Когда не горят костры - Джезебел Морган
Когда жёсткие и горячие руки схватили её за плечи, Холли уже не могла себе лгать, что спит. Безмолвно, беспомощно она смотрела на Мари Луид, пока её тащили прочь по каменному коридору.
А был ли вообще Дэлвин? И кого она любила?
– Не волнуйся, цветочек, – голос Аннуил потрескивал, как угли в костре, – скучно не будет! Как только взойдёт над городом солнце, ты станешь совсем наша. Обещаю, тебе понравится! Ты же так задорно пела сегодня, отчего б так не петь и тысячу грядущих ночей?
Их бросили в маленькой комнате, обшитой деревянными панелями, посреди которой, словно в насмешку, росла ель с тёмной хвоей, колючей даже на мимолётный взгляд. Рыжий подросток тут же забился в угол, едва слышно шипя под нос ругательства. Марх же всё сжимал и сжимал плечи Холли, и острые когти впивались в кожу даже сквозь камзол.
– Празднуйте, детишки, – смеялась Аннуил, – празднуйте самую длинную ночь! Но ах, ваша ёлка такая скучная и ненарядная! Я знаю, и праздник ваш выйдет скучным! Уж не превратить ли мне вас в свечи? Что за Йоль без свечей? Как раз растаете к утру, чтоб покорней быть перед госпожой нашей!
Резкая боль чиркнула Холли по шее, обожгла до крови, и она слабо вскрикнула, прижав ладони к царапинам, и только тогда заметила, что Марх её уже не держит. Стеклянные подвески в серьгах раскачивались, покалывали пальцы при касании, оставляя на них мелкие пятна крови.
Аннуил застыла, скривилась, как от боли, и исчезла, рассыпавшись золой.
Марх за спиной тяжело, неуверенно вздохнул, словно уже позабыл, как это делается. Он заговорил, и слова давались ему с трудом:
– Прости меня, мелкая, но только так ее можно было прогнать.
Холли медленно оглянулась и прищурилась, до боли в глазах вглядываясь в лицо из трещин, не зная, что страшнее: если кошмарная догадка окажется правдой или если она ошибётся.
– Фред?
Тонкие каменные губы едва заметно искривились в улыбке.
– Да уж, сложно меня теперь узнать! Тебе нужно спешить, и потому прошу об одном – верь мне.
Холли вздрогнула, огляделась, резко, словно просыпаясь, вспоминая, где и почему находится. Марх (или все же Фред?) почувствовал её сомнения и плавно отступил назад.
– Ты права, мелкая, здесь, под холмом, верить нельзя никому, и слишком о многом я тебя прошу. Но выслушай меня – помнишь бабушкин шар? Не его ли осколки ты носишь в ушах? Вспомни – год за годом ты приносила его мне, чтоб я повесил его выше, там, куда ты не доставала. Так и было, верно?
Холли облизнула губы и бездумно коснулась стеклянной подвески, осторожно согласилась:
– Верно, пока…
– Пока я не оттолкнул тебя, и ты… и мы разбили его.
– Допустим, я верю, – еще медленнее и осторожнее произнесла Холли. – Что тебе от меня нужно?
В тёмных глазах мелькнуло удивление – или то, что Холли очень хотела принять за удивление.
– Помочь тебе. Уберечь тебя от своей судьбы. Посмотри на меня, посмотри, что тилвит тег сделали со мной, во что превратили себе на потеху. С тобой обойдутся хуже.
– Почему только сейчас? Почему ты раньше меня не предупредил?
– Мне было запрещено. Аннуил велела Марху молчать, когда ты можешь его услышать, и он молчал. Только и мог, что показать, как не рад тебе.
Холли усмехнулась против воли:
– А теперь?
– А теперь нет больше Марха – эта маска больше не нужна Аннуил, а мне – Фреду – она ничего приказать не успела.
Он шагнул за порог и замер, оглянувшись через плечо:
– Мари Луид велела увести тебя и ничего больше – не связывать, не запирать дверь…
Холли шагнула следом, и тут в её руку впились сухие пальцы – рыжий подросток смотрел на неё исподлобья:
– Не верь ему! Может, он глубже в ловушку тебя заманивает?
Холли оглянулась на Фреда:
– Может, и в ловушку. А может, это мой единственный шанс отсюда выбраться. Не будешь же ты ждать возвращения Аннуил?
Подросток криво усмехнулся:
– Если тебя им пообещали, то только это и остаётся. Что? Или хочешь сказать, что не знаешь ничего о сделке? Кто хоть задолжал – мать, отец?
– Она не знает. – Фред смотрел на них из-за порога, синие и зелёные всполохи укрывали его громоздкий силуэт фантасмагорическими тенями, и он казался даже более жутким, чем был на самом деле. – Я и сам знаю не до конца. Тилвит тег не рассказывают, в уплату какого долга тебя забрали – не оттого ли, что зная о сути сделки, можно ее разорвать?
