Демоны Вебера - Денис Кучеренко
К этому моменту путешествия, гнущиеся металлические спицы кареты и звуки скрипящих пружин амортизации стали уже обыденностью. Не смотря на баснословную цену экипажа, к горным путешествиям он едва ли был предназначен.
Ряды деревьев постепенно редели, обнажая голые склоны гор, столь пригодные для пути, но столь же непригодные для того чтобы разбить лагерь, — более не было места где можно было бы спрятаться от ветра. Ледяные порывы доставляли хлопот пуще прежнего, вынуждая путников отчаянно кутаться в многослойные одежды. Впрочем, у открытой местности были и свои преимущества. Необъятные просторы, лишенные чего-либо за чем можно было укрыться, прекрасно обозревались, исключая возможность встречи нежданных гостей.
По истечению пары часов пути за внимание Вебера сражалось сразу несколько источников раздражения: внезапно напомнившая о себе ломота в мышцах на пару с болезненными мозолями оккупировала ноги предсказателя; расчесанные до крови укусы заставляли не только с опаской оглядывать каждую пролетающую мимо мошку, но и постоянно одергивать руки от распухшего лица; и наконец, чрезмерно жизнерадостный Голдберг, решивший, что предсказателю как раз не хватает занимательной истории о его коллеге, о том самом, что однажды потерял обе руки. Как же быстро исчезло ощущение радости жизни после нелегкого спасения. Жаль, но боль и зуд не исчезли вместе с ним.
Сознательно пропуская большую часть всего сказанного Бароном мимо ушей, Верго неустанно выискивал хоть что-нибудь что могло бы отвлечь его от давящих невзгод. Его скучающий взгляд пронесся между летающими у скалистых вершин громадными кондорами, лениво обогнул череду невзрачных горных расщелин и наконец остановился на пустом панцире кольпа, мирно покоившимся у устья кристально чистого ручья. Насколько предсказателю было известно, эти прихвостни Роя не линяют, а значит шероховатый каркас из хитина, служивший однажды жуку защитой, теперь выполняет роль надгробия. Как и всегда, предгорья были до жути безжалостны к своим обитателям.
Подойдя к своей находке Вебер без интереса заглянул в отверстия панциря, убедившись в полости останков — кто-то давно уже выел все содержимое. Не то что бы предсказателя интересовала анатомия насекомого, но мертвый жук дал ему повод хоть ненадолго отдалиться от неумолкающего Голдберга. Последний, не тратя время попусту быстро нашел себе новую жертву, переключившись на простодушного Блица.
Присев на корточки, Верго оглядел засохшие фасеточные глаза создания, задумчиво проведя по шероховатой поверхности хитинового скелета рукой. Еще совсем недавно тысячи подобных, но куда как более мелких тварей пытались сожрать его, целеустремленно пробираясь между складок кафтана. Противный шелест их ног отдавался неприятным щекочущим чувством по рукам, спине и ногам. Жуткие жвала впивались в кожу, а длинные ядовитые жала пронзали то, что под ней. Но вот большие жуки в отличии от своих крохотных собратьев не вызывали у него эту непередаваемую смесь жути и отвращения. Возможно все дело было в размере.
Сильный поток ветра, пробиваясь сквозь многочисленные отверстия панциря вызвал негромкий свист, вырвавший предсказателя из потока воспоминаний. Неспешно поднявшись тот направился обратно к своим слегка отдалившимся спутникам. В такие моменты, не смотря на обилие людей вокруг мужчина бы по-настоящему одинок. Наедине со своими мыслями.
Убедившись, что никто за ним не наблюдает, Вебер позволил своей руке проникнуть в походную сумку даже полностью не раскрывая ее. На ощупь пробираясь сквозь нехитрые пожитки, изжаленные пальцы впились в хорошо знакомый флакон. Восковая печать была молниеносно сорвана, и владелец цепких пальцев пустым взглядом впился в мутновато-красное содержимое стекляшки. Он колебался не более нескольких секунд — горькая проспиртованная жидкость проложила свой путь через рот и глотку, стекая прямиком в желудок. Тепло разнеслось по всему организму и уже через минуту исходящие из живота приятное онемение начало распространяться по всему телу, изгоняя следы усталости, обезболивая укусы, что уже было приятно само по себе, но наибольшее облегчение коснулось рассудка. Гудевшая от переизбытка мыслей и переживаний голова быстро очистилась, сделалась легкой и воздушной, как по мановению волшебной палочки. Умиротворяющее спокойствие пронизывало все естество предсказателя.
Он закрыл глаза, глубоко вдыхая свежий горный воздух. Столп разноцветных искр пронесся среди непроницаемой тьмы. Вновь раскрывая веки Верго смотрел уже не на те ненавистные ему ландшафты Помонта. Нет. С окружающим его миром произошли существенные перемены: небо, став ярче и насыщенней чем когда-либо, нависало значительно выше обычного; редкие холодные лучи солнца теперь выглядели такими теплыми и мягкими; даже подножный мох заиграл новыми красками, разукрашивая живописные предгорья. Мир стал чуточку теплее, заигрывая своими мягкими тонами с покрасневшими глазами предсказателя. И лишь где-то очень глубоко, куда глубже чем следовало, тихий внутренний голос осуждающе нашептывал столь оскорбительные обвинения. Вебер предпочитал притворяться что он их не слышит.
— Ну и проигрался я тогда! А он, сволочь такая, наверняка краплеными картами не брезговал! Ох и не нравилась мне его семерка. Было в ней нечто подозрительно… — Блиц увлеченно и при том совершенно беспечно рассказывал Голдбергу постыдные подробности своих давнишних картежных проигрышей, совершенно не замечая тихо подобравшего сзади Верго. — Ну думаю уж вы то меня поймете. Ну не так что-то было с той картой! Она мне сразу подозрительной показалась. И я еще подумал…
— Послушай парень, как тебя там… Блиц, — бесцеремонно вмешался предсказатель, будто и не замечая эмоционального накала парнишки. — У меня тут вопрос созрел, хотел бы я уточнить кое-что. Вы… Ну в смысле ваша группа ведь «Вольный Помонт» называетесь, верно? Хорошо. Ваше дело это наемничий промысел. Но при этом друг друга гвардейцами кличете, в чем здесь смысл, не подскажешь?
Барон с подозрением посмотрел на довольного, излишне жестикулирующего предсказателя, что так нагло ворвался в их беседу. Вне всяких сомнений, будь Верго трезвым он бы обязательно заметил недобрые огоньки, промелькнувшие во взгляде настороженного усача. Пускай нездоровый румянец и можно было списать на безжалостно хлещущие щеки путников порывы ветра,
