Не стой у мага на пути! 2 - Эрли Моури
— Доброй ночи, Шолан, — сказал я и как бы невзначай пояснил причину, отчего в моих руках наряд хозяйки дома: — Госпожа Арэнт случайно испачкала платье, гуляя по подземелью. Вот несу ей другую одежду.
Я не знал, знаком ли Шолан с тем, что Ольвия превращается в оборотня и иногда пользуется подземельем, чтобы выйти к реке. Если да, то мои слова могли вызвать у дворецкого нежелательные мысли. А если нет, то само желание вдруг поменять испачканную одежду при постороннем мужчине выглядело странно, как и мое слишком вольное проникновение в покои хозяйки при ее отсутствии.
Дворецкий ничего не сказал, но проводил меня крайне изумленным взглядом.
Когда мы с госпожой Арэнт поднялись на первый этаж, нам снова повстречался этот вездесущий старик. Наверное, он поджидал нас намеренно, желая проверить, правду ли я говорю.
— Шолан, почему вы до сих пор не спите? — спросила графиня, проходя мимо.
— Не спится, ваше сиятельство. Уж извините, в мои годы сон бывает беспокойным, — ответил он и поспешил в сторону хозяйского крыла дома.
Ночь я провел не в гостевой комнате, а в покоях графини. И не просто в покоях, но в ее роскошной, уютной постели. Она оказалась достаточно просторной для всех наших ночных фантазий. Правда за все произошедшее между мной и моей возлюбленной нас ждала расплата: мы не выспались, простынь была разорвана в клочья, и еще имелся страх: госпожа Арэнт в некоторые мгновения была очень громкой, ее могли услышать слуги или охранники за приоткрытым окном.
Когда мы проснулись, часы в спальне графини, кстати, отображавшие время по-арленсийски, показывали 9 часов 65 минут.
— Как приятно… — прошептала Ольвия, прижимаясь ко мне.
— Что, моя дорогая? — просил я, поцеловав ее.
— Ничего… не трогай мою точку камелии, — ее губы скруглились в милой улыбке.
А моя рука почти случайно оказалась между ее ножек. И вышло так, что госпожа Арэнт снова отдалась мне, почти сразу с огромным желанием. Потом мы еще долго нежились в постели, не думая о завтраке и предстоящих делах. Ольвия целовала мое тело и ее губы иногда шептали:
— Люблю тебя, Райсмар Ирринд, — она произносила это тихо, может быть не желая, чтобы я услышал ее чувственные слова, но я слышал.
Слышал, гладил ее спину, ягодицы и думал, что я тоже, наверное, ее люблю. В моих прошлых жизнях, если не брать самые первые, вопрос любви всегда был сложным вопросом. Настолько сложным, что меня многие могут не понять, найдя в нем противоречия или заподозрив меня в нечестности. Я мог одновременно воспылать любовью или страстью к нескольким женщинам. И один мой товарищ упрекал меня, будто мои чувства ненастоящие и я просто играю в них, играю женщинами лишь в свое удовольствие, при этом не испытываю ни к одной из них истинных чувств.
Если полностью отстраниться и смотреть на происходящее из безмолвия вечности глазами Астерия, то да, все это игра. И любовь, и ненависть, и смерть, и сама жизнь со всеми кипящими в ней переживаниями — все, все игра. Я это очень хорошо знаю, потому что в эти игры я играл больше, чем кто-либо другой. Но я проживаю эти жизни не для того, чтобы холодно и отстраненно наблюдать за происходящим вокруг, но для того, чтобы еще и еще раз постичь вкус жизни, сполна окунуться в нее. Вкус у нее всегда разный. Разный в зависимости от миров, в которых живешь; от тела, которое выбираешь; и от ситуации, в которой оказался. И часто бывает так, что мое восприятие, мои чувства смешиваются необычным для человека образом.
Случалось и такое, что я, любя девушку в новом для себя мире, не мог забыть свою жену из мира прежнего, покинутого мной. Это сложно, это необъяснимо, но в моей душе это происходит именно так. И сейчас лаская госпожу Арэнт, я вспомнил ненадолго об Ионэль — к ней я тоже испытывал очень теплые чувства. Хотя они постепенно стихали. Я знал, что скоро Ольвия захватит меня настолько, насколько я это позволю. А хочу позволить ей многое.
— Не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала Ольвия Арэнт.
— Мне нужно. Я приду вечером, примерно к Часу Флейты, — ответил я, думая о том, что у меня на сегодня немало дел: нужно перенести вещи в «Вечернюю Звезду» и обустроиться на новом месте; нужно зайти к торговцу оружием насчет заказанного посоха; нужно встретиться с моим, так сказать, учеником — Салгором, и навестить кабак «Лунный Гонец», где я собирался разжиться деньгами. Но перед посещением «Лунного Гонца» нужно вздремнуть хотя бы час-другой и вытянуть из архива какую-нибудь простенькую вспомогательную магию, из тех, которых мне не хватает для удобства. Например, обычного «Светляка», чтобы обходиться в темноте без факела.
После завтрака, когда я поднялся в покои госпожи Арэнт за дорожным мешком и посохом, я спросил ее:
— Не боишься, что кто-нибудь из слуг предаст тебя и скажет Малгару лишнее? Например, то, что некий странный тип по имени Райсмар ночевал в этом доме и ты проявляла о нем слишком много заботы. А у дворецкого после вчерашнего может быть подозрение, что я ночевал в твоей спальне.
— Каюсь, Райс, вела себя очень легкомысленно. Особенно вчера. Ты мне просто вскружил голову. Нет, не подумай, я тебя ни в чем не обвиняю. Сама на это пошла и виновата только я. Признаться, еще день назад я и подумать не могла, что случится такое… Хотя меня очень влекло к тебе, я не собиралась изменять мужу, — говоря это, она прижалась ко мне сзади, такая нежная, ласковая — невозможно вообразить, что в ней живет оборотень.
— То есть, ты опасаешься, что кто-то из слуг тебя может предать? — уточнил я.
— Вряд ли. Все они именно мои слуги, которых нанимала я сама и они
