Павел Корнев - Спящий

Каждый мой ответ порождал целую лавину новых расспросов, поэтому я попытался обрисовать ситуацию как можно более сжато, буквально в двух словах.

– Лили, я попал в беду и был вынужден обратиться за помощью к дальним родственникам. А теперь должен им услугу.

– А я? – вспыхнула от гнева и обиды девушка. – Почему не просил о помощи у меня?

– Не та ситуация…

– У моего отца большие связи, ты же знаешь!

– Я не хотел впутывать ни тебя, ни твоих родителей.

– Это пустые слова! – взорвалась Лилиана и выскочила из кабинета.

Я со стоном поднялся из кресла и поспешил за подругой, но та стремительно взбежала по лестнице на второй этаж, а у меня на такой подвиг попросту не хватило сил.

Да и что бы я ей сказал? Правду?

От этой мысли по спине побежали колючие мурашки, и тут, словно мало мне было сердечных переживаний, с улицы вновь постучали во входную дверь.

С приглушенным проклятием я рванул обратно в рабочий кабинет Альберта и схватил забытый на тахте «Веблей – Фосбери». Оттуда, прижимая ладонь к нещадно коловшему боку, заковылял в прихожую, где уже слышались приглушенные голоса. Памятуя о недавнем конфузе, убирать револьвер в карман халата я не стал и в результате едва успел спрятать руку с оружием за спину, когда с распростертыми объятиями ко мне кинулся собственный поверенный.

– Виконт! – возликовал он. – Безумно рад видеть вас в добром здравии! Вы так неожиданно пропали, я ужасно беспокоился, как бы не стряслось ничего дурного! Я даже внес аванс адвокату, чтобы он мог приступить к работе без всякого промедления. Я правильно поступил?

– Вы все сделали верно, мэтр, – сдержанно улыбнулся я и с удивлением уставился на Рамона, который на пару с племянником заволок в дом немалых размеров сундук.

Юрист перехватил мой взгляд и пояснил:

– Виконт, это вещи из вашего фамильного особняка. Я взял на себя смелость привезти их с собой…

Я только вздохнул и растерянно посмотрел на миссис Харди. Мой титул виконта заставил экономку на время позабыть о визите в дом вооруженных людей, и она позвала Рамона за собой.

– Несите в чулан!

Судя по раскрасневшимся щекам и аромату дорогого бренди, для успокоения нервов миссис Харди воспользовалась баром Альберта. На ее месте и сам пропустил бы стаканчик-другой чего-нибудь покрепче.

При воспоминании о выпитом с утра роме к горлу подкатила тошнота, я судорожно сглотнул и повел поверенного в кабинет поэта, между делом сунув револьвер в карман халата.

– Мне, право, неловко вас сейчас отвлекать… – забеспокоился юрист, но я даже слушать ничего не стал и сгреб черновики Альберта на край стола.

– Надо выписать чек на пятьдесят тысяч франков, – попросил после этого и упал в глубокое кресло. – На предъявителя.

Поверенный поставил на колени кожаный портфель и даже расстегнул его, но засомневался и переспросил:

– Вы уверены, виконт? Пятьдесят тысяч на предъявителя? Это громадная сумма!

– Долг чести, – просто ответил я, решив столь нехитрым способом избежать бесконечных расспросов, и не ошибся: поверенный покачал головой, достал ручку с золотым пером и принялся заполнять чек.

– Подпишите здесь, – указал юрист некоторое время спустя. – А еще здесь и здесь.

Пришлось выбираться из глубокого и чрезвычайно удобного кресла и ставить подписи в отмеченных галочками местах.

– Деньги поступят на счет завтра, во второй половине дня, после этого чек можно будет предъявлять к оплате.

– Пойдет, – кивнул я и спросил: – Наличные есть с собой?

Ко всякому привычный поверенный нисколько не удивился неожиданному вопросу, раскрыл бумажник и протянул мне толстую пачку сотенных банкнот и чековую книжку.

– Пять тысяч с вашего основного счета.

– Какой там сейчас остаток?

– Семнадцать тысяч франков.

– Нормально, – успокоился я и спросил: – За время моего… отсутствия из полиции приходили какие-либо запросы?

– Был вызов на допрос в Ньютон-Маркт, – подтвердил поверенный, – но мэтр Могфлин стоит каждого сантима. Каждого! Он оспорил не только сам вызов на допрос, но и законность уголовного преследования в целом! На текущий момент у полиции нет к вам никаких претензий!

– Замечательно! – с облегчением улыбнулся я, подозревая, впрочем, что столь благоприятный исход дела объяснялся не только талантами моего нового адвоката, но и расположением главного инспектора.

Впрочем, не важно.

Я проводил поверенного к выходу, оценил забитый моими вещами чулан и заглянул на кухню, где принявшая Рамона и его племянника за простых грузчиков миссис Харди потчевала их яблочным пирогом.

– Даже лучше, чем у тетушки Марты! – восхитился десертом Тито.

Рамон, заметив меня, быстро допил предложенный экономкой чай, поблагодарил ее и вышел в коридор.

– У тебя все в порядке? – настороженно спросил он, нервно теребя в руках кепку.

– Среднего роста, худощавый, светловолосый. В темном плаще и коричневой шляпе, – вкратце описал я внешность лейтенанта Грейса. – Он возвращался к тебе сегодня, так? Узнавал, где я сейчас?

Скуластое лицо Рамона Миро помрачнело.

– Лео, поверь, я ничего не мог поделать!

Мы вышли в прихожую, я толкнул бывшего напарника в плечо и усмехнулся.

– Расслабься. Этот кого хочешь достанет. Удавил бы гада…

– Все так плохо?

Я покачал головой.

– Нет, Рамон. Плохо было в «Готлиб Бакхарт». Но ты мне очень помог, и я это ценю. Держи.

Крепыш принял чек, взглянул на сумму и присвистнул.

– Вот так просто? – поразился он. – Пятьдесят тысяч?

– Предъяви чек завтра в конце дня, – предупредил я и посоветовал: – Только не депонируй. Сразу сними наличные и раскидай по разным местам. Деньги чистые, просто у меня неспокойно на сердце. Знаешь, как это бывает…

– Знаю, – кивнул Рамон. – Так и поступлю.

– И будь на связи.

– Звони.

Тут к нам с улыбкой до ушей притопал довольный жизнью Тито, и Рамон с племянником отправились восвояси. Я запер за ними дверь и спросил у экономки:

– Миссис Харди, как обстоят дела с арендной платой?

– Мистер Брандт и мисс Монтегю платят своевременно.

Я достал из кармана пачку банкнот и отсчитал пять сотен.

– Возьмите, это мой взнос на будущее.

– В этом нет никакой необходимости!

– А я уверен, что есть.

Упрямая англичанка сдалась и убрала деньги в карман передника, а потом поинтересовалась:

– А что с вашим фамильным особняком, виконт?

Я не стал ничего придумывать и ответил как есть:

– Продали за долги.

– То есть вы у нас задержитесь?

– Надеюсь на это, – вздохнул я и, тяжело опираясь на перила лестницы, поднялся на второй этаж. Мне хотелось верить, что Лилиана не велит убираться вон или, того хуже, не съедет сама.