Так себе некромант - Богдан Ричи
– Готооово, хозяин, – равнодушно сообщил Эрл, закинув рюкзак в телегу.
– Эрл. Давай еще раз повторим твои задачи. Хмм. Скажем… Должен ли ты стоять, как истукан, пялясь в одну точку?
– Неееет, – ответил зомби без запинки.
– Разговаривать со своими червями?
– Нееет.
– Прятаться, пока не услышишь кодовую фразу?
– Дааа.
– Находиться недалеко от разрыва?
– Даааа.
– Следовать за мушкой, бабочкой, гусеницей или другим летающим, ползающим, прыгающим или передвигающимся как-то иначе существом, в неизвестные дали?
– Нееет, – на этот раз в ответе Эрла слышалась отчетливая обида.
– Прикинуться дурачком и попросить закурить?
– Нееет.
– Прикинуться зараженным и сделать вид, что нападаешь?
Тут Эрл задумался. Вроде бы должен… Но лихорадочно блестевшие глаза Винса намекали на коварно расставленную ловушку.
– Даааа? – в итоге выдавил зомби.
– НЕТ, тыква ты гнилая! – моментально вспыхнул Винс.
Его правая рука с готовностью взвилась в воздух с очевидным намереньем хлопнуть по лбу. Однако левая прервала движение на середине пути.
– Угомонись уже, могила тебя побери! – злобно накричал Винс на руку. – Хватит!
Рука безвольно повисла вдоль тела. Протест выражала. Весь её вид говорил о том, что она отказывается принимать участие в дальнейшей жизнедеятельности некроманта.
Винсент лишь вздохнул.
Он скучал по своей руке. Ведь эта рука не всегда принадлежала именно ему. Своя никогда не ставила его в неловкое положение, пытаясь ущипнуть официантку. И уж точно потом не обижалась. А самое главное – принимала участие в любых процессах, связанных с походами в туалет.
Хорошая была рука.
Глупая шутка Леонарда привела к потери своей руки. И тогда Винсент приживил себе эту. Хотел доказать всем, что не такой уж он и бездарный.
Получилось так себе.
– О чем это мы? – спросил Винс, возвращаясь в реальность. – А, да! Эрл! Сколько тебе еще объяснять?! Ты должен показаться, только когда я скажу кодовую фразу! Только тогда! Ни одним эрдом ранее!
– Дааа, хозяиин, – с готовностью согласился Эрл.
Винсент посмотрел на бестолковую физиономию зомби и попытался прогнать все сомнения в его профпригодности. В конце концов, далеко не все их совместные дела провалились.
Из глубин памяти всплыло довольно свежее воспоминание: печальные глаза Эрла, едва различимые на дне выгребной ямы.
Да. Эрл есть Эрл. Противоположность слову профпригодность. В тот раз «зараженный» должен был ворваться в дом, где ночевал Винсент. Но что-то у зомби пошло не так.
– А какую фразу ты должен услышать? – с подозрением спросил некромант.
– Коодовую, – уверенно ответил Эрл, забивая очередной гвоздь в доску подозрений.
– Гниль и тлен, Эрл! – возмутился некромант. – Какую кодовую фразу?! Какую?! Слова, Эрл, слова! Меня интересуют слова! Сло-ва!
– Здесь могут быть твари из армии Тьмы, – зомби очень похоже изобразил голос Винса, заставив того поморщиться.
– Предположим, – сомнения все еще терзали некроманта. – Только услышав эту фразу и только услышав эту фразу от меня, ты должен выйти из укрытия!
– Дааа, хозяин.
– Только эту! И только от меня! Понял, тыква ты гнилая?
– Дааа, хозяин.
– И смотри мне!
– Кудаа, хозяин?
– Это образное выражение, дубина ты тухлая!
Винсент полез на козлы телеги. Но, оказавшись наверху, решил, что последнее напутствие не помешает.
– Эй, Эрл. Это очень простое и очень доходное дело. Только попробуй что-нибудь испортить! Мне нужны эти магусы! – сказал некромант и щелкнул вожжами.
Фарфетка тут же тронулась в путь. Боли она не чувствовала, но, видимо, все еще помнила, что это такое. Как бы там не было, звук удара вожжей играл роль главного ускорителя лошади.
Эрл и не думал провожать телегу взглядом.
Нет, если бы он заметил, что она уезжает, тогда да. Тогда он, конечно же, проследил бы за её отбытием. Но он не заметил. Его очень интересовало дупло на другой стороне дороги. Большое черное. Эрл пытался представить, как оно возникло.
– Ааа? – уточнил зомби, сообразив, что кто-то что-то недавно говорил.
Но телега к этому времени уже скрылась за поворотом.
Глава 2.
В Магории существовало три категории дорог.
Самыми удобными и комфортными по праву считались «главные тракты» – артерии, соединявшие все столицы агрумов. Для их создания маги огня плавили камень, а маги земли укладывали его сплошным, идеально ровным полотном.
Ко второй категории относилось большинство остальных дорог. Тех, что соединяли крупные города в разных парах одного агрума. Они абы как выравнивались и уплотнялись наемными магами земли.
Винсент ехал по дороге третьей категории. Обычная, стихийно накатанная колея с большим обилием колдобин и кочек.
Надо ли говорить, что Фарфетка никаких кочек не замечала и продолжала тащить телегу ровным, довольно резвым темпом. В результате Винсента постоянно подбрасывало вверх-вниз, словно мячик. Седалище любого другого человека могло понести серьезные увечья при таком способе перемещения. Но седалище Винса уже давно адаптировалось. Он ничего не замечал.
Да и как он мог? Ведь его разум лежал в лучшей гостинице ближайшего крупного города, обнимался с молоденькой барышней да потягивал вино из поместья Девенсон ува Ферпелис. Мысленно Винсент благополучно перепрыгнул как воплощение собственного плана, так и получение за него награды. Он уже её тратил.
Впрочем, понять его можно. Подобные дела он проделывал много-много раз, причем чаще все же удачно. Огрехи, конечно, случались, это да. Куда без них. Ведь ему помогал никто иной, как Эрл. Но сейчас Винсент был уверен в успехе как никогда. Ведь в этот раз даже разрыв не пришлось выдумывать.
Единственной сложностью оставалась татуировка мага на запястье. Точнее рисунок, изображавший татуировку мага. Вот уже пять кругов год, как некромантам вместо татуировок выписывали поощрение смертью. Да-да, именно поощрение. Каждый житель Магории верил, что, убивая некроманта, освобождает его разум от хватки Тьмы.
По мнению Винсента, так бред полный. Никакой хватки он не ощущал. Да и вообще сильно сомневался в существовании Тьмы или других богинь. То, что в мире существовали разрывы, еще ничего ему не доказывало.
Кстати, сам разрыв Винсент действительно собирался закрыть. Сразу после того, как селяне его увидят и оплатят процедуру. Винс не переживал, что разрыв завершится и оттуда кто-нибудь вылезет. Шансы на это были столь малы, что не требовали переживаний.
Широкая улыбка украшала мечтательное лицо прыгающего на козлах некроманта.
Доходное и к тому же крайне легкое дело. Что может быть лучше?
Телега завернула за поворот, и улыбка Винсента быстро угасла.
На самом входе в деревню стоял идол.
– Гниль и тлен! Нордины! Глупые! Тупые! Дикари! Нордины!
Идол-столб состоял из восьми небольших фигур. Каждая посвящалась одному из восьми богов, одного из восьми ярусов
