Безвозвратность - Anne Dar
– И что это?
– Не знаю.
– Ты серьёзно?
– Серьёзно. Никто не знал, что будет конкретно то, что мы наблюдаем сейчас.
– Но вы знали, что может спасти именно купол, то есть силовое поле.
– Знали.
– Но как? Если люксы выходят из-под земли…
– Напряжение силового поля проведено также на километр вглубь земной коры и водного пространства.
– Всё-то у вас продумано, – я криво ухмыльнулась, осознав, что в моей жизни, кажется, целую вечность не было непродуманных моментов, но последние сутки я внезапно для себя живу исключительно такими вот моментами.
Думая о своём, я помолчала с минуту, и Брайан помолчал вместе со мной, но в итоге он всё же нарушил молчание:
– С какой целью ты ехала в Прагу?
– Живу в этом прекрасном городе свежего пива и трдельника последние два года своей жизни.
– Но сама ведь не чешка.
– Нет, не чешка. Эмигрантка.
– Немногословная же ты.
– Что именно ты хочешь знать обо мне?
– Хоть что-нибудь.
– И зачем?
– Затем, что друзья должны знать друг о друге хоть что-то.
– У меня нет друзей. Так, лишь хорошие знакомые.
– Кто бы сомневался.
– А это что значит?
– Ты не из тех, кто с лёгкостью подпускает к себе, верно? Наверняка это связано с твоим прошлым, которое невозможно назвать простым. Угадал?
Я сжала зубы, но в итоге рассудив, что всё равно ничего не теряю, всё же решила немного распахнуть душу: вдруг эта исповедь – всё, что мне осталось перед неизбежным концом?
– Я ушла из дома в шестнадцать лет.
– Что ж, многие подростки склонны к побегам.
– Я ушла и не вернулась. Школу не окончила, год бродяжничала… Но так как строение моего ума в сумме с моей силой духа отметает возможность скатиться в пропасть, в семнадцать лет взяла быка за рога и с нуля подняла собственный стартап. В восемнадцать я уже могла арендовать не ржавую койку в прокуренном хостеле, а полноценную однокомнатную квартиру – огромное достижение, если ты вдруг этого не понимаешь.
– Должно быть, несладкое у тебя детство было, раз уж ты так кардинально решила со своим уходом из семьи.
– Отец-тиран, практикующий избиение своих детей кулаками, матери толком не знала – она умерла, когда мне было три года. Есть брат, на одиннадцать месяцев младше меня. Отличный малый, зовут Адриан.
– Адриана и Адриан, значит, – он ухмыльнулся со мной одновременно. – Оригинально. Сочувствую, – он тяжело вздохнул и, поймав мой непонимающий взгляд, объяснил: – Твой брат сейчас снаружи.
– Не совсем так. Он снаружи планеты Земля. Улетел на Марс в составе пятой колонны.
– Ничего себе.
– Да уж, в прямом смысле “достиг вершины”. Сейчас смотрит из своего купола на Землю и не подозревает, что у нас здесь творится. Надеюсь.
– Уверен, люксов на Марсе нет.
– Кто знает, что там… Мы поругались. Он втайне от меня поступил в колледж космической подготовки, прошёл психологическую и физподготовку, и в возрасте двадцать одного года сообщил мне о том, что через пару дней улетает на Марс. Сам знаешь: поездка на Марс сейчас – это билет в один конец. Я разозлилась, обвинила его в том, что он бросает меня здесь одну, на что он парировал словами о том, что когда-то я сама бросила его одного наедине с отцом-тираном, с которым, впрочем, он ладил получше меня… Не суть. Мы поссорились, и он улетел. Позже, спустя месяц, помирились по видеосвязи, но, знаешь, осадок остался. Мы не виделись вживую уже почти четыре года, и я понимаю, что, скорее всего, вообще больше никогда его не увижу, не обниму: видеозвонок длиной в час ровно один раз в месяц – всё, что у нас осталось. Я всегда была одинока, но в последние четыре года моё одиночество стало как будто осязаемее и… Острее. Однако, похоже, Адриан по-настоящему счастлив и не о чём не жалеет, и это сильно утешает. У них там отличная база с земным климатом, замечательные условия для комфортной жизни и саморазвития. Он даже обзавёлся девушкой – одна из новоприбывших, уже полгода, как встречаются, – я ухмыльнулась, вспомнив их счастливую совместную фотографию, которую Адриан показал мне мимолётом. – Узнав о том, что у моего младшего братца нарисовались серьёзные отношения, я из-под земли достала досье на его возлюбленную: она почти на четыре года младше него, круглая сирота, очень улыбчивая, симпатичная и к тому же исключительно умная, с парой научных степеней в свой-то двадцать один год. По всей видимости, подходящий Адриану темперамент. Я никогда не познакомлюсь с ней вживую и, если у моего брата будут дети, никогда не увижу и их.
– На Марс, как известно, сейчас улетают только самые “оторванные” личности. Ты похожа на “оторванную”. Почему же не полетела? Ведь могла…
– Да, могла. Моя физическая подготовка сейчас даже лучше, чем у Адриана на момент его вылета. Но это не мой путь. Я решила остаться на Земле, чтобы бороться здесь. Всё же я не из тех, кто убегает от проблем.
Мы снова немного помолчали, каждый думая о своём, после чего мой собеседник снова забрал из моих рук бутылку, и я снова обратила своё внимание на него:
– А у тебя что с семьёй?
– Братьев и сестёр нет. Вырос в полной и любящей семье. Отец умер немногим позже матери. В наличии и настоящие друзья, и хорошие знакомые.
– Все, конечно же, сейчас ждут тебя в Исландии.
Он вдруг отстранился от стены и, резко пересев на мою сторону, вытащил из кармана свой мобильный телефон, после чего начал показывать мне фотографии:
– Вот смотри, это уже известная тебе со слов, моя вилла в Исландии, на которую мы прибудем уже сегодня.
– Выглядит весьма недурно, – оценила я, увидев большое двухэтажное здание, отделанное белой штукатуркой с чёрным узором. – Это что, фотографии бункера?
– А вдруг понадобится? Продуман до мелочей и под завязку до верху забит всем необходимым для жизни минимум четырёх человек на пять десятилетий вперёд. Вход изнутри дома, но есть и тайные ходы.
Меня озарило:
– Ты знал, что останешься там навсегда – ты подготовился на всю жизнь вперёд, – мои глаза встретились с его, он сидел совсем рядом, неожиданно прислонившись своим правым плечом к моему левому. У меня перехватило дыхание, я даже почувствовала, как зрачки моих глаз резко расширились: – Хочешь сказать, что это навсегда? Что мы потеряли тот мир, который знали до сих пор, и назад пути нет?
– Всё может быть, Адриана. В этом мире всё может быть.
Я сглотнула нервный ком, внезапно вставший поперёк горла…
Неужели всё кончено?
