Император-гоблин - Кэтрин Эддисон
Майя повторил все, что он уже говорил Ксевету, Тетимару и самому Чавару, однако лорд-канцлер, поглощенный собственной речью, не слушал его. Майя сначала хотел позволить канцлеру высказаться, как он всегда поступал во время ссор с Сетерисом, но случайно взглянул на Ксевета. Секретарь хмурился, положение его ушей говорило о весьма решительных намерениях, и Майя понял, что Ксевет сейчас взорвется и накричит на своего бывшего начальника.
Майя понял, что он не просто не обязан слушать выговор Чавара, но, напротив, обязан остановить его. Ради Ксевета, ради других секретарей и всех остальных членов правительства, которым никогда бы в голову не пришло публично ругать правителя страны. «Они имеют право на то, чтобы ими правил смелый император, а не трус», – подумал Майя с долей презрения к себе. Он резким тоном перебил лорд-канцлера:
– Лорд Чавар, довольно!
Челюсти Чавара со стуком захлопнулись, словно опустилась решетка крепостных ворот. Майя молча смотрел перед собой, и через некоторое время чиновник опустил голову и пробормотал:
– Приносим наши извинения, ваша светлость.
Ксевет ухватился за возможность перейти к другим делам, но атмосфера оставалась напряженной, как перед грозой. Однако они довольно быстро и эффективно решали текущие вопросы, пока речь не зашла о расследовании гибели «Мудрости Чохаро», о котором, как заметил Майя, лорд-канцлер говорил весьма неохотно. Майя без труда понял, что значительных успехов достичь не удалось, но настаивал на том, чтобы ему рассказали все. Им двигало не столько желание знать подробности, сколько упорное стремление не позволить Чавару отмалчиваться. Наконец, Чавар отвернулся и напустился на одного из секретарей за то, что бедняга якобы принес не ту папку. За нужными документами отправили пажа.
Пока юноша ходил за папкой, они успели разобрать еще несколько дел. Майя с удивлением заметил, что множество городов вовремя не платило налогов. Паж вернулся, сгибаясь под тяжестью десятка сафьяновых папок и связок документов, из-за которых он едва мог видеть, куда идет. Майя решил, что разумно будет напомнить:
– Нам нужен полный отчет, лорд Чавар, а не просто фрагменты, которые вы считаете подходящими для нас.
Чавар вспылил, но Майя оборвал его:
– Помимо этого, нам нужна копия полного отчета. Пришлите ее в Алкетмерет.
– Ваша светлость, вам нет необходимости…
Майя снова перебил Чавара – он уже усвоил, что может безбоязненно сделать это, пока лорд-канцлер не вошел в раж и не разразился речью.
– Речь идет об убийстве нашего отца.
После продолжительной паузы, во время которой Чавар признал поражение, то есть не сказал ни одной ядовитой фразы, Майя спокойно закончил:
– Пожалуйста, изложите нам результаты работы ваших Свидетелей.
Результатов оказалось не больше, чем у Келехара, хотя рассказ о деятельности подчиненных Чавара занял намного больше времени. Всех членов экипажа и всех слуг императора, погибших во время крушения, тщательно проверяли. На север, в Амало, были отправлены Свидетели, чтобы допросить рабочих, которые готовили «Мудрость Чохаро» к последнему полету. Один из младших следователей обратился в Гильдию Часовщиков, чтобы узнать, каким образом можно было сконструировать взрывное устройство для уничтожения воздушного корабля, и кто обладает необходимыми для этого навыками. Часовых дел мастера дали подробный ответ, который, насколько Майя мог понять, ни на шаг не приблизил следователей к разгадке.
Одним словом, это было долгое и унылое признание отсутствия каких бы то ни было сдвигов, и Майя почти пожалел о том, что заставил Чавара отчитываться. Но он собирался отдать копию отчета Келехару. Возможно, бывший прелат сумеет выудить из этих бумаг что-то полезное, думал он.
В полдень, все с облегчением покинули Мичен’тэйлейан. Сев за обеденный стол, Майя твердо сказал секретарю:
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Ксевет понял его и повиновался. Они принялись разбираться с петицией изгнанного врага Варенечибеля, который надеялся на милосердие Эдрехасивара. Поток этих петиций был бесконечным, как Река Слез, которая отделяла мир живых от страны мертвых в фольклоре гоблинов. В разгар обсуждения со стороны общественных помещений Алкетмерета донесся непривычно громкий шум, заставивший всех поднять головы. Ксевет бросил на Майю вопросительный взгляд, тот кивнул, и секретарь отправился узнать, в чем дело. Императору не подобало выяснять что бы то ни было лично.
Выяснение заняло больше времени, чем ожидал Майя, и когда Ксевет вернулся, вид у него был озабоченный.
– Ваша светлость, посол Бариджана просит разрешения побеседовать с вами немедленно.
– Немедленно? – повторил Майя и нахмурился.
– Ваша светлость, он утверждает, что у него дело чрезвычайной важности, и, откровенно говоря, мы ему верим. Он пришел лично и извинился за то, что не испросил аудиенции в обычно порядке. – Видя недоумение Майи, Ксевет добавил: – Гоблины никогда ни за что не извиняются, особенно публично.
Майя ответил:
– Тогда, наверное, следует его принять. Это сильно нарушит сегодняшний распорядок дня?
– Нет, ваша светлость, – ответил Ксевет слегка недовольным тоном.
– Благодарим вас, – сказал Майя. – Мы понимаем, что для вас это совсем некстати.
– Это наша работа, – ответил Ксевет, поклонился и с присущим ему достоинством вышел, чтобы привести посла к императору.
Как и полагалось по протоколу, посол вошел в комнату один, но Майя услышал топот ног и звон оружия его воинов и эльфийских охранников, донесшиеся снаружи. Первый же взгляд на посла Горменеда сказал ему, что Ксевет преуменьшил важность события. Несмотря на то что из-за цвета кожи Горменед не мог ни краснеть, ни бледнеть, у него были совершенно безумные глаза, а на лбу выступил пот. Он распростерся перед императором на полу, бормоча что-то на языке бариджин. Майя уловил лишь одно слово: ордат – «уважение». Ченело использовала это слово, когда писала письма отцу, всякий раз остававшиеся без ответа, и он знал, что это часть официального обращения к государю.
– Просим вас подняться, господин посол, – сказал он и добавил, чтобы разрядить обстановку: – Мы надеемся, наш дед не объявил нам войну?
– Так было бы проще для всех нас, – ответил Горменед, и Майе показалось, что это не совсем шутка. Посол поднялся – не так изящно, как эльфы, но без явных физических усилий.
– Великий Авар предлагает официальный визит.
– Он желает, чтобы мы посетили Бариджан?
– Нет-нет, – воскликнул Горменед. Видимо, это предположение окончательно вывело его из равновесия. – Он намеревается прибыть сюда.
У Майи сразу же возникло множество вопросов. Он выбрал один, почти наугад.
– Когда?
– В канун Нового года. Он говорит, что желает посмотреть, как его празднуют в Этуверазе.
«Есть ли какой-то способ помешать ему?» Майя не сказал этого вслух. В этом не было необходимости: он уже прочел ответ в глазах Горменеда. Майя вопросительно взглянул на Ксевета, и секретарь ответил:
– Двор успеет подготовиться к визиту, ваша светлость. Хотя соответствующие указания придется начать отдавать буквально завтра, поскольку до зимнего солнцестояния остается меньше двух месяцев.
«До солнцестояния и до моего дня рождения». Но Майя отогнал эту мысль. Он ни разу не отмечал день рождения
