У края бездны - Владимир Александрович Сухинин
– Вы, стало быть, подозреваете меня?
– Не только вас, но и Руди, профессор.
– А ее по какой причине? Она к операциям с андроидными искинами отношения не имела.
– Она не имела, но имел Гумар.
– Вы и его подозреваете?
– Нет, я подозреваю, что Руди могла уговорить жениха поменять программный код, чтобы напугать меня и заставить отказаться от идеи использовать андроидов.
– Ну это понятно, у нее были мотивы, – ответил Никто. – А какие мотивы, по-вашему, были у меня?
– Отомстить человечеству. И вы начали с коммуны.
Никто поперхнулся и закашлялся. В огромном изумлении посмотрел на Сюра и забулькал. Сюр видел, что профессор еле сдерживает смех.
– Что смешного, профессор? – насупился Сюр. – Меня едва не убили.
– Но вы живы. Значит, вас не хотели убить, господин Сюр.
– Почему вы так думаете?
– Потому что если бы в андроида была заложена программа вас убить, то он бы вас убил. Но ваша дремучесть в области искусственного интеллекта служит вам оправданием ваших неуместных подозрений в мой адрес. Хотя я и так вижу, что вы сами не верите в то, что я хотел вас убить и скорректировал поведение андроида, изменив программный код. Я бы сделал это не так топорно, а замаскировал нужную программу в алгоритме поведения андроида. Ни Гумар, ни кто-либо другой это изменение не обнаружил бы. А все списали на саморазвитие андроидного искусственного сознания. В случае с Евой все лежит на поверхности, и значит, работал дилетант. Кроме того, я не работал с Евой, с ней работали Гумар и Люба. Она была его помощницей, и она не позволила бы Руди уговорить Гумара поменять программный код искина андроида. Так что можете вычеркнуть из подозреваемых их обоих. А избавляться от неблагодарного человечества уже не имеет смысла. Я вновь обрел себя и статус. Чтобы точнее разобраться в том, что случилось с Евой, расскажите, как все произошло. Это поможет понять мотивы такого поведения андроида, – предложил Никто.
– А вы могли внести изменения после того, как уже стали работать с Евой. Потому что программный код был изменен по крайней мере у еще одного андроида. Того, кто уничтожил искины в теле Евы.
Профессор кивнул, но тут же улыбнулся.
– Это Гумар проверит быстро, у него есть записи всех экспериментов. И уверяю вас, он ничего подобного вашим словам не найдет. А сейчас поведайте, как все произошло.
Сюр почесал нос и задумался.
– Дайте вспомнить, профессор.
– Воспользуйтесь памятью своего паразита, Сюр.
– Сами вы паразит, профессор, – машинально ответил Сюр. – Он мой брат.
– Все равно, – не смутился профессор, – пусть он вам поможет восстановить мельчайшие факты события.
– Я и сам помню, – проворчал Сюр. – Я подошел к своей каюте, а там меня уже ждала Ева. Она сказала, что вы ее послали ко мне. Я предложил ей войти, и она вошла. Огляделась и говорит, что еще ни разу у меня не была. Я приказал ей раздеться.
– Зачем? – удивился Никто.
– Что вы как маленький, профессор? В самом деле. Я хотел трахаться.
– То есть совершить половой контакт с андроидом?
– Да, совершить половой контакт с андроидом и снять напряжение.
– А почему с Евой? Она немолода…
– А потому, что ее возраст меня неожиданно завел.
– Вы геронтофил? – Взгляд профессора выражал сочувствие.
– Сами вы… импотент. Я нормальный. А Ева еще как хорошо выглядит… Выглядела. Теперь уже не очень, с дырой в пузе. Как живой покойник.
– Живых покойников не бывает, Сюр.
– Профессор, что вы цепляетесь за слова? Я имел в виду, что так выглядит мертвый человек.
– С оплавленным титановым каркасом?
Сюр лишь махнул рукой.
– Если бы не провода внутри нее, то Еву можно было принять за умершую женщину в рассвете лет. Дальше рассказываю, слушайте. Она скинула комбинезон, а под ним было женское ажурное белье. Трусы, лифчик. Я удивился этому, а она сказала, что это сексуально. Я с этим согласился и обнял ее, и от нее повеяло запахом тела и духами Овелии…
– Овелия – это одна из матриц женщин, что есть в базе, – вспомнил Никто, – скудная такая. Откуда там запахи взялись? И что было дальше?
– Дальше я произнес: «Овелия», а она спросила ее голосом: «Помнишь меня?» Я ответил, что помню, и поцеловал ее в ложбинку между полушариями груди. Потом была вспышка боли и темнота. Брат крикнул – опасность. А Ева оттолкнула меня, и лицо ее исказилось в маске ненависти, и она стала принимать меня за Оверграйта, мужа Овелии. Наговорила всяких злых слов и сказала, что хочет меня убить. Мы бегали по каюте. Я убегал, она догоняла. Потом я признался, что я Оверграйт…
– Зачем?
– Не знаю, профессор, но это помогло. Я попросил прощения и сказал, что люблю ее, а она меня простила и сказала, что ей надо убить Сюра, потому что он ее использовал… Воспользовался ее трудным положением…
– Как использовал?
– Трахнул разок.
– Вы спали с виртуальной женщиной?
– А вы трогали яйца виртуального мужчины, и это было как по-настоящему. Разве не так?
– Да, верно, – согласился Никто. – Как вспомню, блевать хочется. Забудем. И что потом сделала Ева-Овелия?
– Помчалась убивать Сюра в рубку. Я сказал ей, что он там. Мы пытались отключить ее, но не получалось. Она немного подергалась, как паралитик, и все. Я спросил брата, почему не действует на нее закон «не навреди человеку»? Он ответил – потому что она считает себя живой женщиной.
– Вот как! – воскликнул Никто. – Это многое объясняет. Смею предположить, что сознание живой женщины возобладало над всем остальным. У живых субъектов хорошо развита чувственная область восприятия. А Ева была подвержена манипуляциям с сознанием со стороны Горва. Если бы у Евы не было матрицы женщины, то она не поддалась бы на уловку Горва. Вполне возможно, он ей вложил, что ее составляющая человеческая часть в сознании приоритетнее и ценнее, чем программы поведения андроида. Он мог ей вложить установку убить или навредить Сюру, но ей не как андроиду, а, подчеркиваю, – женщине. А женщина у нас одержима местью и ненавистью к тем, кто ее использовал в своих целях. Муж предал, вы с ней переспали… без обязательств с вашей стороны. Она осталась одна и почувствовала ваше пренебрежение к себе. Естественно, она захотела отомстить. Скажите, раньше за ней такое наблюдалось?
– Что именно?
– Месть.
– Было дело, но по мелочи. Она Ибрагиму, своему любовнику, за то, что он спал с другими женщинами, подмешала в гель для душа кислоту от аккумуляторов.
– Вот, уже более понятны ее мотивы, – обрадовался Никто. – Она не прощает обид. Горв
