Грозовой фронт - Евгения Александрова
Ему не доплыть до той земли – слишком далеко. Расстояние на воде обманчиво, и даже если кажется, что рядом, это совсем не так. Тут не один десяток миль… Алекс опустил лицо в воду и снова встряхнулся. Оглянулся на берег – но какой смысл возвращаться? Кого ждать? Ивварцев? Он сдохнет на этих скалах через пару дней без пресной воды.
На поверхности в десятке шагов что-то темнело. Доплыв до того места, Алекс сцепил зубы. Обломанные будто страшной бурей доски он узнал и в таком виде. И теперь надеяться на то, что «Ясный» ещё мог уцелеть, нет смысла.
И он поплыл вперёд, ухватившись за эту доску.
Солнце медленно поднималось, пытаясь пробиться сквозь марево облаков, и Алекс грёб, больше ни о чём не думая, вперёд и вперёд, временами опуская голову в воду, а временами бессильно повисая на обломках дерева. Но течение тотчас уносило прочь, и приходилось грести снова, чтобы просто оставаться на месте.
Если он утонет здесь и сейчас – это будет просто жестоко. И снова перед глазами как живой – преданный до последнего мгновения Мейк… Знакомое, выплывшее из тумана имя будто пощёчиной отрезвило. Алекс со всей яростью ударил ослабевшими руками по воде, отпихнул доски и поплыл изо всех оставшихся сил, толком не различая, сколько ещё до земли. Мышцы одеревенели, но упрямство было сильнее. Волны, поначалу будто нарочно плескавшие в лицо, перестали хлестать, а вода стала казаться холодней из-за жара, идущего по мышцам.
Когда рядом замаячили первые очертания острова, Алекс не верил глазам. Казалось, то просто снова обман его воображения… Он даже рассмеялся, представив, как опустит голову под воду, а потом вынырнет и увидит, что нет никакой земли, никакого Итена, никакого архипелага. И он бессмысленно барахтается в застывшем проклятом океане, в котором и сам как призрак на века обречён скитаться. Как там говорил Мейк перед встречей с ивварцами…
Память возвращалась яркими вспышками. На палубе ивварцы, огонь полыхает, врагов слишком много. Один из них снова подсекает Мариса и безумным ударом срубает ему голову. Убивают Дени. Окружают десяток оставшихся. И Мейк ещё рядом, ещё пытается защитить его… А мир плывёт, распадается, и снова проклятая чернота…
Солёная вода щипала глаза, всё туманилось. Алекс не чувствовал рук и ног, когда что-то твёрдое коснулось бедра. Захлебнулся волной, ушёл на дно, и… это было настоящее дно. Камни! Отплевавшись и отдышавшись, Алекс сквозь муть в глазах увидел землю. Прибой бился о камни. Плевать. Ещё гребок. Правая нога ударилась о скалы, содрало кожу. Но, вцепившись мёртвой хваткой в камни, Алекс вытащил себя на берег. Ещё немного, один отчаянный рывок – и он перевалился на покатую поверхность мокрого валуна. Грудь ходила ходуном, мышцы сводило резкой болью, и Алекс глухо простонал:
– Сука ты, Варий. – Скрутило в кашле. – Я здесь, слышишь?! – заорал он, растянувшись на скалах и уставившись в небо. – Здесь… сука. – Голос сорвался на хрип, и снова кашель.
Наверное, он провалялся не меньше часа, не в силах шевельнуться. Ещё долго тяжёлым молотом билось сердце, и Алекс осторожно дышал, глядя, как грозовые облака на востоке сходятся, клубятся над головой и неотвратимо ползут всё ближе.
Ползут, темнеют… и снова яркое видение прошлого: море взъярилось, палуба содрогнулась в диком толчке, грохот оглушил, будто кто-то ударил в гигантский барабан. Ярость. И дрожь по пальцам. Огромные военные корабли – скорлупки в сердце океанской бездны. И никто не остановит. Никто и ничто. Смело волной всех, кто был рядом, стащило прямо по кровавым следам, утопило в пучине.
Алекс едва вдохнул, шире распахнув не видящие ничего глаза. Сердце колотилось так, будто хотело разломать рёбра. Всё закончилось. Всё закончилось. Это он убил их всех. Всех.
На сером фоне неба привиделось чьё-то лицо. Алекс сощурился, пытаясь узнать его, но черты были незнакомы, расплывчаты, слишком… малы. Малы? Это ребёнок!
– Ты что, купался?
Тихий спокойный голос с лёгким оттенком любопытства, синее платье, несколько веснушек на курносом личике и чёрные волосы пушистым облаком вокруг. Видение. Странное, но всё лучше, чем…
– Эй! – Алекс вскрикнул, когда видение ущипнуло его за щеку. И наконец скатился с валуна на землю, а потом сел. – Кто ты?!
– Живой, – удовлетворённо кивнуло видение и улыбнулось.
– Живой… – растерянно повторил Алекс и снова спросил девочку: – Что ты здесь делаешь? Как здесь оказалась?
Алекс, не до конца веря своим глазам, поднялся. Остров казался смутно знакомым. Он был здесь, он уже тонул здесь – тогда, после сражения, после того, как потерял всё и был захвачен в плен.
– Я здесь живу, – пожала она плечами. А потом снова улыбнулась: – Пойдём, покажу.
Живёт? Здесь? Алекс оглянулся на необитаемый пейзаж. Серо-коричневые скалы, камни, мелкий серый песок с пучками куцых колючих кустов. Такое же серое небо, и тёмное море обхватывает берег с мрачной решимостью. В туманной дымке впереди скрывался остальной остров.
– Пойдём, тебе надо помочь. Я знаю. Идём, – уверенно повторила девочка, спокойно зашагав вперёд, и Алекс медленно отправился следом.
Туман не расступался и дальше, наоборот, становился плотнее.
Они шли молча, казалось, уже не один час. Идти по колючим растениям и камням босиком было больно, но эту боль не сравнить с той, что выворачивала душу. И Алекс шёл в тумане, ни о чём не думая, желая только выбраться из своего кошмара.
Проступали будто из ниоткуда очертания скал и ям, но не было ни птиц, ни живности, ни дуновения воздуха – только зыбкая дымка. Как и на тех скалах, где очнулся. И до конца не верилось, что это всё – настоящее.
Куда он идёт и за кем? Что за странная девочка, которая ведёт его…
«Слушать своё сердце». Он помотал головой, воспринимая кощунством саму суть этой фразы. Все умерли! О каком сердце может быть речь? И единственное, почему ещё стоит барахтаться, – обещание Джейне. Да и сердце, похоже, не горело желанием подсказывать – онемело, упало на самое дно отчаяния.
Но Алекс терпеливо вдохнул, вспомнив, как Джейна тогда, в ивварских горах, повела их за собой, Алекс вслушался в
