Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс
- Боги… Я правил этой маленькой мусорной кучей. Я пережил две дюжины десятимесячных зим и вонючих летних месяцев, и с меня более чем довольно! Другие Бароны насмехаются надо мной. Ни один не соизволил посетить эту дыру, опасаясь подхватить воспаление лёгких, а когда я их навестил, меня усадили в конце стола, как простолюдина! Я также не могу надеяться улучшить своё положение за счет улучшения Скеллета, потому что здесь нечего улучшать! Город был построен как пограничная цитадель во время Расовых войн и с тех пор пришёл в упадок. Здесь нет денег. Я не могу позволить себе ни Замка, ни Двора; каждая монета от налогов уходит на содержание трёх десятков моих гвардейцев, которые являются посмешищем для каждой армии в Эрамме!
Барон распалил себя криком. Теперь его голос понизился до низкого и зловещего тона.
- Послушайте, Гарт, с меня хватит. Так или иначе, я изменю Скеллет или покину его. Следующий караван доставит письмо от меня Верховному Королю, в котором я предлагаю свои услуги и определённые виды магии в любой войне, которую он выберет. Если он проигнорирует это, я найду себе применение; с василиском я смогу взять всё, что захочу. Я могу стать Королём Эрамма, если захочу. Если же я отдам вам василиска, то останусь никем, никчёмным владыкой ещё более никчёмной земли. Какой компромисс вы можете мне предложить? Он сверкал своими льдисто-голубыми глазами почти так же грозно, как Гарт своими огромными красными.
Оверман не нашёлся, что ответить.
Гнев Барона утих, и он, казалось, ушёл в себя, снова погрузившись в своё мрачное молчание. Казалось, ему потребовалось усилие, чтобы приказать своим людям: - Взять его.
Люди, стоявшие за Бароном, обошли его и бросились вперёд, но остановились на расстоянии вытянутой руки от меча Гарта; те, что стояли на лестнице, тоже не нападали, видимо, не желая сближаться в таком тесном помещении.
Гарт рассмеялся, отчасти искренне забавляясь их робостью, а отчасти, чтобы ещё больше запугать их. Он поставил ногу на шею своего пленника и объявил: - Я убью этого человека после того, как разделаюсь с остальными, не раньше.
Один из людей на лестнице набрался храбрости и с криком бросился на него. Гарт ударил по руке нападавшего плоской частью своего меча и отправил в полёт его собственное оружие. Оказавшись внезапно обезоруженным, человек перевёл атаку в верхний захват.
Гарт ударил его по голове плоской частью топора, и тот, потеряв сознание, отлетел к стене и повалился на пол.
Гарт несколько секунд боролся, чтобы сохранить равновесие, и ему это удалось, он шагнул вперёд, чтобы встать прямо над людьми, один из которых был в сознании. Как только он это сделал, то оказался втянут в бой: два коротких меча обрушились на него в рубящем ударе.
Он уклонился от одного, парировал удар другого и быстрым выпадом пробил остриём своего клинка плечо одного из них. Стражник упал и забился в агонии, а Гарт выдернул оружие как раз вовремя, чтобы отразить ещё один удар в бок. Удерживая меч нападавшего, он поднял топор, который держал в левой руке, и ударил им по запястью за рукоятью. Солдат выронил меч и отшатнулся назад.
Тогда другие двинулись на смену поверженным товарищам, и Гарт воспользовался этой возможностью, чтобы крикнуть: - До сих пор я был милосерден. Следующий человек умрёт!
Предупреждение возымело немедленный эффект, поскольку наступающие остановились в нерешительности.
- Я не хочу никого убивать, но и не желаю быть побеждённым. Отойдите! Произнося эти слова, Гарт мысленно похвалил себя за то, что встретил врагов за углом, где они не могли подойти массово и окружить его. - Барон, это не принесёт вам ничего, кроме резни. Вашим людям меня не взять!
- И вам не уйти. Голос Барона был тихим, в отличие от крика Гарта, но то, что он сказал, с лихвой компенсировало это, ибо Оверман знал, что это правда. Он мог зарубить любого, кто приблизится к нему, на месте, но если он выйдет из-за угла, его окружат и убьют. Тупик.