Подросток коротко и зло рассмеялся:
– Ты как-то слишком оптимистичен для своего состояния, парень! Тебе уже поздно трепыхаться.
– А мне – ещё нет. – Холли сжала губы и шагнула вслед за монстром, который когда-то был её братом. – Может, и тебя вытащим, Фред.
– В одном паренёк прав, – брат грустно улыбнулся, – для меня уже ничего не изменить. Я мёртв – и слишком давно, я стал частью этого места и частью свиты господина прошедшего года.
Он вздохнул, отворачиваясь, и едва слышно добавил:
– Зря ты пошла с ними.
Холли бросилась за братом, но едва шагнув в коридор, замерла и обернулась:
– Ты идёшь?
Рыжий паренёк сидел на полу у ели и недовольно сверлил её недружелюбным взглядом.
– Зачем? Так их только разозлишь! И к тому же я тебе не верю! Ты была с ними!
– Меня обманули! – воскликнула Холли, спеша оправдаться. И так слабо это прозвучало, оттого что и сама она не верила в свои слова. – Идем, пожалуйста! Может, я смогу помочь?
Когтистая лапа Фреда коснулась плеча, заботливо обхватила руку.
– Идём. Не стоит тащить его с собой. – В его взгляде на рыжего было столько подозрения, словно это он здесь был коварным фейри, а сам Фред – безвольным пленником.
– Он попал в беду, как и я, – тихо возразила Холли. Она и сама себе не могла признаться, почему так хочет помочь незнакомцу. Не потому ли, что так можно хоть чуть-чуть унять старое грызущее чувство вины?
Фред не ответил, дёрнул плечами и пошёл вперёд. Холли беспомощно оглянулась на паренька и бросилась вслед за братом. Он догнал их меньше чем через минуту, но старался держаться на пару шагов позади. Холли покосилась на него раз, другой и всё-таки спросила:
– Как тебя хоть зовут?
Изнутри её подтачивала вина перед ним, хоть она и убеждала себя, что Мари Луид так и так его бы заполучила. Парень помялся и неохотно буркнул:
– Можешь называть меня Дик.
– Откуда ты столько знаешь о Мари Луид? О настоящей, я хочу сказать, а не о старой традиции?
Он фыркнул:
– Когда с детства знаешь, что тебя продали, в лепёшку разобьёшься, чтоб узнать побольше о будущем хозяине!
Холли оглянулась, пристально вглядываясь в Дика. Он был не так юн, как ей показалось сначала, может, всего на пару-тройку лет младше её самой. Его слегка потряхивало, несмотря на резкий и язвительный тон – ему было страшно, и за самоуверенными речами он пытался это скрыть. Заметив долгий и внимательный взгляд, Дик набычился:
– Чего уставилась?
Холли поспешно отвела глаза и тут же заставила себя снова взглянуть Дику в глаза.
– Прости меня. Меньше всего я хотела, чтоб кто-то из-за меня пострадал.
– Ты действительно думаешь, что что-то могла изменить? Ха! Ну у тебя и самомнение! Ты и впрямь ничего не знаешь! – Он помрачнел. – И ты глупа, если на что-то надеешься, – проданные никогда не возвращаются.
Холли улыбнулась с наигранным энтузиазмом:
– Я всё равно что-нибудь придумаю. И постараюсь вытащить нас… двоих, если у Фреда не получится.
Дик недоверчиво покачал головой и отстал на полшага. Фред впереди повёл головой, шевельнулись уши на тяжёлой голове. Вскоре и Холли уловила странный звон, ровный и монотонный, словно обман слуха при скачущем давлении. Брат замер, провёл когтями по стене, и камни послушно расступились перед ним, открывая черноту, из которой пахнуло теплом и влагой.
– Скорей, прошу вас! – Фред неуклюже развернулся в слишком узком для него коридоре. – Мелкая, послушай меня и не перебивай: тилвит тег ищут меня, а потому вам надо спрятаться. Я открыл тёмный путь – не пугайся его. Фэйри брезгуют им, считают, что это путь диких и низших созданий, крыс и пауков. Ты должна пройти им, найти моё логово, там я собрал всё, что нашёл и узнал о нашей сделке. Пусть эти подсказки помогут тебе узнать правду. И помни, для тилвит тег нет ничего страшнее и болезненней железа – сколь мало его ни было б!
Страх так сдавил грудь, что не вздохнуть стало. Холли потянулась к брату, желая обнять его, – похоже, в последний раз. В короткий миг на неё обрушилось всё то невысказанное, что она хранила, носила в себе, берегла, безжалостно растравляя.
