Ловушка госпожи Линь - Си Син
Раздались звуки суматошных шагов. Судя по всему, зашло очень много людей. Разве отец с матерью пришли бы с таким грохотом? Что за беспорядок?
Девушка нахмурилась. Только она собралась закрыть лицо и притвориться плачущей, занавеска вдруг распахнулась. Две неизвестные служанки стояли подле ее кровати.
Линь Цзинь-эр вздрогнула от испуга.
– Вы… – вскрикнула она.
Только девушка распахнула рот, как служанка моментально засунула в него кусок ткани.
Линь Цзинь-эр чуть не потеряла сознание.
Что происходит? Это грабители?
– Юная госпожа, нам приказано доставить вас в храм предков. Будьте послушны, не шумите и не создавайте проблем, – прошептала ей на ухо служанка.
Чего? Доставить в храм? Но почему? Кого туда обычно отправляют? Как она может туда пойти? Она же Линь Цзинь-эр, главная дочь своего отца!
Девушка собралась перевернуться, но служанка ловко связала ее и стащила с кровати, остальная прислуга плотно завернула ее в простыни.
У Линь Цзинь-эр потемнело перед глазами. Ровно в тот момент, когда и весь ее мир погрузился во тьму.
Невозможно. Невозможно. Это невозможно! Как это могло случиться?
Было уже шестое число. Спустя три дня после праздника во всех домах Янчэна активно обсуждалось две новости.
Одна из них – помолвка юной госпожи из семьи Нин в Бэйлю, другая – дочь регистратора из семьи Линь, которую из-за болезни отправили в храм предков.
Нин Юньянь было четырнадцать лет, а Линь Цзинь-эр уже пятнадцать. Праздник только-только закончился. Сразу после этого одна девушка стала невестой и только-только собиралась расцвести, а другая увяла, даже не успев полноценно зацвести.
Эти два события так четко контрастировали между собой. То радостные, то горестные чувства, возникавшие одновременно, заставляли людей невольно вздыхать. Многие испытывали крайнее волнение, в особенности те, у кого подрастали дочери.
Практически за одну ночь на улицах Янчэна стало меньше девушек, а в чайных домах и ювелирных лавках больше не видели толп веселящихся благородных девиц.
Поговаривали, что кто-то стал приглашать в свои дома учителей, чтобы обучить своих дочерей каллиграфии, кто-то приглашал мастеров игры на цине, а еще больше семей желало, чтобы их дочери обучались рукоделию.
Укрываясь от холода, девушки обычно сидели по домам всю зиму, но в чарующие весенние деньки яркие благородные девицы украшали собою улицы, добавляя красок. Неожиданно все они исчезли, из-за чего народ почувствовал некоторое опустошение.
– Хочешь сходить куда-нибудь еще? – спросила Фан Юйсю.
В этот момент они вместе с Цзюнь Чжэньчжэнь выходили из аптеки. Девушка покачала головой и направилась прямо в повозку. Фан Юйсю не стала разглагольствовать и последовала за ней, чтобы не отстать. Их повозка медленно завернула за угол и уперлась в другую.
– Посторонитесь! – выкрикнул извозчик из другой повозки, заметив, что средство передвижения принадлежит простолюдинам, и бесцеремонно замахал хлыстом. – Ослепли, что ли?
Фан Юйсю нахмурилась и приподняла шторку, Цзюнь Чжэньчжэнь тоже выглянула наружу. В повозке напротив тоже сидела девушка, которая отодвинула занавеску и смотрела, что происходит.
Простолюдинам следовало уступать дорогу экипажам с девушками из благородных семей. Это простое правило, о котором не требовалось напоминать. Так кто же это такой невнимательный?
Сначала показалось, что девушка пребывает в дурном настроении. Однако она растерялась и тут же побледнела, когда разглядела двух знатных особ в другой повозке.
– Уйди с дороги! – выпалила девушка.
Извозчик снова взмахнул хлыстом.
– Прочь отсюда! – выкрикнул он.
Прежде чем он замолк, девушка бросила в него чайную чашку.
– Я сказала тебе пропустить их! – произнесла она дрожащим голосом. – Уйди с дороги, пусть они проедут первыми.
Извозчик впал в ступор, но не посмел ослушаться. Он поспешно спрыгнул с повозки и утащил ее с дороги.
В глазах Фан Юйсю промелькнуло удивление. Она посмотрела на Цзюнь Чжэньчжэнь, чье лицо по-прежнему оставалось спокойным.
– Поехали, – бросила Фан Юйсю извозчику.
Мужчина, который не меньше удивился произошедшему, быстро пришел в себя и двинулся дальше.
Цзюнь Чжэньчжэнь искоса посмотрела на повозку на краю дороги. Хотя шторки уже опустились и плотно скрывали людей внутри, она отчетливо чувствовала, что та девушка тоже смотрит на нее.
Чжэньчжэнь не узнала ее, в ее голове всплыли только какие-то смутные воспоминания. Возможно, она происходит из какой-то благородной семьи, возможно, того же статуса, что и она. В противном случае Чжэньчжэнь бы ее не забыла.
Даже если у нее самое обычное происхождение, все эти девушки никогда не боялись предстать перед Цзюнь Чжэньчжэнь. Они только и делали, что высмеивали и презирали ее.
Но сейчас Чжэньчжэнь практически полностью была уверена, что они боялись, причем очень сильно.
То, что она уступила дорогу, можно было бы отнести к простой вежливости и этикету, но к чему так пугаться?
На этот вопрос Чжэньчжэнь получила ответ, когда вернулась домой.
– Решение о замужестве семнадцатой юной госпожи Нин приняли окончательно, день свадьбы назначен на пятый месяц следующего года, – сообщила старая госпожа Фан. – А юную госпожу Линь отправили в храм предков из-за какой-то болезни.
Она перевела взгляд на Цзюнь Чжэньчжэнь.
– С этим покончено, – добавила она.
Все эти девчонки были слишком избалованны и горячо любимы своими родителями, сестры им во всем уступали, а служанки благоговейно перед ними трепетали. Юноши украдкой поглядывали на них, а остальные девушки им завидовали.
Они негодовали в основном тогда, когда не могли заполучить желаемого украшения, а горевали из-за того, что забрызгали свои платья. Помимо всего прочего, все их дни проходили гладко, подобно пленительному весеннему периоду. Что же касалось чувства страха, то они его знать не знали.
Но теперь девушки хорошенько уяснили, что это такое. Оказалось, что не всегда можно помыкать людьми по собственному желанию. Не всегда члены семьи станут покрывать абсолютно все их проступки. Да и жизнь не всегда будет такой беззаботной.
Существуют вещи, которых делать не стоит. И люди, которых не следует провоцировать. В противном случае остается только пенять на себя, тут никакая семья уже не поможет.
Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.
– Наконец-то эти дети все осознают, – сказала она.
Глава 32
На сегодня хватит
Наконец-то эти дети все осознают.
В этой фразе чувствовалось облегчение.
Очень часто, когда люди говорят о чем-то непринужденно, это означает, что им было очень тяжело этого добиться.
Столько изменилось с тех пор, как она дотронулась до своей шеи и сказала, что разберется со всем. Теперь одной из тех, кто постоянно с ней враждовала, запретили выходить из дома, пока она не выйдет замуж. Другую же отослали в храм с какой-то скрытой болезнью. Остальные девушки стали держаться от нее подальше и больше не
