Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ) - Афанасьев Семён

Я бы мог сейчас, конечно, сказать что-нибудь на тему того, что я не родной, а приёмный. Но промолчу, в том числе из благодарности: что ни говори, отец имеет очень мало недостатков и проблем, как родитель (достаточно заботлив, ответственный, для детей ничего не жалеет — даже олуха-сына-гайдзина вон, в дорогое учебное заведение устроил, не считаясь с расходами).

Скорее, он местами буксует, как личность — к алкоголю плюсую его неразборчивость в связях определённого характера.

С другой стороны, первое — такая знакомая черта моей исторической родины. А последнее — здесь что-то вроде социальной нормы. Да и я теперь от него ничем не отличаюсь. Бл*.

Из унылой задумчивости меня вытягивает Рейко, подхватывая под руку и вытаскивая из-за стола.

— С чего ты так уверена, что сможешь сгладить все негативы? — шепчу, выволакиваемый ею в проход.

— Я что, с пьяными мужиками мало дел имела? — замечает она философски. — Уж твой папа, поверь, просто зайчик и ангел. Если сравнить с тем же…

— ПОНЯЛ. НЕ ПРОДОЛЖАЙ.

— Приветствую! Рада вас видеть! — Рейко или действительно хорошая актриса, или всё-таки батя ей залетает.

В том смысле, что она воспринимает его без негатива, даже в его нынешнем состоянии.

— Здравствуйте! — подумав, мой местный ближайший родственник останавливает сам себя от рефлекторного жеста.

И лезет к ней не обниматься и целоваться (как явно собирался вначале), а лишь скромно пожать руку.

Её это, судя по сверкнувшему взгляду, изрядно веселит.

Женщины.

Кстати, интересно: а как бы я его приводил в чувство? Всё-таки, женщина со мной. Но и он родной отец и вроде как не чужой, хм.

— Где был? — взгляд родителя останавливается на мне. — Почему так вызывающе ушёл из клиники? Говорил, потом напишешь, куда направляешься — и ни слова не прислал?

— Виноват. Из головы вылетело, — каюсь. — Был занят.

Не рассказывать же, что я забыл зарядить батарею у своего местного телефона (это регулярное действие. Так-то лежит на поверхности, но я этот момент с непривычки упустил). А когда оказался в доме Рейко, она с Вакой очень быстро сместили у меня все акценты в голове. Прямо в креслах на площадке, сдвинутых вместе. Г-хм.

— Пап, я неправ, что исчез. Извини, — накрываю его руку своей, зарабатывая удивленный взгляд в ответ.

— Ватару, а я хотела с вами поговорить, — на второе запястье отца опускаются пальцы моей спутницы. — Как вы смотрите, если ближайшее время Маса поживёт у меня? Это не создаст неудобств лично вам?

Надеюсь, у меня сейчас получается не выдать красноречивой мимикой всю гамму чувств.

Хм. Разумеется, какая-то половина меня не против. Но есть ведь и Цубаса, чёрт побери?! И почему Рейко было не обсудить это вначале со мной — а к моему отцу не лезть вообще, ещё через мою голову?

Похоже, профессиональные расширения актрисы работают даже на короткой дистанции, необязательно в тактильном контакте. Потому что в следующий момент её бедро под столом прижимается к моему, поступательно двигаясь вперёд-назад и поглаживая меня сквозь брюки.

Насколько я понимаю, этакий невербальный сигнал: всё нормально, не дёргайся, потом объясню.

Крякнув, с удовольствием наблюдаю удивление родителя:

— Неожиданно. — А больше он ничего и не говорит, хлопая глазами.

Причём я понимаю, что он непротив самого факта. Смущает его исключительно её личность: как-никак, секс-символ нации.

— Я сумею о нём позаботиться, — мягко улыбается модель, опуская ресницы. — Если это, конечно, не вредит вашей предвыборной стратегии.

А оно не вредит, на то есть прямое заключение специалиста Ваки. Она в манипуляциях общественным сознанием и чужими эмоциями соображает на десять.

— Да я не к тому. Я, в принципе, помню, что вы это обозначали в Лотосе, — батя чуток сдаёт назад и вытаскивает руку из-под женской ладони. — Был выпивши, однако запомнил. Просто не подумал, что вы всерьёз.

