Алексей Абвов - Чёрная полоса
— Алекс, ну где ты пропадаешь, пора завтракать, — Мэри стояла в двери мастерской и смотрела на меня немного грозным взглядом.
Эх, ну почему мной всегда бабы командовать любят, а?
— Не смотри на меня так строго, пожалуйста, меня это пугает и наносит удар по мужской силе, — тут главное вовремя изменить эмоциональный настрой, сбить этот женский напор, иначе будет постоянно идти игрушка в доминирование-подчинение-сопротивление. А я так не хочу.
Мэри широко улыбнулась, и продолжила:
— Как ты так можешь, другой бы на твоём месте от такого запаха уже сам бы прибежал на кухню, — запах, распространившийся с кухни в мастерскую, был действительно весьма соблазнительным, мой желудок быстро отреагировал на него явственным выделением пищеварительного сока, — а вот ты уткнулся в свои железки, — она снова строго посмотрела на меня. — Прямо как мой бывший муж… эх, мужчины-мужчины…
— Судя по всему, тебе именно такие мужчины и по нраву, — для меня всё как бы было очевидно.
— Ты прав, Алекс, ладо, пойдём уже, всё стынет.
Да, теперь я понимаю всю великую силу женского мастерства привязывания к себе мужчин. Ведь что нам, мужчинам, по существу надо в жизни? Вкусно поесть, страстно поласкаться с женщиной, да и своими любимыми делами позаниматься, чтобы никто особо не мешал. Не будь у меня спасительного билета на корабль, я точно не смогу выбраться из этой соблазнительной ловушки, которую на меня поставила Мэри. Любовница она редкая, фигура для зрелой женщины тоже на загляденье, приятно и посмотреть и пощупать, что её только заводит, кстати, готовит так, что в ресторан можно не ходить, там точно будет хуже, умеет не мешать мужику, когда он делом занят. Мечта – женщина. И с ней мне точно не будет скучно.
— Слушай, а перебирайся ко мне жить, зачем тебе гостиница? — как бы читая мои мысли предложила она.
— И ты не боишься, если меня кто ночью искать возьмётся?
— Алекс, ты опять об этом… нет не боюсь. Я наоборот боюсь, что тебя будут искать, а меня не будет рядом.
Вот ведь настырная какая.
— Ладно, уговорила, сейчас быстро доделаю дела и перенесу к тебе свои вещи. Ты такая классная, да! — от моих слов женщина зарделась, и завтрак как-то быстро окончился в спальне, откуда мы выбрались только через полтора часа.
Мэри спустилась открывать магазин, ибо уже давно пора это было сделать, но вот как-то не до того было, а я, захватив свою оружейную сумку, отправился в гостиницу. Хозяйка внизу дала мне записку с телефоном. Утром заходил Смит, и не найдя меня на месте, просил перезвонить ему на сотовый, как только я смогу добраться до телефона. Телефон в гостинице был, так что я сразу набрал нужный номер.
— Алло, Смит, это я, Алекс, ты меня искал утром?
— Фу-у-ух, — явственно выдохнула трубка голосом Смита, — с тобой, значит, всё в порядке. Ты у себя в гостинице?
— Да, а что?
— Никуда не уходи, я через полчаса заеду. Тут такие дела начались, но это уже не телефонный разговор.
— Хорошо, — ответил я ему, — жду тебя у себя в номере.
Я поднялся к себе наверх, открывая ключом дверь. Вроде бы всё на месте почти в том же виде, как я вчера тут всё оставил. Но именно "почти". Мой внимательный взгляд заметил несколько незначительных мелочей, которых не было вчера. Чуть-чуть сдвинут рюкзак, покрывало на кровати как-то слишком распрямлено, пакеты с одеждой сдвинуты ближе к центру стола, хотя вчера были с краю. Можно было подумать, что в номере кто-то просто убирался. Однако нет, здесь явно побывала не горничная, а кто-то ещё, кто пытался найти что-то в моих вещах. То ли второй ночной гость, то ли кто-то ещё, надо бы узнать у хозяйки гостиницы, может она что скажет.
Моё сообщение вызвало у хозяйки состояние близкое к шоку, а потом привело в сильное нервное возбуждение. Она взяла свой дробовик и поднялась со мной в номер, чтобы самостоятельно всё осмотреть. Не найдя ничего подозрительного в самом номере, она отправилась смотреть мой старый номер, который пострадал вчера, и где со вчерашнего дня был организован небольшой ремонт.
Не исключено, что этой женщине приходилось уже штурмовать здания, занятые злыми террористами, она вломилась в комнату как бывалый спецназовец-штурмовик, разве что без предварительного броска гранаты и активной стрельбы длинными очередями во все углы. Я осторожно последовал за ней, будучи готов быстро распечатать свой автомат, который лежал в сумке во взведённом состоянии с патроном в стволе. Однако номер был пуст. Но зато у окна обнаружились следы, кто-то явно пользовался им, чтобы скрытно покинуть здание. Выходил такой расклад, что среди вчерашних рабочих был человек, незаметно оставшийся в номере, и ночью, а может и не ночью, но когда ему никто не мешал, забрался в мой новый номер, что-то там поискал, а затем покинул гостиницу через окно. Сильно сомневаюсь, что окажись я ночью в гостинице, мне бы так же повезло, как вчера.
Пока мы рассматривали оставленные следы, к гостинице подъехал Смит, я увидел его знакомую "тойоту" в окно.
— Бери стволы, поедем на стрельбище, там и поговорим, — оглядываясь по сторонам предложил Смит, когда я встретил его внизу, — не хочу чтобы нас кто-то смог подслушать.
— Всё так серьёзно? — усмехнулся я, хотя внутри у меня не было ни капельки смешного чувства.
— Более чем. Так что не будем терять времени и поехали стрелять, там вряд ли кто будет слушать через направленный микрофон.
Дождавшись спустившуюся хозяйку, я забрал у неё свои оружейные сумки, взял купленные вчера патроны, в довесок к тем, что у меня были, и мы неспешно поехали в сторону товарной станции.
Сегодня на стрельбище был настоящий аншлаг. Нам со Смитом даже не сразу нашелся свободный стрелковый рубеж. Самая разная публика заявилась сюда избавиться от лишних патронов. Из оружия большая часть народа предпочитала самые разные пистолеты, но были и автоматы, а также я заметил двух подростков лет двенадцати с мелкашками. Я обратил внимание на толстого, но с виду крепкого мужика в мокрой от пота рубашке и бейсболке с большим козырьком, который тщательно выцеливал мишени из большого револьвера, точности такого же, как я вчера отдал оружейнику. Не удивлюсь, что это был тот самый Кольт "Анаконда" и его счастливый обладатель, дождавшийся своего заказа. Толстяк не торопился, долго ловил мишень на мушку и только потом сосредоточенно жал на курок. Револьвер громко бахал в его руке, которую резко подбрасывало вверх, мужик при этом морщился, сильно сжимая губы, но снова опускал руку для следующего выстрела. Настырный, однако, я бы так над собой не измывался, действительно не моё это оружие. Пока для нас не было места на рубеже, я неторопливо набивал практическими патронами магазины к новообретённому армейскому Кольту.