В конце коридора рядом с Бароном внезапно возникло движение. Кто-то вошёл и шёпотом обращался к своему господину. Гарт не смог разобрать ничего, кроме слова - зверь.
Он задался вопросом, что за послание могло прийти в такой час и при таких обстоятельствах, но ничего не смог сделать, чтобы удовлетворить свое любопытство. Вместо этого он воспользовался случаем, чтобы отбросить мечи, оказавшиеся в пределах досягаемости тех, над кем он стоял, чтобы они не могли дотянуться до них и воспользоваться ими. Покончив с этим, он посмотрел поверх голов стражников на лицо Барона. Какими бы ни были новости, они казались нежеланными: Хмурый взгляд Барона был как никогда красноречив.
Затем он как-то странно пожал плечами, после чего, казалось, поник, а потом громко вздохнул, его хмурый взгляд исчез, сменившись выражением крайнего отчаяния, которое Гарт до сих пор видел только у животных в клетках, - выражением, означавшим, что животное вот-вот зачахнет и умрёт.
Барон осел, словно ему потребовалась вся его воля, чтобы просто стоять прямо; он тяжело опёрся на стену коридора.
Один из ближайших к Барону стражников заботливо спросил: - Мы можем чем-нибудь помочь, Милорд? Голос его был участливым, но Гарту показалось, что он уловил нотку презрения там, где ожидал бы удивления или замешательства. Конечно, такого рода коллапс не мог быть обычным явлением?
Солдат вложил меч в ножны и помог Барону встать. Он посмотрел в сторону Овермана, стоявшего у подножия лестницы, по которой можно было бы пройти в спальню Барона, а затем оглянулся на дверь в подземелья, не зная, в какую сторону идти. Гонец тоже огляделся, видимо, впервые заметив Гарта, и спросил: - Что нам делать, Милорд?
Барон покачал головой и сумел прохрипеть: - Неважно. Гарт был потрясён. Человек явно страдал от какого-то припадка, проявляя симптомы человека, находящегося в глубоком шоке или тяжело раненного.
Все собравшиеся теперь наблюдали за Бароном, а не за Оверманом. Мечи были опущены, приказы на время забыты. Заметив ослабление напряжения, сопровождавший Барона человек провёл его через скопление солдат, мимо неподвижного Овермана и вверх по лестнице, где оставшиеся люди расступились, освобождая место.
Когда он уже миновал лестницу и скрылся из виду за углом, один из людей небрежно заметил: - На этот раз всё совсем плохо. Его напарник кивнул, и головы снова начали поворачиваться в сторону Гарта. Оверман, в свою очередь, был совершенно ошеломлён таким поворотом событий и растерянно озирался по сторонам. Приведёт ли это падение к окончанию схватки? Он уже собирался спросить, что сказал Барону гонец, когда его ждал ещё больший сюрприз.
Стражники на лестнице спешно двинулись вниз, отступая от чего-то, и наверху показалась огромная чёрная голова, похожая на кошачью, с золотыми глазами и оскаленными клыками, глядящая вниз на освещённый факелами коридор.
- Корос! Приветствие Гарта вырвалось непроизвольно. Он был почти так же поражён, как и рад видеть здесь зверя.
Зверь приветственно зарычал в ответ, но не сделал ни малейшей попытки приблизиться. По-видимому, он не решился протиснуться за угол на узкую лестницу. Видя это, Гарт приказал ему: - Стой, - и повернулся к ближайшему стражнику, одному из тех, кого он ранил в короткой стычке.
- Где находится василиск?
- В подземелье.
- Покажите мне.
Человек оглядел своих спутников, которые лишь пожимали плечами или отводили взгляд. Один рискнул заметить: - Барон сказал, что это не имеет значения, и выглядел так, будто ему всё равно.
Смирившись, тот повернулся и пошёл к двери в конце коридора. За ней находилась небольшая комната, в которой стоял грубый деревянный стол, на стене висело несколько колец с ключами, а в центре стояла статуя. Статуя изображала изможденного недоеданием юношу. Гарт в ужасе уставился на неё.
Его проводник, почувствовав необходимость объяснений, сказал: - Барон хотел проверить легенду. Он пообещал мальчику свободу, если тот выживет.
- Свободу?
