Лишний - Анна Щучкина

Я не хотел, я правда не хотел! Но не мог этого остановить.

Да и никто бы из дитто не смог пойти против своей связи.

Ее хохот становился громче.

– А ты не забыл, что, воспользовавшись силой, ты навлечешь на кого-то смерть? Я не бросаю слова на ветер, помни-и-и-и-ишь? Кого выбираешь? Мне вот этот старик нравится. – Она надула губки. – Ты, не ты, ты, не ты…

Она показывала на членов моей команды по порядку, медленно переводя пальцем с одного на другого.

– А! Точно! Ты! – резко остановилась она на молодом матросе и щелкнула пальцами. Он пытался не дрожать, но его губы побледнели. Под прицелом пальца императрицы один из ее воинов подошел к нему и быстрым, точным движением полоснул ножом по горлу. Парнишка не издал ни звука – дернулся, попытался схватиться связанными руками за горло, из которого потоком полилась кровь, и упал навзничь.

Команда тоже молчала.

Я забился в руках воинов, крик застрял в моем горле. Нет! Нет!!! Внутри меня вновь поднялся гнев, и я затолкал его, я судорожно затолкал обратно.

Императрица вновь засмеялась, и меня подтолкнули к мосту. Он поскрипывал на ветру, а когда-то шедшие вровень доски расшатались – местами мост зиял дырами.

…Я шел и падал.

Стрелы продолжали лететь. Мучительно было осознавать, что летят они с обоих склонов. Мучительно было понимать, что я не дойду до конца, а буду изрешечен где-то на середине.

Я вспомнил ее смех.

Еще шаг. Мой разум мутен, я не понимаю: алкоголь или потеря крови. Я сдерживаю свои силы, но грань уже близка.

Ребро прошило острым, нестерпимо холодным металлом.

Я делаю еще шаг. Стрела пронзает мне ногу чуть повыше колена, и я оступаюсь.

…лечу вниз.

Ее смех…

В последний момент хватаюсь за веревку. Больно. Повисаю на ней. С моих губ срываются стоны. Надо забраться. Но вновь свистят стрелы…

Вот и все.

Хлопанье крыльев донеслось до моих ушей. Нет, здесь должен был умереть только я!

– Прочь! – прокричал я. – Улетайте!

Но драконы продолжали кружить надо мной и закрывать своим телом. Пока я восстанавливался, они, совсем еще молодняк с нежной шкурой, умирали. Стрелы вонзались в их тела. Один из них, жалобно протянув драконью песню, камнем рухнул вниз, в карьер.

Молодняк было легко подстрелить.

Я бессильно застонал – знал, что они меня не послушаются и будут защищать до последнего. Такова их природа. Такова сила связи.

Но… стрелы больше не летели. Я не мог поверить своим глазам: они отталкивались от невидимой преграды в воздухе и падали.

Я не задумываясь подтянулся, чуть не сорвавшись вниз, собрал остатки сил в кулак и рывком преодолел последние шаги до противоположной стороны. И смог усилием воли отозвать их, выровняв дыхание и очистив разум.

В безопасности. Все хорошо. Ваш дитто в безопасности. Все хорошо.

Я повторял это и повторял, пока драконы, не уверившись, что я в безопасности, не взмыли в небо и не растворились черными точками вдали. Ноги подкосились, и я в изнеможении рухнул подле стража. Поднял взгляд и…

Это был Вильям. Он лениво и невозмутимо перекатывал зубочистку из одного уголка рта в другой. Стоявшие подле него стражи насторожились, но он махнул рукой, отпуская их.

– Зачем ты меня спас? Моя смерть… принесла бы тебе все… к чему ты стремился. Тысячу лет… ты ждал. Так зачем? – Я с болезненным усилием выталкивал из себя слова.

– Рейн, разве нужна причина? – Вильям достал зубочистку и опустился на землю возле меня. Его взгляд скользнул поверх моей головы. Впервые он смотрел не злобно, а даже… Я медленно оглянулся, стараясь не потревожить раны. Никого. Повернул голову обратно – он улыбался. – Я люблю ее, а она тебя. Все просто.

Затем, подавшись вперед, он почти прошептал мне:

– Ты будешь жить, Рейн. Аниса узнает… – Вильям легким движением переломил зубочистку пополам. – Уверяю тебя, она узнает все.

Мое зрение затуманилось, я закрыл глаза, а когда открыл их – Вильяма уже не было. Силы возвращались медленно. Слишком медленно. Мое тело было крепче тел простых существ, но даже мне столько ран нанесли ущерб.

Рядом опустилась Джен. Ее руки дрожали. Откуда?.. Но я не хотел думать. Тяжело. Нужно было двигаться… Она помогла мне встать.

Я не помнил, как мы вернулись на корабль.

На следующий день Джен доложила: императрица, разозленная тем, что я не погиб, приказала перерезать всех ребят на склоне.

Это была последняя ошибка.

Глава 23

Слепой чудак прозрел,

Поздравьте его,

Он вновь осмелел!

Народная песня Таррвании

Иниго

Прошло два дня после бала. Ее величество императрица Аниса покутила на славу и только отбыла в столицу.

Я много улыбался. Так много, как никогда в жизни. Челюсть до сих пор сводило. Общение с близким кругом императрицы было утомительным.

Сестра сказала, что доложит родственникам на этой стороне, если я допущу промашки по этикету.

Я их не допустил, но вот принц Рейн – да.

Ритуш был страшным наказанием, придуманным специально для дитто. А всем дитто вот уже почти тысячу лет запрещено призывать драконов в присутствии императорской семьи.

Особенно принцу Рейну, спевшемуся с капитаном Кроссманом. Они оба были дитто черного дракона, и, по слухам, ходившим в Таррвании, принц был под его опекой. Сугубой.

Что не помешало избежать страшной кары за провинность.

Работа.

Я постарался затолкать эти мысли на дно собственного сознания и вернулся к работе.

Вик поймал нас в коридоре и помог избежать взбучки от разгневанного старшины: забрал заполнять учетные книги. Императрица покутила на славу… истощив запасы Бастарии и распугав своими забавами половину жителей деревни. Старшина был вне себя.

Но ослушаться никто не мог.

В кабинете Вика мы и провели уже половину вечера. Я подписал последний лист и отложил ручку.

Александр стоял возле стеллажа и внимательно вглядывался в книгу в своих руках. И словно тень легла на его лицо – взгляд стал жестким, а книга с хлопком закрылась.

– Драконы тебя раздери, аккуратнее! – воскликнул Вик, отойдя от окна.

Он уже четверть гонга наблюдал за тренирующимися кадетами внизу и досадливо морщился, если кто-то из них допускал ошибки.

– Прости-прости! – примирительно поднял руки Александр. – Так… когда вернется Бо? Тебе-то она должна была сообщить.

– Хм, да разве она кому-то отчитывается, кроме тебя? Наша малышка.

Вик прохромал к своему столу, а я встал и подвинул ему стул.

– Ну что за жалость, страж?

– Уважение. – Я склонился в легком поклоне.

Вик проворно уселся.

– В мою бытность стражем уважение добывалось количеством завершенных миссий. А не количеством оттяпанных конечностей. А хотите, расскажу,