Ледяная фантазия - Го Цзинмин
– Зачем ты так со мной, брат?
По моему сердцу словно полоснули лезвием, из груди рвалась невыносимая боль. Я подошел к нему и склонился, чтобы поднять младшего брата на руки.
– Не бойся, Ши, старший брат рядом.
Однако стоило мне наклониться, как Ин Кунши внезапно превратился в Ворона и вся иллюзия вокруг рассеялась. Лицо мальчика приняло странный синий оттенок, и я заметил в его руке холодный белый свет, а в следующее мгновение этот свет направился к моему горлу. Времени увернуться не оставалось, на секунду меня парализовало.
Однако как только клинок Ворона приблизился к моей шее, я неожиданно заметил, что улыбка на губах ребенка застыла. Его рука не могла сдвинуться больше ни на миллиметр вперед, ей мешал появившийся в груди Ворона Лунный свет. Я поднял взгляд и увидел за ним Юэ Шэнь. Ее словно окружал ореол холодного света, а волосы свободно развевались на ветру.
Ворон повалился вниз.
– Почему ты не обнял меня, брат? По… чему? – выдавил он перед тем, как его тело коснулось земли.
Воздух вокруг наполнился лепестками вишни, и секунду спустя они налились алым цветом – тем, каким была окрашена кровь людей. До меня донесся звук содрогнувшейся земли, словно по небу прошелся тяжелый раскат грома.
Я поднял взгляд, полный беззвучных слез, и услышал голос Ши, застывший в небесах:
– Брат, пожалуйста, будь свободен…
За Бамбуковым флигелем стало на две укрытые снегом могилы больше. Феникса и Ворона похоронили бок о бок в промерзшей, твердой земле. Было непонятно, покроет ли их предстоящей весной зеленая молодая трава. Уверен я был лишь в том, что вишни рядом с ними в сезон цветения будут выглядеть по-особенному великолепно.
Такова была жестокая природа этих деревьев: чем больше покойников лежало у их корней, тем ярче они цвели. Закат чьей-то жизни становился рассветом для них.
Уставшие, но все такие же стойкие, Юэ Шэнь и Хуан То стояли на ветру, и тот тихо колыхал их мантии. Лишь Чао Я выглядела печальной.
– Возможно, когда мы вернем к жизни вашего брата, я покину этот мир, полный хаоса, – сказала она мне в тот день, когда умер Ворон.
– Почему ты так говоришь? – спросил я.
– Этот мир полон битв, крови, а облака тяжелеют призраками умерших, днями и ночами поющих нам свою песнь. Их печальные мелодии мучают мое сердце, я не в силах с ними совладать. Возможно, ваше величество, мне стоит последовать за Де Чэ в мир людей и найти мужчину, что полюбит меня. Пусть магия и музыка будут ему непонятны, но я буду готова обменять свою вечную жизнь на его яркую искреннюю улыбку и старость, проведенную вместе. Моя мать, ваше величество, которая служила личным музыкантом вашего отца, умерла много лет назад в мире людей под теплым весенним солнцем. Она была счастлива, ведь в последние мгновения ее жизни рядом находился ее муж, уже старик, с горькими слезами на глазах. Я видела это во сне, она передала мне его перед смертью, и каждый раз он терзает меня. Почему мне суждено жить в оковах божества?
– Сотни лет назад меня тоже мучил этот вопрос, – ответил я. – Из-за собственного желания освободиться я потерял любимого младшего брата.
Чао Я отвернулась, и нас двоих накрыло облако. Медленно и тихо оно исчезло вдали.
Праздничные дни завершились, и жизнь вернулась в прежнее русло.
Временами я залезал на широкую ветвь вишни и любовался солнцем, щурясь. Словно рассматривая проплывающие по водной глади листья, лежа на дне реки. Как и говорила бабушка, я стал одиноким императором, всего лишь мирно наблюдающим за течением времени.
Страж Запада все не спешил появляться, оставляя меня, Юэ Шэнь, Хуан То и Чао Я запертыми в бездействии в этом созданном магией мире.
Как-то я уже рассказал о нашем положении в пергаменте и отправил тот птицей к Син Цзю. В письме я спросил его совета. Однако его ответом стало лишь одно слово: «Ждите». Ответ Син Цзю повторил слова, когда-то сказанные Шан Ле на мой вопрос, как нам найти стража Запада.
Его с нами уже не было. Шан Ле ушел, когда прекратился снег. Он гордо встал перед нами с Юэ Шэнь, Хуан То и Чао Я – все тот же человек, кто считался величайшим в этом мире, – и улыбнулся мне.
– На этом я больше ничем не могу вам помочь, ваше величество. Феникс и Ворон мертвы, и, по правде говоря, до сих пор я был не очень-то и полезен, поэтому и со стражем Запада справиться мне будет не под силу. Пожалуйста, берегите себя, ваше величество.
Шан Ле преклонил одно колено, и на его лице, подобно солнечным лучам, засияла теплая улыбка.
– Вы самый молодой и самый великий из правителей Империи льда, кого мне довелось встречать, – произнес он, глядя на меня. – Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, пришлите мне весть. А если меня уже не станет, мои потомки обязательно явятся к вам.
С тяжелым сердцем я кивнул и посмотрел ему вслед. Силуэт Шан Ле медленно отдалялся от нас, пока совсем не исчез в конце улицы – там, где уже началась оттепель.
Я легко мог представить его – странствующего по шумным улочкам мира смертных, такого же величественного и великолепного. Он лишился всего, но только не воли к жизни, и именно эта воля делала из человека бессмертного бога. И в Шан Ле как ни в ком другом она была.
Я обернулся и посмотрел на Юэ Шэнь и Хуан То. Они мирно стояли рядом, словно сошедшие с картины. С каждым сражением и битвой их сила росла, и сейчас их волосы, мягко рассыпанные по земле, были длиннее, чем у любого чародея Снежной крепости, включая даже Син Гуй и Син Цзю.
Чао Я, опустив голову, стояла позади, в ее глазах блестели слезы.
В следующее мгновение в небо взмыла прекрасная мелодия, и воздух вокруг заполнила мерцающая рябь бабочек Чао Я. Прохожие бросали изумленные взгляды на великолепной красоты девушку с длинными белыми волосами, не в силах проронить ни слова.
Бессмертная мелодия, как живая, танцевала в чистом небе, мимо спешно пролетали птицы, одна за другой разрывая, словно шелк, плывущие облака. Бесчисленные
