Кирилл Бенедиктов - Блокада-1 Охота на монстра

Старик-эмигрант был совсем непохож на барсука. Но чем дольше Жером анализировал странное равнодушие немецких хозяев Парижа к чудаку-мистику, тем тревожнее становилось у него на душе. До войны Гурджиев поддерживал отношения с десятками известных парижан, его считали учителем и пророком влиятельные мужчины и женщины по обе стороны Атлантики. Вряд ли он оборвал все контакты после прихода немцев. По неписаным правилам разведки, человек с такими связями просто обязан попасть в разработку. Если старика не трогают, значит, за ним наблюдают, и наблюдают пристально. Встреча в кафе прошла гладко, но это могло быть случайностью. Допустим, наблюдение велось не круглосуточно, а выборочно – в конце концов, в Париже у гестапо не миллион агентов. Возможно также, что у наружки не было ориентировки на Жерома – однако сам факт подхода был зафиксирован, и какой-нибудь безликий клерк в здании на рю Соссэ[13] уже сравнил описание собеседника Гурджиева с портретом «британского шпиона», ушедшего от погони на улице Прачек. В любом случае, идти к старику домой было опасно – хуже того, это было неразумно. Но приказ, полученный из Центра, не оставлял Жерому возможностей для маневра. «Срочно свяжитесь с Факиром и передайте ему привет от Ивановича. Выясните все, что известно Факиру о Карле Хаусхоффере, Дитрихе Эккарте и гипнотизерских способностях Гитлера. О результатах беседы доложить немедленно!»

Жером, уверенный, что после бреда о семи башнях Сатаны Центр прекратит дальнейшую работу с Факиром (этот псевдоним предложил для Гурджиева он сам), чрезвычайно удивился новому заданию. На следующий день он вышел из дому, надев поношенные брюки и видавший виды пиджак. На голову Жером водрузил синий берет, а на нос – очки в немодной роговой оправе. Эти нехитрые манипуляции сразу же состарили его лет на пятнадцать, превратив щеголеватого молодого археолога в уставшего рабочего с окраины. В таком виде он и заявился в кафе, где маг обычно лакомился арманьяком. Маскировка удалась на славу – во всяком случае, усатая мадам Кики недавнего посетителя не признала. Вот только Гурджиева в кафе не было. Жером несколько часов просидел в углу, потягивая пиво, и ушел, когда на город начали опускаться прозрачные июньские сумерки.

Гурджиев не появился в кафе и на следующий день. Часики, между тем, неумолимо тикали. Слова «срочно» и «немедленно» в шифровке Центра не позволяли Жерому ожидать появления Факира до морковкина заговенья. Встречу надо было форсировать, и Жером, проклиная вздорного старика, неожиданно изменившего старым привычкам, отправился на рю Колонель Ренар.

Сначала он, как водится, тщательно изучил карту. Просмотрел телефонный справочник, запоминая фамилии соседей Гурджиева. Потом покружил по кварталу, изучая возможные пути отхода. И лишь затем подошел к дому, где обитал Факир.

Консьерж клевал носом в своей клетушке. Жером, заготовивший для него довольно увлекательную легенду (в ней фигурировал месье Кальвани, проживавший на шестом этаже, его двоюродный брат из Лиона и некая молоденькая актриса кабаре на Пляс Пигаль), пожал плечами и вошел в подъезд. Поднялся по темноватой лестнице с выщербленными ступенями на третий этаж. Огляделся – на площадку выходили еще две двери, за каждой из которых могли прятаться агенты гестапо. «Я становлюсь параноиком», – мрачно подумал Жером и нажал бронзовую кнопку звонка.

Где-то в недрах квартиры загремел долгий раскатистый гром.

Ничего не происходило. Не было слышно ни шаркающих шагов, ни бормотания «уже иду, подождите». На лестничной площадке царила тишина. Под прицелом глазков, через которые могли наблюдать за ним гестаповцы, или, на худой конец, соседи, хотелось втянуть голову в плечи.

Жером позвонил снова.

Щелкнул замок.

На пороге стоял Гурджиев – заспанный, в пижаме и домашних тапках, которые явно были ему велики. При ходьбе такие тапки должны неизбежно щелкать задниками по полу. Как старикан ухитрился подойти к двери неслышно, Жером так и не понял.

– А, – сказал маг сиплым голосом, – это опять ты.

– Вы приглашали меня, – Жером вежливо поклонился. – Сказали, что если я надумаю дослушать вашу историю до конца, то могу прийти. Как видите, я пришел.

– Не вовремя, – буркнул Гурджиев. Его седые усы уныло обвисли. – Я болен.

Теперь Жером заметил лихорадочный блеск черных глаз старика. У Гурджиева, по-видимому, был жар.

– Вам нужна помощь? – спросил он, стараясь, чтобы его участие не выглядело фальшиво. – Может быть, какие-то лекарства? Я могу достать…

– Нет, – отрезал маг. – Лекарства не нужны. Это все Луна. Ты же не можешь уничтожить Луну, парень?

Жером покачал головой.

– Вот видишь. Просто уходи и оставь меня в покое. Мне, видно, пришло время умереть.

– Вряд ли, – сказал Жером. – От простуды в наше время не умирают.

Как он и предполагал, старик немедленно рассвирепел.

– Ты что, доктор? Откуда знаешь, что у меня простуда? Я что, чихаю? Скажи, я хоть раз чихнул? Может, у меня насморк? У меня что, нос красный?

– У вас горло болит, – перебил его Жером. – Вот здесь. Это фарингит. Я могу достать аспирин и фуроцилин для полоскания.

– Слушай, – сказал Гурджиев по-русски с сильным кавказским акцентом, – откуда узнал, а?

Жером тяжело вздохнул.

– Учился когда-то на врача, – ответил он по-французски. – Потом понял, что это не мое и стал археологом. Может быть, вы все-таки позволите мне войти?

Маг хмыкнул и сделал шаг назад.

В квартире Гурджиева пахло пряностями и сандалом. Откуда-то доносилась негромкая музыка – слегка заунывная, и в то же время завораживающая. Комната, в которой оказался Жером, была почти пуста – на полу лежал роскошный восточный ковер, в углу на мраморной тумбе стояла расписанная цветами и павлинами китайская ваза.

– Ну, теперь-то ты мне скажешь? – требовательно спросил Гурджиев.

– Скажу – что?

– Зачем я понадобился советской разведке, вот что!

Жером усмехнулся и покачал головой.

– Меня просили передать вам привет.

– От кого? – скривился Гурджиев.

– От Ивановича.

Несколько секунд старик непонимающе смотрел на Жерома.

– От Ивановича? Постой, постой…

Он вдруг покачнулся и оперся рукой о стену.

– Вам плохо? – встревожился Жером.

– Нет! – рявкнул Гурджиев. – Просто голова закружилась – такое бывает, когда Луна слишком близко подходит к Земле. Так ты говоришь, привет от Ивановича?

– Да, – подтвердил Жером. – От него лично.

– Садись, – старик махнул рукой на ковер и первым уселся на него, скрестив ноги по-турецки. – Рассказывай все подробно.

Жером последовал его примеру, подобрал ноги под себя.