Заклинатель тьмы - Ольга Сергеевна Сушкова
Хотя если вспомнить все шаг за шагом, то виной всему только моя глупость. Да. Ведь хотеть есть – это такая глупость! Я мог бы потерпеть еще несколько дней? Конечно мог. Сколько я не ел? Всего-то три дня, ну или пять. Хотя и то были жалкие потуги. Что же, Натан, стоит признать, что надо все-таки есть почаще, да и вор из тебя никудышный. Даже сил оторваться от погони не хватило, вот меня и поймали. И что теперь? Похоже, теперь ничего, кроме решетки, меня не ждет. Так и помру обычной грязной крысой. Никому не нужный и всеми забытый. Действительно, кому может быть дело до какого-то орфейского попрошайки?
– А ну, выходи! Живее! – меня больно ударили по спине, подгоняя вперед, но на сей раз я не закричал, сдержался, до крови прикусив губу.
Ноги не слушались, я спотыкался, едва не падал, но двигался вперед. Пройдя через ворота, мы оказались в городской тюрьме. Я не успел толком разглядеть ее территорию, понял только, что выбраться отсюда мне вряд ли удастся.
Мы спустились по лестнице на один уровень ниже земли, здесь было темно и жутко сыро, несмотря на царившее на улице пекло. Сразу у входа было несколько камер, заметить, был ли кто-то внутри, я не успел – стражники вместе со мной свернули в длинный боковой коридор с одной-единственной камерой. Встретивший нас в нем охранник ехидно улыбнулся, обрадовавшись новому подопечному. Я прекрасно его понимал: как же не радоваться, когда видишь кого-то, кто настолько опустился и сдался, что точно не окажет сопротивления. Охранник разрезал веревки на моих руках и бросил меня в камеру.
– Ну вот и твой новый дом! Счастливо оставаться! – Вновь прозвучал смех. Им так нравится надо мной смеяться. Еще какое-то время назад я бы им ответил, сопротивлялся, попытался бы удрать, но сейчас мне хотелось, чтобы меня просто оставили одного.
Дверь захлопнулась, раздался лязг ключей, щелчок замка.
– Не завидую я твоему соседству. Что ж, посмотрим, доживешь ли ты до утра, – произнес через решетку охранник, хмыкнул и отправился вслед за приведшими меня стражниками.
Вот и все? Неужели меня оставили в покое? Только вот… Действительно ли это так? Я оглянулся по сторонам и попытался рассмотреть свое новое пристанище. Большое помещение, под самым потолком маленькие окна с решетками, в центре широкая деревянная опора, удерживающая вес потолка. Полумрак, вонь, опять же сырость. Послышался крысиный писк. Не знаю, прятался ли кто-то за опорой, проверять я не стал, просто с трудом, превозмогая боль, уселся на пол. Хотел было попробовать потянуться, но снова вскрикнул от боли, на сей раз ее источником были ребра, было больно дышать. Только этого еще не хватало! Если что-то сломано, то я точно отсюда не выберусь.
Вдруг мимо пробежала, нисколько меня не боясь, жирная крыса. Сжавшись от омерзения и беспомощности, я подтянул разбитые колени и уперся в них головой.
Кажется, я уснул – свет из окна стал еще более тусклым, видимо, уже наступили сумерки. Неужели я так устал, что провалился в сон? Или это от голода? Я уже даже не чувствую своего желудка, наверное, он просто смирился с тем, что хозяин не собирается его кормить.
– У-у-у, – вдруг отозвался он.
– Неужели? Значит, я еще жив, – произнес я вслух.
И понял, что помимо еды мне очень хочется пить. Но единственной жидкостью, попадавшей мне сейчас в рот, служила только слизываемая с губ сочившаяся кровь.
– Эй, лохматый! – вдруг раздался голос прямо из-за опоры. Там кто-то есть!
Я как нахохлившаяся птица сидел в углу камеры, бежать мне было некуда, но я решил, что просто так не сдамся. Изо всех оставшихся сил буду драться, кусаться, да что угодно – но не позволю себя еще раз ударить!
– Эй, к тебе обращаюсь! – продолжал голос.
Я вытянул шею, прищурился и наконец увидел, кому он принадлежал. Это был парень лет восемнадцати, не худой, но и не толстый, высокий, темноволосый. Выглядел он весьма неплохо, по крайней мере не то что я – ободранный, босой, грязный. И он приближался ко мне. Шаг, еще шаг – и вот он уже сидит на корточках рядом со мной. Я тяжело дышал, но предпринимать что-либо не стал, просто замер в ожидании.
– На, держи, – он протянул мне картофелину.
Не помня себя, я схватил эту холодную, скользкую, старую, но такую вкусную для меня в тот момент картошку. Не чувствуя боли в деснах, я жадно откусывал большие куски и проглатывал их.
– Слушай, я собираюсь сбежать отсюда. Не хочешь со мной? – как ни в чем не бывало предложил незнакомец.
Я вжался в стену и окинул его злобным взглядом – всех людей я уже давно рассматривал как потенциальных врагов.
– Ого, интересно, – почему-то удивился он. – Не похож ты на обычного ребенка. Как звать-то?
– Натан, – сам себе удивляясь, ответил я и сжал пальцы в кулаки, готовясь обороняться, когда меня ударят, но, как оказалось, бить меня никто не собирался.
– Я Рэмис. Будем знакомы, Нат, – искренне улыбнулся парень.
– Ты правда хочешь сбежать? – спросил я. Не знаю почему, но я решил ухватиться за этот лучик надежды.
– Ага. И сделать это надо сегодня. И не смотри на меня как на сумасшедшего. Я уже все продумал.
– Я и не смотрю. Просто у меня все болит.
– Будешь ныть, не выживешь. Тут, парень, действовать надо, а не сопли жевать. Ладно, давай слушай. Вечером у охранников пересменка.
– И что? – удивился я, немного расслабившись.
– В город приезжает какой-то высокопоставленный человек из Алариаля, большая часть охраны будет обеспечивать его безопасность. За тюрьмой будет следить не так много людей.
– А ничего, что здесь решетки? Еще скажи, что ты их подпилил или они сломаны.
– Нет, поступим более хитро.
– Да ну? Дашь денег тюремщику? – спросил я с усмешкой.
– А ты умный малый, – улыбнулся парень и вдруг потрепал меня по голове. – Но вот хорошее мытье тебе не помешает. Почему ты выглядишь как помойная крыса? Кто тебя так?
– Улица, – односложно произнес я.
Ответить что-либо Рэмис не успел, снаружи, за окном, послышался какой-то свист. Мой новый знакомый сразу напрягся, полез к себе за пазуху и достал небольшой мешочек.
– Откуда у тебя деньги? Разве тебя не обыскивали, когда ты сюда попал?
– Обыскивали, но я забрал монетки обратно, – ответил парень и вновь совершенно искренне улыбнулся. Похоже, он не врал.
– Украл, значит.
– Возвращение того, что принадлежит тебе, не называется воровством. Но обсудим это позже. Идти сможешь?
Я кивнул и попытался подняться, скрипя
