Проклятьем заклейменный - Владимир Петрович Батаев
— Потапчик, кто там? — донёсся женский голос из комнаты.
— Господин Соловьёв гулять изволят, — отозвался мужик.
— Так пусть заходит. Я гостям всегда рада.
Мужик помрачнел ещё сильнее, но всё же приоткрыл дверь шире и сделал приглашающий жест. Я же отказываться не стал — какая разница, к кому в душ сходить. Да и знакомиться с сокурсниками надо. Тем более фамилию Орловой я уже слышал.
— Привет, — кивнул я сидящей на кровати девушке. — А я тут к Воронцовой хотел зайти, в душ забежать. А её нету. Может, у тебя схожу?
Я обратил внимание на нестандартную расстановку мебели. Обе кровати сдвинуты, объединённые в одну широкую, обеденный стол подвинут к окну. Так что жилой зоны для второго курсанта как бы и нету.
Но большее внимание привлекала хозяйка комнаты. Точнее её живот. Месяц этак седьмой, пожалуй… Я не спец, может и больше. И она пузо специально подчёркивала, даже у платьица вырез спереди такой, что фактически от верхней части платья остался только лиф с глубоким декольте да две полоски ткани по бокам.
— Чистоплотность — это прекрасно, — широко улыбнулась Орлова. — А то некоторые… Ты сходи, сполоснись. А потом возвращайся.
Всё это она говорила с зазывной улыбочкой, а в конце даже прикусила указательный палец.
— Вы ведь ждали господина Обухова, — укоризненно напомнил ей денщик.
— Ничего, мы и втроём прекрасно проведём время, — звонко рассмеялась она.
Я прошёл в ванную, но пока не закрыл дверь, ещё успел услышать часть диалога.
— Ну, Лен, ты же обещала, — говорил так называемый денщик.
— Хватит ревновать, Потап, — отмахивалась она. — Не забывай своё место, солдатик.
Я закрыл дверь и включил воду. Не так уж мне интересны их отношения.
Вот непонятно, какого лешего в Академию приняли беременную, да ещё и на большом сроке. Она же разродится скоро, через пару месяцев. Какие ей боевые занятия, хоть сейчас, хоть потом. Да она их и не посещает. Устроила тут домашний бордель для извращенцев вместо этого. Надеюсь, хоть младенца потом к родне отправит, а то мне придётся передумать насчёт переезда на третий этаж, если тут устроят филиал яслей.
Когда я вышел из душа, гостей в комнате поприбавилось. Сразу двое пришли. Причём эти лица я уже где-то видел… Ах да, тогда, в первый день у оврага, где я мост снёс. Они вместе с Изольдой бежали.
— Соловьёв? — удивился один из них. — Ты разве тут живёшь?
— Нет, он тут не живёт, — томным голосом протянула Орлова. — Мой сосед вообще в первый же день съехал. Решил жениться и отчислился, так что комната вся моя. И вы все мои гости.
— Ага, спасибо за гостеприимство, — кивнул я. — Но пора мне. Время-то, поди, уже обеденное?
— Ты жрать идти собрался, Соловей? — изумился второй парень.
— Да с утра не жрамши, — я похлопал себя по животу. — Даже кофе не попил. И вообще умаялся уже. Сначала огра убивал, потом с этим хмырём Кенуэлем махался…
— Что-то ты сделал? — с визгливыми нотками восторга в голосе воскликнула Орлова. — Ты убил огра Киреевой?
— А ты хотела и с ним попробовать? — хмыкнул я.
— О да-а, — похотливо простонала девушка.
— Ну, это уж слишком, Лен, — вскочил на ноги гусар.
— Помолчи, денщик, — огрызнулся на него один из парней. — И вообще, сбегай принеси нам выпить и перекусить.
Гусар схватился за рукоять сабли, висевшей у него на поясе. Парни тоже дёрнулись к портупеям, которые успели снять и повесить на спинки стульев. Орлова молчала, глядя на намечающуюся драку горящими глазами и облизывая губы.
— Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе, — пропел я. — Но я устал — окончен бой, беру портвейн, иду домой.
— Действительно, пойду-ка я выпью, — процедил гусар, задвигая саблю обратно в ножны.
— Это не твой ребёнок, Потап! — зло бросила ему вслед Орлова прежде, чем дверь со стуком захлопнулась.
— Как этот смерд смеет… — всё-таки схватился за оружие один из парней, не доставая, впрочем, рапиру из ножен.
— Какие же вы оба жалкие, — смерив их взглядом, покачал головой я.
— Не ссорьтесь, мальчики, — попыталась вмешаться Орлова. — Меня на всех хватит. Хотя одному придётся подождать. Втроём сразу неудобно, из-за живота.
Она сноровисто встала на кровати на четвереньки, подложив под пузо подушку. Явно большой опыт уже. Ну а платьице и снимать не надо, и так всё доступно.
— Развлекайтесь, я обедать, — махнул рукой я.
Надеюсь, Петра оставила там хоть немного картошки и колбасы. А то искать столовую мне лениво.
— Ты нас оскорбил, Соловей, — попытался преградить мне путь один из парней.
И тут же получил в челюсть с левой, чего явно не ожидал. И следом взмахом чёрного меча я рассёк рапиру в его руках вместе с ножнами.
— Ты на кого рыпнулся, пацан? — рявкнул я ему в лицо, ухватив за волосы на затылке. — Тебе до огра далеко. Я тебя одним ногтем раздавлю. Как вошь.
Услышав журчание, я отшвырнул подальше обмочившегося с перепугу паренька. Слабенькие нервы. А мочевой пузырь и того слабее.
— Панин, ты чего это? — выпучил глаза второй. Ага, значит, вот он Обухов.
— Аха-ха, — расхохоталась Орлова. — Пошли вон, оба, щенки. Соловьёв, я вся твоя! Возьми меня!
Она приподнялась, сдёргивая лиф платья и обнажая большую грудь. Скорее всего, уже налившуюся от молока. Или всё-таки ещё рано?
— Да нет, спасибо, — покачал головой я. — Я даже общественные душевые не люблю. Не говоря уж…
— Я, по-твоему, общественный туалет, что ли⁈ — в бешенстве взревела девушка, сев на кровати.
Между её ладонями сверкнула молния. Ну, её триггер явно связан со всем, что тут сейчас происходит, так что сил должно быть много.
— А вообще-то похоже, — подал голос Обухов. — И в прошлый раз ты разрешила…
Сорвавшаяся с ладони девушки молния досталась ему, отбросив к стене и спалив китель спереди вместе с рубашкой. Но вроде дышит. Хотя в медчасть бы отправить неплохо, вон кожа на груди тоже покраснела от ожога.
— Не надо, — я покачал одновременно головой и поднятым чёрным мечом. —
