Птицы - Владимир Торин

«Расследование закончено? – спросил себя Финч. – И что, если да? Просто дожидаться дедушку? Дожидаться, когда он вернется и все объяснит? Или он снова обманет? “Мне нужно идти, – сказал он, – до скорой встречи”…»

Финч попытался представить дедушку в тот момент, когда он надиктовывал послание у радиофора. Вот он сидит в кресле, как обычно, ссутулившись. Вот он нервно протирает очки платком, пытаясь ничего не упустить: успокоить Финча, но при этом как можно больше утаить. Вот звонят в дверь и…

«Звонят в дверь, – вдруг подумал Финч. – Кто-то пришел. Вероятно, завязался разговор. А что, если именно тогда появились “следы борьбы”? Темно-красная пуговица на клочке вишневой ткани, обнаруженная под кроватью у дедушки. Темно-красная пуговица… Темно-красная пуговица…»

И Финч вспомнил. Узкая щель приоткрытой двери, недобрый взгляд, седая борода и… темно-красные пуговицы на вишневой ткани.

Мальчик соскочил с кровати и оделся с такой скоростью, что все пожарные, способные облачаться в обмундирование, пока горит спичка, попадали бы от зависти. Схватив с радиофора в гостиной пластинку с дедушкиной записью, он выбежал из квартиры.

«И как я сразу не вспомнил?!» – корил себя Финч на бегу.

Перепрыгивая через ступени, он поднялся на следующий этаж и подбежал к зеленой двери квартиры № 16. После чего дернул за цепочку звонка. Колокольчики прозвенели и затихли.

Никто не открывал. Из квартиры не раздалось ни звука: не скрипнула половица и даже не шаркнул по полу тапок, но отчего-то Финч был уверен – просто чувствовал! – что к двери с той стороны приставлено ухо.

– Мистер Франки! – негромко позвал мальчик.

Ответа не последовало.

– Я знаю, что вы там, мистер Франки! Я никуда не уйду! Откройте, это Финч.

Из квартиры раздалось раздосадованное кряхтение.

– Какой еще Финч? – спросил мистер Франки, будто бы снова забыв о самом факте существования мальчика. – Не знаю никаких Финчей.

– Прекрасно знаете! – раздраженно ответил Финч. – Я внук Корнелиуса Фергина из двенадцатой квартиры! И я кое-что вам принес!

– Ничего мне не нужно! Не знаю никакого… как ты сказал? Кофелиуса Фельбиша?

– Рыбий хвост, – Финч назвал пароль, но на сей раз тот не произвел на старика ровным счетом никакого впечатления.

– Что еще за хвост? – пробурчал он. – Ничего не знаю ни о каких рыбах и их хвостах.

– Мистер Франки… – Финч наклонился к самой двери и заговорил едва слышно, надеясь, что вздорный старик его услышит: – Хватит прикидываться. Дедушка мне рассказал, что вы прекрасно все понимаете и все помните – причем получше многих. Тут где-то неподалеку бродит миссис Чаттни из шестой квартиры. Вы что, хотите, чтобы она стала допытываться, зачем я к вам пришел?

Мистер Франки шумно сглотнул вставший в горле ком и поспешил отпереть. Приоткрыв дверь, он хмуро выглянул в образовавшуюся щелочку.

– Ты знаешь, кто заявляется к людям в такую рань, Финч? – спросил мистер Франки. – Только враги и агенты из контор по возврату долгов, то есть опять же враги.

«Конраду Франки повсюду мерещатся враги, – вспомнил Финч дедушкины слова. – И поэтому Конраду Франки не было равных в том, что он делал во время войны».

«Он воевал по-другому». Вероятно, это значило, что он был шпионом. Видимо, именно о нем говорил дедушка на записи.

Финч решил сразу перейти к делу:

– Я знаю, что вы были у нас в тот день, когда дедушка пропал.

– Что за вздор? – презрительно фыркнул старик. – Я вообще не выхожу из квартиры.

– Тогда ваш шлафрок выходит без вас, – сказал Финч и показал мистеру Франки пуговицу на кусочке ткани.

Даже через щель в двери было видно, как лицо мистера Франки вытянулось. Что-либо отрицать дальше не имело смысла: старик и правда кутался в длинный, до пола, вишневый шлафрок, застегнутый на темно-красные, поблескивающие лаком пуговицы. На месте одной куце и одиноко торчал хвостик нитки.

– Разговор окончен, – сказал он и захлопнул дверь.

– Мистер Франки! – Финч забарабанил в нее кулаком. – Вы хотите, чтобы я позвал констебля Додджа?

Раздалось гневное рычание, за ним последовал щелчок замка, и дверь снова отворилась. Старик выглядел настолько раздосадованным, будто ему сообщили, что отныне он будет есть лишь гремлинскую еду и всю оставшуюся жизнь ему предстоит пить один лишь керосин или чернила.