— Никогда не шучу на тему своего дома, — смеётся Рейко. — И я пока не планирую выпускать вашего сына из своих рук, с вашего разрешения. Какое-то время. Если он потеряется ещё раз, думаю, его можно будет найти через меня или Цубасу. Мои номера есть в базе вашей компании — Вака уже внесла, для удобства вашего юридического отдела.

Блин. Что значит "не планирую выпускать"? Что-то я уже по Цубасе соскучился. Очень.

— А-а-а, они же занимаются вашей долей акций Хейдуги, — хлопает себя по лбу отец, на удивление припоминая расклад. — Точно-точно… Спасибо, учту.

Он погружается в местное меню, делая заказ кухне и бару в его электронной копии. При этом, родитель время от времени косится на меня, словно желая что-то сказать.

— Ватару, если я вам мешаю, скажите? — отчего-то моя спутница идёт напролом, хотя и крайне мягким тоном.

При этом она без затей забрасывает левую ладонь мне на пояс, с противоположной от себя стороны.

Получается, что сидим обнявшись. Блин, ну и как на это реагировать?

Что-то чем дальше, тем больше чувствую себя идиотом.

— Да нет, не мешаете, — батя наконец что-то решает про себя. — Маса, расскажи пожалуйста, раз в больнице не вышло: что у тебя в порту произошло?

— На разведку ходил в одно место. — Интересно, как он это узнал?

Я же пока вообще никому рассказывать не собирался, а с Ёсиокой отец незнаком и не общается.

— Что за инцидент с работодателем? Вроде, на пирсе какая-то сцена была нехорошая?

— Да не было там никакой сцены. Сошли на берег, чтобы не рубиться на борту. Поорали друг на друга, махнули пару раз кулаками. Конец разговора.

— А что за люди, которых ты чуть не насильно кому-то японскому капитану на борт сдал? Из-за чего ссора с предыдущим работодателем?

Я категорически не хочу обсуждать тему в этом месте; не знаю, почему. Видимо, интуиция.

К сожалению, находящийся под градусом родитель от тактичности далёк. Напирает, словно бульдозер.

Из-за соседних столов даже люди начинают повторно коситься, будто бы невзначай.

Возможно, причина его энтузиазма в том, что вместе с заказом ему только что поставили на стол и небольшую бутылочку. Половину из которой он тут же оперативно употребил.

Наконец прорывает и меня:

— Батя, ты чё?! Это дело пары конкретных капитанов! Есть профессиональная этика. Вопросы порта обсуждаются в порту, и остаются тоже в порту!

— Из-за чего ты на пирсе дрался? И с кем?

— Там живых людей гнали, как скот, — решаю приоткрыть часть правды. — А у меня есть свои небольшие правила по этому поводу.

— Какие? — интересно, родителю реально нравится удивляться так часто или это просто особенности мимики.

Поймал себя на том, что знаю его не так уж хорошо, как хотелось бы.

— Защищай слабых, борись с сильными. — Пожимаю плечами.

Жаль, не могу добавить: такая сцена у человека, росшего после одной далёкой войны в ну очень специфических условиях, вызывает вполне определённую ассоциативную цепочку. Промолчать или не заметить просто не получится.

***

За некоторое время до этого.

На одном из многочисленных пирсов порта к шхуне с названием "Улитка" подошёл блондин:

— Здравствуйте! Вы давали объявление, я с вами созванивался.

— Я не ожидал, что ты окажешься… таким, — Бо, выполняющий сейчас по совместительству функции капитана, не стесняясь, оценивающе оглядел европейца с ног до головы.

— А какие проблемы? — пацан искренне недоумевал. — И как я могу к вам обращаться?

По-японски, кстати, говорит, как на родном, отметил про себя наполовину китаец.

— В первый день для тебя — просто капитан. Этого достаточно.

У Бо, конечно же, было и полностью японское имя, как и местный национальный паспорт (островитянам ни к чему знать, что этот паспорт у него — не единственный). Но неожиданно для себя он решил сходу поставить белобрысого на место: каждому своё.

— Так какие со мной проблемы? — кандидат на поденную работу оглядел и охлопал себя со всех сторон. — Руки-ноги на месте, голова варит.