Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
Он стал жертвой или скорее тем, кто нагрел руки на чудовищной ошибке других людей, принявших его за короля. Его, откровенно себялюбивого, безмозглого идиота, который в жизни не заглядывал в будущее дальше завтрашнего дня. Каждый раз, как к нему обращались «ваше величество», он переживал пуще прежнего и с каждой минутой все сильнее удивлялся, что обман до сих пор не раскрыт.
Выйдя на аккуратную лужайку, Джезаль хотел было издать полный жалости к себе, любимому, вздох, но вовремя остановился, заметив у двери напротив рыцаря-телохранителя. Тот стоял так неподвижно, что его поначалу и не было видно. Джезаль еле слышно выругался. Неужто и пяти минут не дадут побыть в одиночестве? Нахмурившись, он подошел ближе. Рыцарь казался знакомым: крупная фигура, лысый череп и практически отсутствующая шея…
– Бремер дан Горст!
– Ваше величество, – отозвался Горст, грохнув кулаком по нагрудной пластине.
– Как я рад тебя видеть! – Этого быка Джезаль невзлюбил с первого взгляда и, побегав от него по фехтовальному кругу, своего мнения не изменил. Сейчас, однако, вид знакомого лица стал для него глотком воды в пустыне. Джезаль сам не заметил, как крепко пожал руку Горсту, словно старинному другу.
– Это слишком большая честь для меня, ваше величество, – произнес Горст.
– Умоляю, не зови меня так! Как ты попал в королевский дворец? Я думал, ты служишь в страже лорда Брока.
– Должность была не по мне, – ответил Горст своим необычно высоким голосом. – К счастью, несколько месяцев назад освободилось место в рядах рыцарей-телохранителей, ваше ве…
В голову Джезалю пришла одна идея. Он огляделся и никого не заметил: в саду было тихо, как на кладбище, аркада напоминала коридор крипты.
– Бремер… могу я называть тебя так?
– Полагаю, мой король вправе называть меня как ему угодно.
– Тогда… можно попросить тебя об услуге?
Горст удивленно моргнул.
– Только скажите, ваше величество.
Услышав, как открылась дверь, Джезаль резко обернулся. Из тени под колоннаду, мягко поскрипывая доспехами, вышел Горст. За ним – фигура в плаще с капюшоном. Стоило ей откинуть капюшон, как в сердце Джезаля проснулась былая страсть. В лучике света из окна он видел правильный изгиб скул, уголок рта, нос, блестящие глаза.
– Спасибо, Горст, – произнес Джезаль. – Можешь идти.
Гигант хлопнул себя по груди кулаком и вышел в дверь. Не первый раз Джезаль тайно встречался с Арди, но сейчас обстоятельства изменились. Он не знал, закончится ли свидание поцелуем и нежными словами, или все просто закончится. Начало было не слишком хорошим.
– Ваше августейшее величество, – иронично произнесла Арди. – Какая небывалая честь. Мне упасть ниц или сделать книксен?
От звука ее голоса у Джезаля, как и прежде, перехватило дыхание.
– Книксен? – выдавил он из себя. – Ты хоть знаешь, как он исполняется?
– Нет, если честно. Меня не готовили для жизни в высшем обществе, и недостаток образования просто убивает. – Нахмурившись, Арди ступила в затененный сад. – Еще девочкой я порой позволяла себе несбыточные мечты, что однажды меня пригласит к себе в гости, во дворец, сам король, и мы с ним станем есть изысканные пирожные, пить дорогие вина и до глубокой ночи вести утонченные разговоры о разных важных вещах. – Прижав к груди руки, Арди часто-часто заморгала. – Спасибо, что позволил хотя бы ненадолго исполниться жалким мечтам бедной нищенки. Остальные попрошайки не поверят, если расскажу!
– Все мы потрясены таким поворотом событий.
– О, безусловно, ваше величество.
Джезаль поморщился.
– Хоть ты не называй меня так.
– И как следует к вам обращаться?
– Меня зовут Джезаль. Просто Джезаль. Пожалуйста…
– Если такова ваша воля… Ты обещал, Джезаль, обещал, что не бросишь меня.
– Помню, что обещал, и слово свое сдержу… вот только… – Король или не король, но он, как всегда, не мог подобрать красивых слов и потому просто выпалил: – Я не могу жениться на тебе! Женился бы, если… – он беспомощно всплеснул руками, – если бы не случилось то, что случилось. Теперь я уже ничего не могу поделать. Не могу жениться на тебе.
– Ну разумеется. – Она горько усмехнулась. – Обещания – для детей. Я и не думала, что ты сдержишь слово. Даже в самых безумных мечтах не смела такого представить. Вообразить страшно: король и девушка-крестьянка. Абсурд. В самой пошлой романтической книжке такого не встретишь.
– Это не значит, что больше мы не увидимся. – Джезаль нерешительно шагнул ей навстречу. – Жизнь изменилась, но можно ведь улучать мгновения… мгновения, когда мы можем быть вместе. – Он коснулся ее лица и ощутил знакомый трепет, укол совести. – Для нас все останется по-прежнему. Не волнуйся, обо всем позаботятся…
Она заглянула ему в глаза.
– То есть… ты предлагаешь стать твоей шлюхой?
Джезаль отдернул руку.
– Нет! Конечно же нет! Я имею в виду… ты бы могла быть… – Он лихорадочно искал более удачное слово. – Моей любовницей?
– А, понятно. И что будет, когда ты женишься? Какое слово для меня подберет королева? – Джезаль нервно сглотнул и посмотрел себе под ноги. – Шлюха есть шлюха, как ты ее ни называй. Быстро надоедает, и еще быстрее ее можно заменить на другую. А когда ты устанешь от меня и подберешь других… любовниц, как они будут меня называть? – Арди печально усмехнулась. – Я отребье, изгой и помню об этом, но ты, похоже, думаешь обо мне еще хуже.
– Я не виноват. – У него на глазах выступили слезы, и было сложно сказать, от боли или облегчения. Скорее всего горький привкус и того и другого.
– Конечно нет, я тебя и не виню. Я виню себя. Мне-то казалось, что у меня в жизни всегда черная полоса, но брат был прав: я просто не умею выбирать. – Арди посмотрела на него тем же оценивающим взглядом темных глаз, каким наградила при первой встрече. – Я ведь могла найти мужчину получше, однако выбрала тебя. Ничему меня жизнь не учит.
Она большим пальцем утерла слезу у него со щеки. Как тогда, когда они расстались в парке, под дождем. Правда, в тот раз была надежда, что однажды они встретятся вновь. Теперь и ее не осталось. Вздохнув, Арди опустила руки и мрачно посмотрела на темный сад.
Джезаль моргнул. Неужели это все? Он так хотел сказать напоследок нежные слова, попрощаться, превозмогая горькую радость, но разум его оставался пуст. Да и какими словами исправить то, что случилось? Пришло время расставаться, и лишние слова разбередили бы