– Проклятые хитрые дети кругом! – проворчал мистер Франки. – В мою молодость дети не были такими зловредными. А еще они не были шантажистами.

Старик отошел в сторону, пропуская мальчика. После того как Финч оказался в прихожей, он опасливо выглянул за порог, оглядел этаж и только после этого закрыл дверь.

– Проходи в гостиную, – буркнул мистер Франки. – Можешь сесть на диван. Чай… да, есть чай.

Прежде чем последовать приглашению, Финч пристально уставился на старика и сказал:

– Вам следует знать, мистер Франки, что моя подруга Арабелла Джей меня ждет, и, если я не вернусь, она позовет констебля, так что вы не можете меня убить и спрятать мой труп под кровать.

Старик хмыкнул в седую бороду и кивнул. Он оценил.

Стараясь не упускать из виду хозяина квартиры, Финч снял башмаки и потопал по коридору.

Гостиная старого затворника оказалась вполне уютной. На обитых темно-зеленым вельветом стенах висели картины, на которых были изображены джентльмены и дамы в военной форме, на круглом, тоже зеленом ковре стояли диван и пара кресел, обтянутые той же тканью, что и стены. В углу примостились пара стульев и столик с разложенными картами, словно мистер Франки только что играл с кем-то в трольридж. Окно было завешено тяжелыми шторами, через которые в гостиную не мог протиснуться ни один лучик солнечного света, но на полу и стенах колыхались отблески ярко пылающего камина, на крючке в глубине которого висел чайник. Судя по всему, старик и сам собирался пить чай.

Несмотря на раннее утро, мистер Франки уже вовсю был занят делом: на диване, на креслах, даже на ковре были разложены раскрытые газеты. На тумбочке, рядом с граммофоном, дымящейся трубкой и пепельницей, лежали карандаш и блокнот, куда хозяин квартиры что-то выписывал. Видимо, мистер Франки проводил исследования.

Финч присел на краешек дивана, с трудом отыскав свободный от газет пятачок, и уставился на старика.

Мистер Франки был примерно такого же роста, как дедушка, но казался ниже из-за того, что сильно сутулился. Его длинные седые волосы достигали плеч, а неухоженной бороды гребешок будто бы не касался последние лет двадцать – видимо, старик не считал нужным за ней следить, раз никуда не выходил.

– Говори, что тебе нужно, Финч, – сказал мистер Франки. Подойдя к резному буфету, он открыл дверцы и принялся выбирать из стоявшего на полке сервиза чашку, которую было бы не жалко доверить детским рукам. – Если ты пришел без флика, значит, пока что не хочешь впутывать полицию.

– Я хочу узнать… – начал Финч, но старик его перебил.

– Странно, а я думал, дети знают все на свете, – саркастично заметил он.

– Я хочу узнать… – упрямо повторил мальчик.

– Что?

– Дедушка не вернется?

Мистер Франки застыл у буфета с чашкой в руке. Какое-то время он стоял молча, а затем наконец обернулся и сочувственно поглядел на Финча.

– Нет. Не вернется.

Финч угрюмо кивнул – он так и думал. И все же лишь сейчас, именно в этот момент, мальчик осознал, как сильно хотел ошибаться. Хотел, чтобы дедушка просто вернулся, как пообещал. И пусть бы он даже ничего не рассказывал. Пусть бы он просто вернулся…

Старик закрыл дверцы буфета и почесал макушку, пытаясь выбрать одну из стоявших на шкафу чайных банок. Поднявшись на носочки, он достал большую жестянку с изображением улыбающегося кота и вытащил из левого кармана шлафрока ложечку, а из правого – пачку рафинада.

– Вы ведь знали, что он ушел, когда я приходил к вам в прошлый раз? – спросил Финч.

– Знал, – последовал ответ. Мистер Франки насыпал в чашки чай, плюхнул туда по паре кубиков сахара и направился к камину.

Финч испытывал такую горечь, что с трудом сдерживал слезы.

– Вы знаете, куда он пошел?

– Я догадываюсь… Так, пфф… пфф… – Снимая чайник с крючка, мистер Франки подпалил бороду и похлопал себя по ней, пытаясь потушить начинающийся на лице пожар. – А ты, значит, нашел пуговицу и узнал ее…

– Это называется «следы борьбы», – отстраненно пояснил Финч.

– Умно.

Глядя на то, как старик наливает кипяток в чашки, Финч почувствовал, что и его, почти пустого внутри, наполняет жар. Отчаяние постепенно поднималось в нем, как эта коричневая вода, от которой исходил пар.

– Вы ведь говорили с дедушкой в тот день?

– Да уж, – с досадой выдохнул мистер Франки. – Я пытался. Но твой дед – тот еще упрямец. Я его отговаривал. Убеждал, как мог. Но ничего не вышло.

– Вы из-за этого подрались?

– Ха. – Старик поставил чайник на кованую стойку у камина и снял с каминной полки вазу с имбирным