Так себе некромант - Богдан Ричи
– Нордины, могила их побери! – повторил Винс.
Только этого ему не хватало! Нордины. Слишком тупые и слишком упертые в своей тупости. И не гибкие. Вообще не гибкие. Никак не гибкие. Совершенно.
Убедить Нордина поменять что-либо в своем окружении – все равно что уговорить старое дерево перейти расти в другое место.
Подумать только, они не понимали, зачем платить патрульным магам за закрытие разрыва! Тупые, упертые… Нордины. Как можно считать, что если платишь ежемесячные подати, то платить магам уже не ненужно?
Дубины.
А эти их дома? В постройке применялось дерево, дерево и еще раз дерево. Даже цветом они были как старое дерево. Богатый дом отличался от бедного лишь размерами да обилием резьбы. По дереву, разумеется!
Винсенту довелось провести юность в одной из подобных построек. Не очень веселую юность, надо заметить… Возможно, поэтому он ненавидел такие дома всем сердцем.
Сейчас некроманта утешало то, что он находился в Игнарии, а не где-нибудь во Форстене, Скьолгудане или Мурихэме, где даже агрумены называли себя танами. И уж тем более не в Скёльдене, где Винс жил до бегства в Магорию.
Здешние нордины могли оказаться чуть более цивилизованными.
Возле первого же деревянного дома, за деревянным забором деревянного цвета, Винсент встретил возможность узнать дорогу. Мальчишку со свежим фингалом под глазом и лихой улыбкой. Именно такую улыбку можно увидеть на лицах, свободных от чрезмерного давления разума.
– Эй, ты, – на нординском окликнул Винс. – Где староста этой деревни?
– Не помню, мистер, – сказал мальчишка и протянул раскрытую ладошку.
Винс внимательно на неё посмотрел.
Знакомый жест. Универсальный. Его использовали самые отъявленные и ленивые пройдохи. Он и сам не единожды прибегал к подобному жесту.
Сопливый просил монет за информацию. По мнению Винсента, это равнялось безвозмездной подати. Никогда еще некромант не обременял себя безвозмездными податями и не собирался нарушать традиций.
Набрав побольше слюней, Винс плюнул в протянутую руку, но мальчишка успел отдернуть ее.
– Лопату тебе в сраку, мистер, а не старосту, – он показал неприличный жест и забежал во двор.
– Ах ты, тыква гнилая! – некромант аж задохнулся от возмущения. – Щас будешь себе двумя глазами дорогу подсвечивать!
Пришлось слезать с телеги.
А как по-другому? Его, уважаемого мага (пусть и не совсем законного, но кто об этом знает) оскорбляет какая-то сопля зеленая, непонятно что о себе возомнившая.
Винс кипел от возмущения. Но стоило войти во двор, как внутренний пар разом вышел. Ровно в то самое мгновение, когда взгляд некроманта остановился на хозяйке этого двора. Массивной женщине с острым колуном в руках.
– Здрасьте, – неуклюже улыбнулся Винс.
– Тебе чего здесь надо? – спросила женщина, лихо закинув топор на плечо.
– Он за мной гнался, мама, побить хотел, – запричитал сопляк из-за спины грозной дамы.
Разум Винсента не успевал так быстро переключаться за гормональным фоном владельца и все еще блуждал по полям праведной мести.
– Эээ, ааа, – промычал растерянный Винс под сердитым взглядом хозяйки и затем выдал универсальный шаблон. – Это… Это не я!
Дама нахмурилась.
Винсент поспешил исправить ситуацию:
– То есть… Это… Недоразумение. То есть не ваш сын недоразумение, что вы, хе-хе, конечно, нет… Вот это всё – недоразумение, – плохо соображая, он обвел рукой пространство вокруг, а затем побледнел. – То есть я не хочу сказать, что ваш двор – недоразумение… Я искал старосту, а тут он. А я там. И вот он тут. И я вот тут.
– Старосту? Это радужный дом, дальше по дороге. ЗДЕСЬ тебе чего надо? – голос женщины не то чтобы намекал на угрозу. Он из нее состоял.
Разум Винса, наконец, вернулся к хозяину и заработал в полную силу. Мысли потекли быстрой рекой, воды которой стремительно собрались в озеро плана, такого же глубокого и гениального, как он сам.
– Смотри! – Винс ткнул пальцем за спину женщине. – Попугай!
– Попу что?
Женщина интуитивно обернулась. За спиной ничего не было. Как, впрочем, и спереди. Незваного гостя и след простыл. Со стороны улицы раздался щелчок вожжей и скрип колес телеги.
Женщина пожала плечами и вернулась к работе.
Счастливый Винсент ехал дальше. На его лице снова сияла улыбка.
Найти радужный или попросту цветной дом в деревне нординов. Что может быть легче? Это как искать косу среди серпов.
Сначала Винс увидел зеленый забор. Издали. Сложно было его не заметить в ряду прочих цвета дерева. Затем за забором показался и сам дом. Нежно-голубого оттенка с ярко оранжевыми ставнями.
И ни одной божественной деревяшки у ворот.
Улыбка Винса стала шире.
– Мне сегодня определенно везет! – поделился он с Фарфеткой. – В таком доме не может жить Нордин. А ведь дом принадлежит старосте… Понимаешь, что это значит?
Если Фарфетка и слышала болтовню хозяина, то никак этого не проявила.
– Разумеется, не понимаешь, кобыла ты тухлая. Это значит, что староста не нордин! Скорее всего, коман. А это хорошо. Очень хорошо.
Да. Староста-коман определенно осознает все открывшиеся перспективы. Платить магам очень важно. Ведь это дополнительная запись в отчетах расходов. Запись, величина суммы, в которой ничем не регулируется.
У коновязи возле ворот стояли четыре лошади. Не самое лучшее соседство для Фарфетки, поэтому Винсент остановил кобылу чуть поодаль и полез в кузов за посохом – важным атрибутом антуража.
Шкряяяяб.
Отвратительный звук проник в сознание, сыграв на нервах мелодию отвращения.
Шкряяяб.
Звук повторился.
– Фарфетка! Гниль и тлен! Хватит слизывать краску с забора! Это не еда! – возмутился Винс.
Шкряяяяб.
Лошадь имела свою истину по поводу того, что еда, а что нет. И следовала исключительно ей. Шелушившаяся зеленая краска вполне в эту истину вписывалась.
Шкряяяб.
– Тупая кобыла, могила тебя побери! Впрочем, жри. Так хоть не уйдешь никуда.
Винсент пошел к калитке, ничуть не переживая за сохранность внешнего вида чужого имущества. Забор все равно требовал перекраски. Теперь хоть никому не придется обдирать эти зеленые хлопья.
***
Ульдин Родерик занимался любимым делом. Он считал. Счетные палочки так и мелькали между пухлых, влажных от напряжения пальцев. Важность расчетов не допускала возможности расслабиться ни на эрд.
Ульдин считал налоги.
Если точнее, то он считал, на сколько эти самые налоги должны вырасти, чтобы он смог передавать парису Стэнфилу новую сумму подати. Также расчеты осложняло одно желание, уже его собственное. Ульдин хотел увеличить количество работников по хозяйству с трех до пяти, что несло за собой увеличение оплаты… Как известно, личные желания в вопросах финансов всегда ведут к предельной сосредоточенности.
Которую в мгновение разрушил громкий стук в дверь.
– Богини создательницы, – вздрогнул Ульдин от неожиданности.
Он решил, что это вернулась мисс
