Демоны Вебера - Денис Кучеренко
Когда же Верго поинтересовался, почему наемники не желают использовать старый добрый бинокль, предпочитая проверять возможные угрозы лично, он лишь встречал полные недоумения взгляды, за которыми следовал один и тот же вопрос: «А что за бинокль такой?»
Насколько же это иронично, что обитатели Помонта, обуздавшие премудрости деполяризации света кристаллами шпата, так и не освоили основы оптики. Чудаки, одним словом.
Разведчик (направленный Остином осмотреть приближающихся чужаков) запыхавшись вернулся обратно к своей группе. Едва отдышавшись он выдавил из себя лишь одно слово — ловакийцы. Как пожар — это слово охватило всех и каждого, оставляя за собой привкус смеси презрения и опасений. Только Вебер с навеянным настойкой оптимизмом добродушно отнесся к этой новости. Его же ближайшее окружение было решительно не согласно с такой позицией.
— Богомерзкие дикари, — прошипел сквозь зубы Блиц. — Лучше бы оставались и дальше в своих проклятых пустынях!
— Верно, выродкам не место в федерации, и тем более в Помонте! — подхватил идею юноши конвоир кареты.
Нелестные комментарии и далеко не самые приятные пожелания посыпались со всех сторон, нагнетая обстановку. Вдоволь наворчавшись, наемники принялись с небывалым энтузиазмом делиться с друг-другом любопытнейшими россказнями о Ловакии, знатно приправляя и без того искаженные факты очевидными выдумками:
— Когда мой дед служил, то довелось ему как-то побывать там, — с деловитым видом рассказывал наемник, демонстративно поглаживая припрятанный под плащом меч. — Деда своими глазами видел, как это дикарское отродье закапывало своих усопших под порогом, в фундамент дома. Так, якобы духи мертвых будут хранить дома этих паскуд. Только подумать, закопать свою мертвую родню, вместо всеблагого сожжения! И это даже без песночтений и погребальных обрядов! Как тогда их душам добраться до чистилища?
Предсказатель чуть не рассмеялся с негодования спутника, с трудом, но все же сдержавшись в последний момент, — слишком свежа еще была память о сожженных фетишах гвардейцев, чтобы вновь портить с ними отношения. Благой акт терпимости остался незамеченным, и вот, уже другой гвардеец сам того не ведая бросает вызов испорченному чувству юмора Верго:
— Это еще что! А ты слышал, как они лечат хвори? Слыхал может историю о медовом человеке? Старики, предчувствуя свою смерть начинают в громадных количествах жрать мед, пока даже их испражнения не начинают источать медовый запах и принимать… эту, как ее? Схаррат, слово из башки вылетело! Ну в общем, и выглядеть начинают как засахаренный мед тоже! А когда-таки подыхают от такой жрачки (что немудрено), то их тела засовывают в здоровые, заполненные медом бочки, оставляя настаиваться. Спустя несколько лет, от засахаренных останков отламываю кусочки и принимают как лекарство от всего на свете. Как после такого с этими сволочами вообще за руку здороваться можно? Как знать, помыл ли вонючий дикарь лаптю после того как сожрал свою засахаренную бабку?
— Да они вообще не моются. Откуда им в пустыне то воду взять? — донеслось откуда-то сзади.
Хотевший поначалу втихую осмеять все эти байки, Верго содрогнулся от отвращения, изо всех сил стараясь отогнать навеянную его разумом картинку медового человека. К несчастью, грибная настойка отлично стимулирует воображение, обеспечивая предсказателя весьма детализированной и живописной картинкой. Мужчина принялся глубоко дышать носом, подавляя рвотные позывы.
— А ведь история про медовую консервацию правдива, но практикуют это только на юге Ловакии, да и то, отщепенцы-староверы, — не преминув воспользоваться случаем вставил свой комментарий Голдберг. Вебер даже и не сомневался, что именно эта история привлечет внимание торговца оружием.
Тем временем караван туземцев неспешно сближался с группой наемников. Те в свою очередь вынужденно притихли. Группа чужаков состояла из девяти мужчин, высоких, смуглых, мускулистых как на подбор. Ловакийцы кутались в непривычные им теплые одежды, определенно малые для их комплекции: короткие рукава и штанины оголяли уязвимые части тел на радость свирепым ветрам, в то время как сами меховые одеяния едва сходились на широких плечах мужчин. Некоторые из них и вовсе носили накинутые поверх голого торса меховые шкуры, что не стесняли движений и лучше защищали щиколотки и кисти от холодов Помонта.
Каждый пришелец был надежно экипирован длинным копьем со сплюснутым острием, покрытым множеством зазубрин, и коротким изогнутым мечем, лишенным желоба, как и всяких декораций. Лезвия диковинных клинков сохраняли одинаковую ширину почти до самого острия, на манер ятаганов. Гарды таких мечей были донельзя практичными, идеально прямыми. Рукояти — короткими, с небольшими углублениями под пальцы.
Вебер с интересом разглядывал необычные орудия убийств, искренне недоумевая зачем вообще рубящему мечу столь характерной формы гарда. Она явно не была предназначена для парирования. Но для чего тогда? Едва поднеся вопрошающий взгляд на Голдберга, кто, казалось, единственный не был впечатлен оружием ловакийцев, предсказатель услышал желанное объяснение, выскользнувшее из-под усов Барона:
— Судя по всему это охотники. Да уж, такое оружие вообще не предназначено для сражения с людьми. Судя по ширине клинка можно сказать что подобными мечами перерубают лапы насекомых, — самое оно для их сегментированных конечностей. Если уж таким клинком удастся проникнуть сквозь твердую защиту жука, то гарда не позволит мечу уйти слишком глубоко. Я не раз видал подобное оружие у охотников, хотя у нас, конечно, такие инструменты не производят — спроса нет. А на копье гляньте, сконструировано как раз так, чтобы хорошенько застрять в зазорах хитиновых панцирей. Надо бы Остину сказать кто они такие, чтобы не подумал чего…
С собой чужаки везли несколько грубо сколоченных телег, запряженных псами. Белошерстые упрямцы с энтузиазмом тащили свою ношу, высунув наружу длинные розовые языки. Собачьи хвосты были коротко обрезаны, но не смотря на это четвероногие умудрялись радостно вилять обрубками при виде незнакомцев. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, внутри телег покоились крупные тушки насекомых, преимущественно рабочих Роя, чьи полутораметровые панцири и массивные мандибулы (предназначенные для разрывания грунта) продолжали внушать страх даже при отсутствии теплившейся в них жизни. Крупные тела рабочих были практически полностью прикрыты слоем темно-синих кусков раздробленных панцирей кольпов. Из замыкающей обоз повозки едва не вываливались длинные перепончатые крылья метровых воинов. Сложно было даже представить каких трудов стоило убийство таких дьявольски подвижных и опасных тварей. Теперь же, наиболее смелые путники имели возможность заглянуть в их фасетчатые глаза, безразлично отражавшие далекие горы в своих темных ромбовидных фрагментах.
Позабыв о столь ненавистных туземцах, наемники с интересом глазели на тела крупных прихвостней Роя, живо обсуждая размер созданий. А вот псы, получившие наконец возможность отдохнуть, с добродушной собачьей грустью, свойственной лишь представителям их вида, недоумевали: почему никто не спешит приласкать
