Александр Зорич - Сомнамбула. Книга 1. Звезда по имени Солнце

Ведя этот психиатрический в своей непринужденности разговор, Матвей, работая попеременно бортовыми и носовыми дюзами, уводил транспорт Ираиды (и заодно свой корвет) с гибельной траектории.

«Как же это нелепо — погибнуть в столкновении с похожим на злую снеговую бабу газососом, после того как удалось счастливо избежать двух убийственно плотных метеоритных роев, сопровождающих комету!» — нервничал Матвей.

Все решали считанные метры. И, как предупреждал лидар, этих-то метров — двух или трех — им остро не хватало. Правая клешня «Краба» Гумилева должна была воткнуться в обшивку верхнего блока станции, обрекая на верную гибель и его корвет, и «корову».

И тогда Матвей выстрелил. Просто выстрелил из главного калибра в голову снеговой бабы.

Лазерные лучи вырвали из нее неожиданно крупный кусок. В образовавшуюся прореху легко прошли бы и два, и три «Краба».

Не говоря уже об одном.

— Скажу тебе честно, Матвей, вначале ты показался мне нюней и маменькиным сыночком. Но теперь вижу: ты парень что надо! — выкрикнула ликующая Ираида.

И тут, будто бы издеваясь над ними с их напряженной серьезностью, в эфир вернулся бесконечно счастливый Ювельев.

— Мужики! Мы все миллионеры! Вы слышали меня? Миллионеры! Пока вы там метеориты били, я нарыл четыре центнера неквантуемого вещества! Четыре долбаных центнера! Чистейшего, можно сказать девственного эн ка вэ!

Матвей молчал. Субординация! Высказываться надлежало старшему в группе, Пущину. Но Пущин не торопился — нагнетал.

Наконец в эфире раздался его грозный командирский басок:

— Ну, значит так, Ювельев. Живой? Отлично. Об остальном на базе поговорим.

Первым состыковался с фортом Пущин. Его «Краб» был самым старым из всех. Не удивительно, что в ходе стыковки у него отвалился кожух хвостового лидара.

Вторым воссоединился с родной базой Ювельев.

Ну а «корова», ведомая корветом Матвея, пришла самой последней. Передав у самого форта искалеченный транспорт Ираиды дежурному буксиру-спасателю, Матвей с облегчением разжал стальные объятия и ушел на стыковку.

В ангаре к нему устремилась целая толпа: техники, медики и пилоты «дивизиона смертников», которые следили за приключениями отважной четверки по трансляции Боевой Сети.

Вопросы сыпались градом.

— Вы не ранены, Матвей Степанович? — хотел знать сержант медслужбы.

— Как самочувствие лейтенанта Бек? Реанимацию готовить? — наседал его коллега.

— Кто первым обнаружил комету?

— А правда, что комета из неквантуемого вещества?

— Что это Пущин сегодня не в духе?

— Ну хоть бакены-то развесить успели?

Матвей был так измучен, что счел возможным не отвечать ни на один из вопросов. Но все-таки одну реплику он проигнорировать не смог.

— Как вы оцениваете поведение лейтенанта Ювельева? — спросил рыжеволосый техник (Матвей припоминал, что его зовут Федотом).

— Как я оцениваю? — переспросил Матвей, таращась на техника.

— Да, вы. Как оцениваете? — тушуясь, повторил тот.

Вместо ответа Матвей решительно раздвинул толпу и направился к подмигивающему проблесковыми маячками оружейному погрузчику, рядом с которым снимал летный комбинезон Ювельев.

Матвей шагал широко, сжав руки в кулаки и нахмурив свои густые брови.

Все в его фигуре кричало: не анекдоты он идет рассказывать и не деньги до получки занимать.

— А, Матвей, ты, — вяло пробормотал Ювельев, возясь с заедающей застежкой на животе. — Ох и умаялся же я с этой долбаной кометой… Просто на ногах не стою… А ты, я смотрю…

Но договорить Ювельев не успел: увесистый кулак Матвея врезался в его правую скулу.

Удар был таким сильным и неожиданным, что Ювельев не смог удержать равновесие и упал на спину. К счастью для него, бурты теплоизолирующей алюминиевой фольги, которые беспризорно болтались по полу, несколько смягчили его падение.

Но Матвею показалось, что этого мало.

Ведомый скорее инстинктом, нежели разумом, он поднял деморализованного Ювельева за грудки и провел ему свой фирменный апперкот.

К чести Ювельева, тот не проронил ни звука. И даже не застонал. Хотя удар был крайне болезненным — это Матвей, боксировавший с первых классов школы, знал на собственном опыте.

«Достаточно», — сказал строгий внутренний голос.

Но Матвей не спешил уходить. Тем более что теперь их окружало плотное кольцо зрителей.

Когда дар речи вернулся к Ювельеву, тот прохрипел:

— Да что же ты делаешь, странный ты человек? Я же для всех старался! Это же деньги… Большие деньги! Эн ка вэ в тысячу восемьсот раз дороже золота!

— А жизнь? Жизнь Ираиды — она что, дешевле золота? — в ледяном бешенстве осведомился Матвей.

— Здесь не ясли… армия. Кто хочет спокойной жизни, в пилоты не идет! — утирая кровящую губу, выплюнул Ювельев.

— Вот именно что армия! Армия — это дисциплина. А деньги — деньги на гражданке зарабатывают, — твердо сказал Матвей.

— Умный ты больно… И правильный, — лицо Ювельева исказила гримаса злобы. — Посмотрим, что ты зачирикаешь, когда я на тебя рапорт по инстанции подам… За то, что ты руки тут распускаешь…

— Подавай-подавай, — раздался голос Пущина, который стоял в задних рядах, но все прекрасно слышал. — Да только никто из здесь присутствующих ни одного твоего слова не подтвердит. Каким бы оно ни было — это слово. Верно я говорю, господа?

Всеобщее мрачное молчание было красноречивей всяких заверений.

А вечером того же дня пилот первого класса, старший лейтенант Ираида Бек предложила Матвею свою дружбу.

«Вот и первые друзья появились. Приятно, конечно… Хотя зачем они мне? Я ищу смерти, и я ее найду», — думал Матвей, балансируя на грани тревожного, грозного сна и не менее грозной яви.

Эпизод 17

Враг обнаружен!

Дни шли за днями, недели за неделями. В опасной суете будней немного притупилась душевная боль, неотступно терзавшая Матвея после исчезновения Анны.

Матвей и его новые товарищи из отдельного патрульного дивизиона методично засеивали Градус Забвения разведывательными бакенами, посылали десятки автоматических зондов, то и дело устраивали засады в самых глухих уголках этой грандиозной космической свалки.

Как и обещал майор Каракульджи, потери были. Потери как бы нечаянные, но оттого еще вдвойне, втройне более горькие.

На глазах у Матвея метеорный дождь смел приютившийся в каньоне астероида Эврика «Краб» лейтенанта Лагина. Сам Лагин — картежник и плут — был Матвею не очень симпатичен. Хотя на фоне уволенного Ювельева даже он казался моральным исполином всегалактического масштаба…