Джон Норман - Вождь
Она чуть не потеряла сознание. С грохотом распахнулась дверь, каюту осветил луч фонарика.
— Пусто, — сказал кто-то.
— Обыщи шкафы и уборную, — приказал другой голос.
Судебный исполнитель чувствовала прикосновение ковра к левой щеке. Она лежала головой к двери и могла различить мужские сапоги, освещенные слабым светом из коридора.
— Посмотри под кроватью, — сказал один из варваров.
Она в отчаянии стиснула пальцы.
— Там нет места, — возразил другой.
— Все равно посмотри.
Она увидела, как луч света прорезает дальний угол пространства под кроватью.
— Никого нет, — сказал грубый голос.
Вероятно, этот человек мог бы подойти к другому краю кровати и посмотреть повнимательнее, но он счел поиски бесполезными и прекратил их.
Из коридора донеслись крики, и оба мужчины поспешили туда.
Судебный исполнитель потеряла сознание и очнулась только несколько часов спустя. Ее тошнило, хотелось пить, страшный голод сдавливал желудок.
Она подползла к раковине и открыла кран, но вода так и не потекла. Она вспомнила о бачке в уборной и готова была уже воспользоваться хоть таким источником воды, подобно рабыне, но, к ее разочарованию, бачок был пуст. Захватчики прошлись по каютам, проверяя уборные, чтобы не дать пассажирам ни малейшего шанса выжить. Из двери вырезали замок, а саму ее сняли с петель, чтобы дверь нельзя было даже закрыть. Вероятно, захватчики имели немалый опыт в абордаже космических кораблей.
Она снова втиснулась под кровать, но вскоре, окончательно проголодавшись, вылезла и выглянула в темный коридор. В воздухе еще чувствовался слабый запах газа.
В столовой могла остаться еда — вероятно, в смежных комнатах, на кухне. Может, какие-нибудь объедки и крошки валяются на полу под столами и стульями. В коридорах стояли мусорные урны, и кто знает, какие богатства можно было найти там — может, даже огрызки фруктов или хлебные корки.
Она на четвереньках выползла в коридор. Если бы внезапно вспыхнул свет, захватчики были бы довольны. Разве не в такой позе они желали видеть перед собой цивилизованных женщин?
Далеко впереди в коридоре тускло мерцал свет. Это испугало ее, но коридор казался пустым и очень длинным. Встав на ноги, она пошла вперед, прижимаясь к стенам.
Двери, мимо которых она пробиралась, оказались запертыми, и приборы показывали, что за ними вакуум. Лифты, несомненно, бездействовали, но их все же следовало избегать. Однако чтобы достичь столовой, ей не нужно было даже пользоваться трапом.
Она вскрикнула.
На переборке, справа от нее, висел труп в мундире. Это был младший офицер — тот самый, который болтал с женщиной в брючном костюме. Грудь офицера была покрыта давно засохшей кровью. Судя по всему, его сделали мишенью в стрелковом состязании.
Через несколько минут женщина достигла большого иллюминатора в холле, неподалеку от столовой. Когда-то она смотрела в этот иллюминатор, охваченная неприятным предчувствием, а потом сзади появился гладиатор Палендия, и еще позже на этом месте капитан предлагал проводить ее до каюты.
В окно она разглядела четыре туннеля, ведущие на корабли варваров. На «Аларию» были направлены мощные прожектора. В пространстве плыли обломки, куски обшивки, мусор. Она увидела разнесенные выстрелами спасательные капсулы. Некоторые из них взрывами унесло в космос, как безжизненные астероиды. Несомненно, варвары были наготове, выслеживая такие аппараты и безжалостно уничтожая их ракетами. Должно быть, большинство пассажиров бежали с «Аларии» в капсулах в первые же часы после атаки. Интересно, подумала она, многим ли удалось бежать — там ведь была такая давка. Она вспомнила толпу у дверей секции девятнадцать. Она не знала, как пользоваться капсулами, да и боялась оказаться в таком утлом суденышке в обширном море космоса, в заточении стальных стен, вдали от постоянных трасс и хорошо изученных планет.
Вероятно, не стоит идти прямо в столовую, решила она. Может быть, враги специально подкарауливают там пассажиров?
Она решила проникнуть туда через верхний балкон большого зала — там имелся проход на балкон столовой. Оттуда можно было осмотреть столовую сверху и убедиться, есть ли там кто-нибудь.
В этот момент в коридоре позади нее раздался женский смех. Она в страхе огляделась, ища укрытия, но холл был совершенно пуст.
Голоса уже слышались совсем близко, и тут она нырнула за выступ рамы иллюминатора. Несомненно, стоило варварам быть повнимательнее — и ее обнаружили бы в два счета, но, как решила судебный исполнитель, поскольку о ее присутствии не знают, то не будут и искать.
— Иди же! — повелительно крикнула женщина.
— Да, госпожа, — испуганно ответила другая.
— Очень тяжело, госпожа, — жалобно произнесла третья.
— Живее! — прикрикнула первая. В ее голосе слышались властные и раздраженные нотки.
— Да, госпожа, — два голоса дрожали от напряжения.
Судебный исполнитель услышала звон цепей и прижалась к выступу рамы.
Мимо нее прошли две женщины, которые тащили шелковую простыню, наполненную всевозможными вещами — несомненно, это была добыча из пассажирских кают. Женщины едва справлялись со своей ношей. На их щиколотках судебный исполнитель с ужасом заметила кандалы и цепи. Но еще сильнее поразил ее вид двух других женщин, которые, по-видимому, присматривали за первыми — это было заметно по их властным манерам и хлыстам в руках. Смех этой пары она и слышала только что. Обе надзирательницы показались ей самыми великолепными женщинами, которых она когда-либо видела. Обе были одеты в очень короткие и сильно открытые туники. На их руках и шеях блестели драгоценности — вероятно, захваченные у пассажирок. На запястье одной из надзирательниц сверкал алмазный браслет, за который можно было купить целый город. На шее другой судебный исполнитель внезапно разглядела собственное ожерелье — то самое, которое она надевала к ужину у капитана. Но под ожерельем, бусами и прочими беспорядочно навешанными украшениями она заметила ошейники, плотно охватывающие горло и запирающиеся сзади. На ошейнике у каждой из надзирательниц висел кружок с названием варварского корабля, к которому были приписаны женщины, и номер секции, которую они должны были обслуживать и убирать. Обе женщины были красивы и держались очень свободно. Их внешность контрастировала с внешностью несчастных, замученных пленниц, за которыми они присматривали и к которым относились с величайшим презрением. Одна из надзирательниц держала в руке ножку жареного цыпленка.
— Пожалуйста, госпожа, позвольте нам отдохнуть хоть немного! — умоляла одна из носильщиц. Вполне возможно, что драгоценности, некогда принадлежавшие ей, сейчас лежали в мешке вместе с прочим добром, заставляя женщину и ее спутницу выбиваться из сил. Возможно, она даже видела свои вещи.
