Адский договор: Переиграть Петра 1 - Руслан Ряфатевич Агишев
Сидевший же в уголке Дмитрий мысленно за головы хватался. Боже, каких только дураков русская земля не рожает! Вроде бы с виду умный человек, грамотный, несколько иностранных языков знает, а в «сказки» верит.
Последнюю попытку предпринял запорожский полковник, весьма внушительных статей гетман с длинными седыми усами. В ярко алых штанах, широкой белой рубахе, за пояс которой была заткнута гетманская булава, он выглядел настоящим казаком — бесшабашным рубакой, бывалым воином.
— Сгнием там все, коли за речку пойдем, — сразу же «рубанул он с плеча правду-матку». Его здоровенная ручища со свистом разрезала воздух, когда он махнул ею. — Ты погляди воевода. Там воды не мае, дров не мае. Обоз у нас небольшой, с собой все не заберем. Також с пожженой степи коням есть нечего будет. Как воевать станем?
Голицын, которого снова «макнули» в его же безграмотность, побагровел. Шрам, протянувшийся через все лицо, дурной кровью налился, того гляди кровью брызнет. Страшен сделался воевода. Едва сдерживался, чтобы за саблю или пистоль не схватиться. Ведь стрельнет, не раздумывая. Сдержался, все-таки. Унял гнев.
— Коли страшно тебе полковник, уходи. К мамке под юбку иди, — прошипел воевода, глядя на меняющегося в лице казака. Ужасным было оскорбление. Равного себе и за меньшее саблями рубили. — Что молчишь? Мне тут трусы не нужны. Коли же не трус ты, полковник, то первым завтра пойдешь на ту сторону. Возьмешь с собой верную сотню и переправишься на ту сторону, чтобы крымчака подальше от берега отогнать. После же и мы двинемся.
На этом совещание и закончилось. Воеводы с хмурыми лицами отправились к своим полкам готовиться. Завтрашний день обещал быть жарким, если не хуже.
Дмитрий тоже не стал терять время, которого и так оставалось «всего ничего». Вприпрыжку понесся к обозу, где вместе с общим обозным имуществом примостились и его две телеги с «сюрпризами». Нутром чувствовал, что завтра все это может пригодиться.
— Завтра может случиться большой бум-барабум. Крымчаки, не будь дураки, ударят по тем, кто будет переправляться. В неразберихе можно многих перетопить. Если же повезет, вообще, войско уполовинить, — бормотал Дмитрий, шаря по телегам и осматривая длинные берестяные тубусы-ракеты и пузатые кувшины-гранаты. Все это оружие, заботливо переложенное соломой и накрытое шкурами, грело душу и дарило хоть какую-то надежду на успех этого безнадежного мероприятия. — Хоть испугать крымчаков немного, чтобы нашим шанс дать. Ночью бы по лагерю запустить десятка два таких ракет, чтобы они в портки со страха навалили. Потом вдарить посильнее. Вот тебе победа и в кармане… С Голицыным, правда, проблема. Этот ведь напролом пойдет. Плевал он на хитрости. Дуболом, б…ь!
Он приподнял одну из шкур на телеге и любовно погладил плотно сложенные берестяные корпуса самодельных ракет. Торчавшие пучки соломы вытащил и заново аккуратно протыкал ими пространство между ракетами. Тряска для них была крайне опасной. Скажем больше, смертельно опасной. Ведь, внутри каждой из них, наряду со спиртовым топливом находилось примерно пол литра одной любопытной этанолосодержащей жидкости, под замысловатым наименованием этиленгликольдинитрат или по простому ЭГДН. Познакомил его с этой взрывоопасной гадостью друг детства, что в 90-ые годы «работал» на одну из местных банд в качестве взрывотехника. При том все в округе думали, что тот, ботанистого типа худой паренек в огромных роговых очках, студент одного из московских вузов, отличник, ни в коем случае не озорник. Мухи не обидит, говорили про него бабульки в подъезде. Мух-то друган Дмитрия, правда, не обижал, а вот людей запросто. Повернутый на химии, особенно связанной с изготовлением самых разнообразных видов взрывчатки, он мог соорудить взрывное устройство буквально «на коленке» из самых обычных средств, что были дома или в сарае. Его бомбы были твердые и жидкие, с часовым механизмом и без, с радиоподрывом. Однажды изготовил взрывчатую жидкость, залил ее в бутылку шампанского, аккуратно закупорил, пробрался в ресторан и самолично преподнес ее одному из местных авторитетов, которого заказали конкуренты. В итоге та бутылка так рванула, что от ресторана остались одни лишь стены, с которых и криминалисты и соскребали остатки главного бандита и его подручных.
— Эх, Витамин, Витамин, — прошептал Дмитрий, вспоминая его прозвище. Витамином того прозвали за патологическую любовь к таблеткам, которые тот глотал едва ли не горстями. Все хвастался, что у него луженный желудок, способный переварить любую химию. — Представляешь, вот и твои истории под пивас пригодились. Значит, запомнилось кое-что из твоих баек. Как говорится, хорошее не запомнишь, а дерьмо само в памяти отложится.
Этот этиленгликольдинитрат, вязкую чуть маслянистую жидкость с немного спиртовых запахом, Дмитрий получил, когда в очередной раз экспериментировал на одном из привалов. Без экспериментов было никак, ибо надеяться ему было больше не на что. Ведь, русское войско уверенно шло к своему поражению. К бабке не ходи…
Помнится, тогда, копаясь в своей памяти, он и вспомнил про это необычное взрывчатое вещество, про которое Витамин нередко вспоминал на пьяных посиделках. Хвастался, что двести — триста граммов этой дряни могло до основания разрушить пятиэтажку. Как-то раз даже принес в литровой банке показать. У Дмитрия тогда реально волосы на всем теле дыбом встали. Весь хмель из башки мигом выбило, едва он увидел, как в банке плещется что-то темное.
Оказалось, Витамин не преувеличивал. Штука на самом деле внушала уважение. Когда Дмитрий пару капель налили в дупло векового дуба и бросил туда тлеющую щепку, то даже отбежать не успел. За спиной оглушительно хлопнуло и, подняв его тушу, отбросило метров на шесть — семь. После такого полета пришлось «набодяжить» себе коньяку и пить его пока не отпустило.
— Кстати, не принять ли мне чуть-чуть чего-нибудь, а то каждый день по краю хожу, — он со вздохом окинул взглядом тяжело груженную телегу. Ведь свои эксперименты он не оставлял даже сейчас, стараясь приготовить как можно больше смертельных «сюрпризов». — Не спиться бы только раньше времени… Хотя, чего бояться? С таким воеводой умереть от пьянства мне явно не грозит.
Вытащил из-за пазухи кожаную фляжку, представил во рту терпкий вкус грузинского вина и открыл крышку. Потянуло другим — чачей, кажется. Выходит, снова способность чудить начала.
— Лишь бы в нужный момент не подвела меня, — буркнул Дмитрий и сделал большой глоток. Правда, сразу же поперхнулся. Крепковата для него чача оказалась. — Тьфу! Б…ь! Не в то горло пошла!
Отплевываясь, он похлопал по повозке и пошел к реке. Хотел немного посидеть на
