-то, по делам сюда приехал». И рассказал ей прекрасный принц, что прислали его одолеть могучее чудище с бычьими рогами, запрятанное у короля где-то в погребе, аккурат среди консервированных кабачков и маринованных огурцов. Дескать, чудище далеко не вегетарианец: каждые три дня и три ночи вылезает из погреба и пожирает жителей окрестных деревень. А поутру соседи находят дымящиеся внутренности несчастных и куски плоти, разбросанные на дороге. «Песенка моя, кажись, спета, – говорил прекрасный принц. – Ведь черт его знает, как найти этот погреб и как сразить чудище». Но наша принцесса не испугалась. Она оказалась хоть и нежная, как цветение виноградников, но крепкая, как сталь. «Не парься, – утешила она возлюбленного. – Что-нибудь придумаю». И не успело солнце взойти над дворцом, как принцесса заручилась поддержкой старого мудрого колдуна и нашла чудище. А прекрасный принц, изрядно попотев, все-таки снес ему башку своим обоюдоострым клинком.
– О, можешь не продолжать, я знаю, чем закончится. Он попросил у короля руки и сердца принцессы, и жили они долго и счастливо и умерли в один день.
– Не-а. – Дионис тяжело вздохнул. Видимо, сам проникся сказкой. – Этот мудак узвездовал в закат, как только она ему помогла.
За барной стойкой воцарилось молчание.
– Говорю же, мрачная история. Но, как я уже сказал, принцесса была не лыком шита и, обнаружив пропажу кавалера, преисполнилась ярости и тоски и произнесла настоящее заклинание. Заклинание из цензурных слов содержало только предлоги, но отличалось удивительной магической силой и призвало всамделишного демона. «Мамзель, – сказал демон, как только, конечно, обрел дар речи, – я давно на свете живу, но такие дивные речи от такой дивной девушки первый раз слышу». «Ты еще что за хуй? – ответила принцесса. – И не найдется ли у тебя носового платка?» Платка у него, увы, не нашлось, но его общество пришлось принцессе по душе. Все-таки, она и сама обладала демонической натурой и была подобна океану, чьи воды глубоки и опасны. Загадочные страсти жили в ее таинственной душе, и никто не мог удержать их. Опасность ее принимала формы сокрушительной красоты. В общем, – Дионис прочистил горло, – демон ей много всяких приятностей наговорил. «Слушай, ты – просто чудо. Будь моей королевой, а я буду твоим королем. Мы будем правителями, я дарую тебе все что угодно. Щелчком пальцев я создам для тебя целую вселенную из ничего. Из пустоты. Все неверующие встанут на колени!»
– И принцесса согласилась?
– А отчего бы ей не согласиться.
– Ну хоть они-то жили долго и счастливо? – Персефона подалась вперед.
– Ш-ш-ш, не перебивай. Нет, не жили.
– Да сколько можно уже, – проворчала Ари.
– Не расстраивайся, – сказал он, глядя ей в глаза. – Еще ничего не закончилось. Конечно, в итоге принцессе на голову упал кирпич, и у нее случилась амнезия. Но она ведь еще может вспомнить демона. Она очень сильная барышня.
Несмотря на странные слова, Дионис вел себя… мило? Когда убирают волосы за ухо и смотрят так, будто ты – произведение искусства, это ведь мило?
– Они еще встретятся? – спросила Ари севшим голосом. Ее отчего-то беспокоила сказка.
– Конечно, встретятся. Всегда встречаются.
Семела одним глотком допила коктейль.
– Шикарно. Расскажешь еще что-нибудь?
– Могу про другую прекрасную принцессу и про дракона, который ее украл.
– Хоть у этой принцессы будет нормальный принц? – Персефона улыбнулась, потягиваясь.
– Нет, конечно. Она обречена каждые осень и зиму сидеть с драконом.
– Как-то мрачновато.
– Это точно. Выкуси, Ханс Кристиан Андерсен. Так вот, прекрасная принцесса собирала нарциссы на лугу, но внезапно ее схватил дракон и утащил в подземелье.
– А зачем утащил?
– Понравилась очень сильно! Бедолага потерял сон, покой, аппетит, начались мигрени, тошнота, акне… Ну что тут сказать, о вкусах не спорят.
Незатейливые дурацкие сказки в устах Диониса странным образом казались исполненными какого-то непостижимого смысла.
– А дальше что?
– А дальше принцесса поплакала и рассудила, что ни один прекрасный принц не рискнет ее спасать, а дракон, в принципе, вполне ничего, особенно в темноте, издалека, левым боком и правым глазом. Смотрит влюбленно, опять же. И хоромы у него ого-го…
– Какие хоромы, подземелье же? – резонно удивилась Персефона.
– Хоромы в подземелье, – не сдавался Дионис. – Пятикомнатные! Пять минут до центра и вай-фай бесплатный!
– Мне уже нравится.
– Я в тебе ни на секунду не сомневался, – хохотнул рассказчик. – Так что в итоге все трое: он, она и их стокгольмский синдром, жили долго и счастливо.
– И умерли в один
