Валерий Большаков - Марс наш!
Хотя турки, арабы и африканцы составляют более трети населения Германии, исповедуя ислам, никакого притеснения немцев-христиан нет, и быть не может, что бы там ни утверждали националисты.
Господин Мустафа-оглу подверг резкой критике заявления отдельных правозащитников, якобы «раскрывающих» секрет того, почему «Мусулъманско-демократический союз» всячески поддерживает ЛГБГ-сообщество в его стремлении к некоей «гомократии».
По мнению этих отщепенцев, политика правящей партии направлена на то, чтобы всемерно прививать коренному населению «нетрадиционные ценности», поскольку, дескать, ЛГБТ-люди не способны давать потомство, а вот у турецких и арабских немцев рождаемость исключительно высока.
Господин канцлер гневно отвергает подобные инсинуации…»
Глава 30. Фланговый обход
1.Сержант-майор Ромеро с великим неудовольствием наблюдал за горняками-добровольцами.
Они его раздражали – топчутся, мнутся, а не было бы на них шлемов, еще бы и в затылках чесали.
Освещение кое-как наладили, запитались от марсохода.
В тусклом свете переливались груды льда, забившие все четыре туннеля, отходившие от пещеры, как расставленные пальцы.
– Чего стоим? – прикрикнул Ромеро. – Время уходит, энергия тоже!
– А что делать?! – взвился инженер, субтильная личность с бороденкой и хвостом а-ля хиппи. – Тяжеловодный лед добывать? Так его тут и так полно! Но нам-то нужен дейтерий! А как его взять? У нас даже нет герметичного бункера, чтобы закладывать туда этот лед!
– Зачем бункер?
– Чтобы лед потихоньку плавился на солнце! Растаял, откачали тяжелую воду – и в ионообменник! На электролиз! На ректификацию! А где все оборудование? Нету!
– Что значит – нету? А русские как этот дейтерий добывали?
– Бункер у них на базе, по-моему стоит, и ректификационная колонна…
– Так грузите лед и везите! Запускайте процесс!
– А на чем везти?
– Сейчас я вас всех на карачки поставлю, – рассвирепел Ромеро, – и вы у меня бегом побежите на русскую базу! Груженые!
Фыркая от злости, он развернулся и пошагал прочь.
Завал на втором горизонте добавил негатива – трупы двоих космопехов, которых побило и поломало глыбами, уже убрали, но проехать по-прежнему было нельзя, да и пройти – с трудом.
Поминая дьявола, сержант-майор забрался наверх.
Ему навстречу поспешал Тагвелл Гейтсби, доброволец из «Порт-Годдарда».
– Сэр! – окликнул он. – Там Айвен снова учудил!
– Что еще не так?
– Его группа напала на русских, те ответили… Трое раненых, трое убитых. Джереско в том числе.
– Вот же ж идиот! Стоп-стоп-стоп… Русские? Так они там?
– Ну да… Ваш заместитель принял радиограмму с базы и послал меня.
– А сам не мог связаться?
– А ему по шлему «прилетело», коммуникатор отказал.
– Понятно… Внимание! Всем собраться наверху у кессона! Начинаем антитеррористическую операцию! Повторяю…
2.Василия Шмелева похоронили у подножия гор Герьон.
Вальцев толкнул короткую речь, пообещав отомстить за смерть товарища, а в будущем и памятник соорудить.
Воронин подумал с грустью, что Марс потихоньку обретает знакомые черты родной планеты.
Вот и могилы появились, «места боевой и трудовой славы», поля сражений…
Дурдом.
Николай оглядел караван.
Добычу уже некуда девать – какие-то тюки приторочили аж на крышу «Ирбиса».
– Вальцев! Горбунков! Рожкова!
Созвав свой «штаб», Воронин оглядел присутствующих и медленно проговорил:
– Когда вы уходили на Нижний рудник, у вас не было ни оружия, ничего. Теперь кое-чем разжились. Мы, конечно, можем еще с недельку покочевать по Долине Маринер, распевая грустные песни, но, по-моему, хватит бегать и прятаться. Пора переходить в наступление! Нас, по сути, выгнали из дома. Так давайте вернемся!
– Пра-ально! – поддержал его Вальцев. – Это наш дом!
– Без потерь не обойдется, – нахмурился старший биолог.
– На войне, как на войне, Семен Семенович, – сдержанно ответил Николай.
– Большого выбора у нас нет, – сказала Яна. – Нас никто не спрашивал, хотим ли мы воевать. Нас вынудили взять в руки оружие – и убивать, как убивают нас самих. Так что… Возвращаемся!
– В любом случае, – пожал плечами Семен Семенович, – мы же не сможем долго кочевать. Ну, смочь-то сможем, но это же не жизнь! Да и стыдно быть изгнанным из собственного дома…
– Пра-ально, Семеныч!
– Тогда выдвигаемся.
Караван, уже не скрываясь, вывернул к набитому тракту, что связывал две базы.
Теперь, похоже, он их разъединял…
На полдороге к «Королеву», уже миновав узость, где не так давно была устроена засада, караван выбрался на удивительно гладкое место, ровное, как стол.
Его так и называли – Столешница.
Грунт тут был твердый, «пылевые дьяволы» танцевали вокруг, закручивая вихорьки.
Череда транспортеров и марсоходов растянулась, «партизаны» высовывались из люков «Ирбисов», на манер танкистов, а чтобы не слететь, они держались за пулеметы – этих смертоубойных машинок хватило только на танки.
Справа и слева Столешницу окаймляли гряды песчаных холмов, дальше поднимались горы Герьон и южная стена каньона Иус.
И вот как раз с юга, с левого фланга показались пара марсоходов и краулеры космопехов.
Это было неожиданно, но пулеметчики не зевали – мигом развернулись, и открыли огонь.
Космопехи разъехались, тоже работая пулеметами, а потом с одного из краулеров протянулся дымный хвост – граната из «Панцерфауста» легко пробила борт «Ирбиса» и поразила энергоблок.
Крышу центрального отсека раскидало, но пулеметчик, засевший в переднем наблюдательном, только голову в плечи вжал, насколько позволял шлем, и продолжил кроить напавших.
– Гады! – крикнул Леха. – Они наш реактор подорвали, сволочи вонючие!
Воронин затормозил и крикнул:
– Трубу!
Андреев мигом сунул ему в руки «Панцерфауст».
Как на учениях, Николай запустил гранату по ближнему марсоходу.
Боеприпас, «наученный» прожигать броню, вошел в вездеход, как нож в арбуз, и взорвался.
Дым с огнем рванул из кабины, подбрасывая водителя и прозрачный колпак, вышибая тамбур.
– Подбили!
– Трубу!
Второму марсоходу граната вошла в правый борт и вырвала левый, выжигая все внутри.
– Трубу, твою-то мать!
Третий и последний «подарок» достался третьему и последнему транспортеру – рвануло под кузовом, отрывая его от ходовки, подбрасывая на клубах огня и дыма.
Переворачиваясь в воздухе, кабина марсохода упала, придавливая краулер.
Рама безопасности уберегла водителя и стрелка от гибели, но танкетка – в хлам.
