Владимир Корн - Небесный странник
Наконец, оторвавшись от бесконечно красивого вида, простирающегося вокруг, я вспомнил, зачем стою здесь, на самой верхушке мачты. Фал оказался натянутым до звона, издаваемого струной, а значит, можно не отвлекаться на всякие пустяки, и снова любоваться бесконечно красивым видом.
К реальности меня вернул голос одного из матросов 'Орегано', заявившего, что от страха, дескать, у мальца свело руки, и теперь придется отправлять кого-нибудь на мачту, чтобы спустить его вниз.
Когда я очутился на палубе, первым, кого я увидел, был капитан.
- Ну как? - коротко поинтересовался он.
- Красиво! - только и смог ответить я.
Клянусь чем угодно, на этот раз в глазах капитана 'Орегано' я узрел выражение удовлетворения...
На острове Сиоль мы пробыли две недели, и к концу этого срока я считал себя одним из команды 'Орегано'. Пусть самым молодым и неопытным, которому поручается только то, что на обычных кораблях доверяют юнгам, но разве теперь для меня все это что-нибудь значило? Так я и не понял, зачем 'Орегано' опускался у Гволсуоля: то ли для того, чтобы кто-то из его жителей показал единственный источник воды на Сиоле, то ли для того, чтобы я встретился со своей судьбой.
Все две недели несколько одетых в балахоны людей, постоянно державшихся особняком, копались в развалинах, явно пытаясь что-то найти. Что именно, не знал никто, подозреваю, даже капитан Миккейн. Судя по их недовольным лицам, когда мы улетали с острова, найти им не удалось ничего.
Обратный путь в Гволсуоль заставил меня сильно понервничать. Нет, не потому, что один из матросов, невысокий, черноволосый и черноглазый вьюн сказал, что таких пассажиров как я высаживают прямо на лету.
- Будем пролетать над Гволсуолем, снизимся, - заявил он, - и постараемся сбросить тебя прямо в трубу твоего дома, мы всегда так делаем. Если не хочешь в трубу а, например, во двор, заранее попроси господина капитана. Но в любом случае, сбросить тебя придется.
Нет, боялся я совсем не этого, другого: меня высадят в Гволсуоле, а сами улетят дальше. И на этом все закончится. И мне никогда уже не придется подняться в небо, туда, где я теперь постоянно летал даже во сне.
Но нет, все мои страхи оказались напрасными. Капитан 'Орегано' сам подошел ко мне и предложил то, что я все время оттягивал на самый последний момент, опасаясь отказа - остаться в команде.
Следующие пять лет моей жизни неразлучно были связаны с 'Орегано'. А матрос, который все пугал меня тем, что домой мне придется вернуться через трубу, оказался вполне неплохим парнем, и мы даже сдружились. Зовут его Энди Ансельм, и теперь он один из команды 'Небесного странника'.
В Гволсуоле после этого я побывал только один раз, погостив две недели. Привез подарки отцу с матерью и брату, успевшему жениться и обзавестись парочкой сопливых карапузов, для которых я стал дядей. Матери я втайне от отца также оставил денег, - немного, у меня тогда их почти не водилось. Вернее, не так - я копил золото на покупку медальона воздушного навигатора. Потом, став навигатором, я начал откладывать деньги, надеясь когда-нибудь накопить на собственный корабль, и уже на нем прилететь в родные края.
За тот срок, что я отсутствовал в Гволсуоле, там не изменилось ничего.
Да и что могло измениться? Можно с точностью предсказать, что будет происходить день за днем на целый год вперед. И на следующий год, и еще на следующий, и так раз за разом.
После осенних штормов начнется рыбалка на проходящую мимо Гволсуоля семгу. Затем, перед праздником в честь Богини-Матери, из ближайшего города Тири, куда и уходит весь улов, прибудет сборщик налогов. Он приезжает два раза в год, и всегда день в день. Его встретит староста Олор Прачет, сын старого Прачета - лекаря. С Олором сборщик налогов пропьянствует пару дней, после чего снова уедет в Тири. А староста, приходя в себя, будет неделю болеть, потому что пить ему нельзя. Да, забыл добавить. На следующий день после приезда сборщика налогов, вечером в дом к старосте придет Каира, вдова пропавшего в море Катора Милза, чтобы покинуть дом только утром, стыдливо пряча глаза.
Все то время, что я гостил в родительском доме, на душе было немного грустно, и в тоже время радостно, что мне не придется провести в Гволсуоле всю оставшуюся жизнь.
* * *
После нескольких лет службы на 'Орегано', получив медальон воздушного навигатора, по рекомендации капитана Кторна Миккейна я ушел на 'Барракуду', копию 'Орегано' - такой же двухмачтовый парусник, отличающийся только более высокой надстройкой на носу.
Кристан Нейсар, капитан 'Барракуды', остался без помощника внезапно- тот исчез во время ночной вахты. Такое бывает, причем чаще, чем можно подумать, и все отлично знают: вывалиться во время полета корабля - верная смерть. Это тебе не море, когда упав за борт, шансов что тебя найдут, подберут или сам сможешь куда-нибудь выплыть, значительно больше.
Хотя слышал я и о другом случае - один из матросов умудрился не превратиться в лепешку, удачно угодив на крутой, поросший кустарником склон заболоченного оврага. Правда, на борт летучего корабля после своего вынужденного полета он больше ни ногой, но в остальном жизнь у него сложилось вполне удачно. Конечно же, по его представлениям: в любой таверне, где любят отдыхать воздухоплаватели, или как сами они себя называют - парители, были рады его видеть за своим столом.Ему всегда и наливали, и кормили бесплатно, лишь просили рассказать о том, как он, вывалившись с летучего корабля, сумел остаться в живых.
Оно и понятно - выпасть за борт может каждый, и вот оно, живое подтверждение, чудеса все же случаются, пусть и очень, очень редко...
Мой новый капитан, Кристан Нейсар, походил на прежнего только сложением - оба они среднего роста и широкоплечие. Ну и еще возрастом, обоим около сорока. Но в отличие рыжеволосого и рыжебородого Миккейна, Нейсар - брюнет и всегда с гладко выбритым лицом. Имелись и другие отличия. Если Кторн Миккейн мог иногда быть очень жестким, порой даже жестоким, то капитан 'Барракуды' никогда не повышал голос, но умел посмотреть так, что лучше бы уж он от души выругался.
Отношения у меня с новым капитаном сложились сразу. Понаблюдав за мной некоторое время и задав пару десятков вопросов, иногда очень каверзных, он доверил мне самостоятельные вахты, в том числе и ночные. Что само по себе людям понимающим о многом уже говорит. И все же, с 'Орегано' на 'Барракуду' я уходил неохотно. Понятно, что должность навигатора - не работа матросом. Тут и жалование выше, и уважения больше. Только вот слишком уж я считал себя обязанным Кторну Миккейну за все то, что он для меня сделал. Ведь и навигатором я стал, во многом, благодаря ему.
