Падчерица смерти - Дана Арнаутова
Вопрос прозвучал столь небрежно, что счесть его шуткой было совершенно невозможно. От изумления Аластор едва не пропустил новый удар.
– Разумеется, нет, месьор! Как вы могли подумать?..
– В самом деле? – уточнил д’Альбрэ, опуская рапиру. – Но, если я правильно помню, ваш отъезд в столицу означает неизбежную встречу с вашим… врагом, юноша? Или вы все же раздумали сражаться с ним?
– Не раздумал, – буркнул Аластор, тоже опуская клинок. – Но искать дуэли с ним намеренно я, пожалуй, не буду. Во всяком случае, пока. Но дело не в нем, месьор, дело в вас! Вы ведь сказали, что будете учить меня до тех пор, пока я не ослушаюсь вас! Или пока не сочтете мое умение достаточным.
– Не льстите себе, юноша, до такого счастья я не доживу! – фыркнул фраганец, отчего-то придя в превосходное настроение, и его рапира, вроде бы мирно опущенная лишь мгновение назад, замерла у самого горла Аластора. – Что ж, по крайней мере, вы здраво оцениваете свои возможности…
И замер, осекшись на полуфразе, внимательно глядя куда-то за спину Аластора.
Пожалуй, те же пять… да что там! Три года назад Ал непременно обернулся бы посмотреть – что же такое увидел невыносимый фраганец! И получил бы почти безболезненный, но крайне обидный укол в самое незащищенное место… Ну уж нет, на такие детские финты он не покупается уже давно!
– Шаг вправо, и медленно обернитесь, – одними губами шепнул месьор так, что у Аластора не возникло и мысли не подчиниться.
Обернуться действительно стоило: в каких-то пяти шагах воздух заметно помутнел и подрагивал, словно на полу фехтовального зала развели невидимый костер.
– Месьор?.. – шепнул Аластор, на всякий случай не двигаясь с места и не отводя глаз от пятна, с каждым мгновением все сильнее темнеющего. – Как вы думаете, что это?
– Не имею ни малейшего представления, – так же тихо откликнулся фраганец. – Но, боюсь, ничего приятного. Аластор, вам лучше уйти. Прямо сейчас. Не вздумайте спорить. Я выйду следом за вами. Постарайтесь держаться от этого подальше и не медлите. А затем мы запрем фехтовальный зал и вызовем магов… Вы, полагаю, знаете, где находится ближайшее отделение Ордена?
– В Дорвенне, – угрюмо откликнулся Аластор. – В соседнем городке только два мага, алхимик и целитель, оба уже старые и точно сюда не поедут.
– Сомневаюсь, что это… магическое явление… нуждается в лечении, – согласился д’Альбрэ. – Идите же, не тяните время!
Аластор кивнул и шагнул вперед и в сторону, стараясь не приближаться к дрожащему мареву. Д’Альбрэ следовал за ним, отставая всего на пару шагов.
Они прошли половину пути до двери, когда за спиной раздался странный звук – оглушительный то ли хлопок, то ли щелчок, то ли вовсе треск. Невольно обернувшись, Аластор замер. Почти в центре зала клубилась жуткая черная муть, а в ней ворочалось, пытаясь выбраться наружу, нечто бесформенное, неизмеримо, кошмарно чуждое. Показалось, мелькнули рога… или когти?
Из пролома высунулась лапа никак не меньше медвежьей, но покрытая не шерстью, а темной, тускло блестящей чешуей. И с когтями размером в добрый нож!
И вторая лапа, ничем не уступающая первой. А потом и жуткая голова, в самом деле увенчанная рогами. До половины выбравшаяся на свободу тварь поводила мордой, словно принюхивалась. А может, и правда принюхивалась?
Взгляд маленьких, тоже медвежьих, глазок существа остановился на Аласторе, и тварь торжествующе взревела.
– Уходим, юноша, – едва разжимая губы, сказал д’Альбрэ. – Немедленно. Запираем двери и зовем стражу. Вдвоем и с одними лишь рапирами нам с этим существом не совладать.
Аластор кивнул. Конечно! Рапиры тонкие и легкие, сюда бы хорошую рогатину… или хоть топор…
Он попятился к двери – и тварь, словно поняв, что добыча уходит, одним невероятным прыжком выметнулась из черного марева.
Аластор едва успел отскочить в сторону! Удар когтистой лапы прошел мимо, но теперь от спасительной двери их с месьором отделяла чудовищная туша твари. Да тут не один медведь, а все два, слепленные в единую громаду, черную и чешуйчатую! Зарычав, тварь присела, будто сжавшись в огромную пружину, и у Аластора пересохло во рту. Еще один прыжок – и страшилище с легкостью достанет… кого? Его или фраганца?! А ведь второй тогда наверняка успеет…
– Бегите в оружейную, – тихо сказал д’Альбрэ. – Выпрыгивайте в окно и зовите стражу. Если сделаете это достаточно быстро, спасемся оба.
– Месьор! – вскрикнул Аластор, сам не зная, что пытается этим сказать.
Что возмущен одной мыслью? Что никогда не оставит учителя с этой тварью, чем бы она ни была?
– Уходите, – холодно повторил фраганец. – И не вздумайте сделать мою… мой риск бессмысленным. Ну же!
И мгновенно, Аластор едва успел заметить его движение, метнулся к твари, прикрывая от нее ученика. Рапира ужалила существо в плечо, в лапу, в морду – и тварь заревела. Махнула передней лапой, пытаясь дотянуться до фраганца – но тот увернулся, а по чешуе лапы потекла темная жидкость…
Кровь? Да, определенно, кровь! Это создание, чем бы оно ни было, испытывает боль, и у него идет кровь, а значит, оно смертно! Но рапира слишком легка и тонка, чтобы ранить тварь хоть сколько-нибудь серьезно, а значит, шансов у месьора нет. Да, тварь неповоротлива, и пока ему удается уворачиваться, но кто знает, сколько это продлится?
– Уходите же, юный болван! – гаркнул фраганец, снова уходя от удара жуткой лапы, и Аластор решился.
Выскочив за дверь и вихрем промчавшись по всему учебному крылу, он взлетел по лестнице на второй этаж и ворвался в охотничий зал, украшенный, кроме чучел, еще и оружием. Где же…
Ага, вот! На дальней стене над чучелом рыси висели две скрещенные вольфгардские секиры. Отец рассказывал, что с такими в Вольфгарде ходят и на медведей. Медведей у них в окрестностях не водилось, но кузнец Долгий Мартин, работающий в поместье, лихо метал топор, красуясь на ярмарках, и Аластор как-то азарта ради тоже потренировался. Превзойти кузнеца у него, конечно, не вышло, но…
Едва не потянув запястья от резкого рывка и чудом не вырвав крепления из дубовой панели, Аластор сдернул обе секиры и помчался назад.
Ввалился в фехтовальный зал, задыхаясь от бега, словно и не он наворачивал круги вокруг поместья каждый день! Да месьор его на смех поднимет и будет совершенно прав… Лишь бы только был еще жив!
Месьор был жив. И даже держался на ногах, хотя гнусная тварь успела оттеснить его к стене
