За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева
Он подошел ближе и, в знак подтверждения искренности своих намерений церемониально преклонив колено, продолжил:
– Я произнес недопустимое. Вы всегда будете моим Учителем. Что бы ни случилось, это не изменится.
Ощущая себя в безвыходном положении, словно пойманная в клетку птица, Элирий медленно кивнул и равнодушно протянул затянутую в парчовую перчатку кисть для поцелуя – милость, в прежние дни символизировавшая высшую степень расположения.
– Если Учитель желает наказать меня, он может сделать это, – примиряюще предложил Элиар, не вставая. В знак покаяния одним движением он сорвал с себя богато украшенную верхнюю мантию Великого Иерофанта и застыл, оставшись в простой нижней одежде.
Элирий мысленно усмехнулся. Ах, вот для чего ученику вздумалось так нарядиться – подчеркнуть весомость своих извинений! Что ж, за подобные дерзости действительно следует наказывать. Но если ты можешь наказать кого-то, только когда тебе позволяют, то это просто игра.
– Нет нужды. Так ты позволишь мне выйти наружу?
– Откройте подарок, – не выпуская благодушно дарованной ему руки, негромко предложил Элиар. – Учитель окажет мне честь, приняв его.
Внутри принесенного учеником свертка лежала одежда серых цветов с доминирующим орнаментом черного. В раздражении Элирий сузил глаза. К чему весь этот нелепый фарс? Чтобы подчеркнуть и без того унизительную перемену в статусе?
– Что это значит? – строго спросил он. – В нашем прежнем мире серый был цветом рабов.
Элиар медленно поднялся на ноги. На Материке царила весна, снаружи нежно цвел абрикос, и волос его ученика неуловимо пах абрикосом. Отчего-то вдруг захотелось сладких, лопающихся от спелости солнечных плодов, но до их созревания было еще так далеко. Элирий тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли и сосредотачиваясь на непростой беседе, которая происходила здесь и сейчас.
– В этом смысле ничего не изменилось. – Элиар виновато развел руками. – Но вам придется облачиться в него. Однако одеяние не полностью серое – края обрамлены черным.
Память услужливо подсказала: серый цвет в сочетании с любым незапрещенным цветом считался отличительным признаком гражданина, серый же без примесей был цветом рабства. В прежние дни как раз-таки черный был вне закона, а вот сейчас, похоже, он в фаворе и занял место красного.
– Черный цвет истощает вас, а красный запрещен, – вслух подтвердил его догадки Второй ученик. – Мне очень жаль. В одежде любого другого цвета в моем окружении мессир будет смотреться странно. Если наденете эту накидку поверх ваших титульных одежд и согласитесь вести себя скромнее, я разрешу иногда выходить отсюда в моем сопровождении. А также сегодня же начну переговоры с владетелем Ангу по поводу нашего возможного визита.
С каких пор он должен спрашивать дозволения у собственного ученика? В своих мыслях Элирий витиевато и длинно выругался, но вслух сказал другое:
– Насколько я должен быть скромным?
– Прежде чем делать что угодно, вашей светлости рекомендовано прежде спросить у меня, – безо всякого выражения кратко объяснил Элиар.
Лицо Элирия также осталось непроницаемо, будто заледенело. Нарочитая благожелательность вытекла из цианового взгляда и оставила его пустым, как разбитый сосуд.
– Как будет уместно называть тебя… в присутствии других? – как ни в чем не бывало поинтересовался Совершенный, более не утруждая себя улыбкой.
– В присутствии других мессиру лучше всего сохранять молчание.
– Воспрещается ли мне еще что-то?
– Не подумайте дурного: вы ни в чем не ограничены. С вами будут обращаться так же почтительно, как и прежде. Я лишь прошу проявить разумную осторожность… Учитель исполнит мою просьбу?
Что ж, подарок подарку рознь.
Его светлость мессир Элирий Лестер Лар отнюдь не был глуп и прекрасно понимал, что в нынешнем положении у него не осталось никаких реальных рычагов воздействия на ученика. Тот все еще прислушивается к нему и сохраняет внешнюю видимость иерархии – из необъяснимой прихоти, будто делая одолжение или играя в свою игру, смысл которой пока неясен. По факту же Черный жрец был сильнее, намного сильнее – и мог сделать с ним все, что вздумается, не спрашивая и не реагируя на протесты.
Элирий помнил доставшийся с рождения вспыльчивый нрав сына Великих степей, а потому не намеревался понапрасну будить в ученике злость и испытывать на себе силу его гнева. Стремясь пройти по тонкой ленточке благоразумия, Красный Феникс не собирался провоцировать того, в чьих руках находился, и в то же время не собирался терять лица.
Итак, нужно постараться наладить полезный контакт и завоевать доверие Элиара. Нужно сказать то, что тот хочет услышать, только и всего.
– Не будем спорить, – пытаясь говорить непринужденно, ровным голосом ответил Элирий. – Если мой ученик считает это необходимым, у меня нет оснований не доверять ему. Я верю тебе, слышишь?
Приходится верить: особого выбор нет. У волчонка слишком много власти над ним, чтобы опрометчиво отказывать в доверии.
Взгляд Элиара чуть потеплел.
– Я позабочусь об Учителе, – с чувством пообещал он, видя, что наставник не собирается замыкаться и игнорировать его. – Для вас я готов взять Север силой, если Первый ученик не пожелает принять посольство добровольно. Так или иначе, мы вступим на территорию Ангу.
– Не нужно поспешных решений, – с сомнением проронил Красный Феникс. – Не думаю, что Яниэр откажет своему Учителю в простом визите вежливости.
По правде говоря, Элирий вовсе не был уверен в этом. Мир изменился: одни боги ведают, на что и на кого в нем можно рассчитывать теперь. Но другие варианты действий, беспрерывно прокручиваемые в голове, казались еще менее убедительными и реалистичными.
– Сегодняшний вечер обещает быть теплым. – Гортанный голос Второго ученика вновь набрал силу, раздаваясь вольготно и звеня, как горный ручей. – Я слышал, мессир изъявил желание запустить весеннего воздушного змея. Если ваша светлость не против, я хотел бы посодействовать в подготовке и, если угодно, составить компанию.
На сей раз Красный Феникс нашел в себе силы улыбнуться и милостиво кивнул ученику.
Глава 16. Игры без правил. Часть 2
Эпоха Красного Солнца. Год 277.
Сезон начала осени
Беспрерывно поют цикады
Ром-Белиат. Красная цитадель
*черной тушью*
– Что за цирк ты устроил, Лестер? – Едва войдя в комнату, Ишерхэ скривила губы и уставилась на Учителя с нескрываемым раздражением. Тот молча поклонился и, ничем не выдавая эмоций, поцеловал владычице руку.
Впрочем, неправильно было бы сказать, что Триумфатор «вошла», будто простая смертная. Нет, скорее, дочь темного бога вплыла в покои верховного жреца, как мощный флагманский корабль, разрезающий носом волну открытого океана.
Помещение пропиталось уютным теплом, даже более того – жаром. Жар исходил от сложенного полукругом каменного очага, в котором пышным красным
