Андрэ Нортон - Рыцарь снов
– Ты забываешь: они уже предупреждены о нападении, – настаивал Мелвас. – И я говорю не просто об огне. Я бы выложил его знаком Судьбы.
– Знаком Судьбы, – повторил Раман. – Да, это серьезное предупреждение. А ты считаешь, что те, кто чуть не уничтожили нас, не ожидают такого хода? – Он покачал головой.
– Конечно. – Глаза Мелваса сверкали. – Не забудь: мы с противоположной стороны морского утеса. Если найдем место, в котором свет виден только с одного направления… тогда у нас есть надежда. И еще есть кое-какие хитрости… Оторвите, что можете, от одежды, и я вам покажу.
С помощью мечей все принялись разрезать прочную ткань, вырезать полосы, Мелвас связывал их, пока не получилась грубая веревка. При свете заходящего солнца он походил под деревьями, пока не нашел заросли тростника, с толстыми стеблями, коричневыми и блестящими, и редкими листьями. Он нарубил мечом тростник и разрезал его на куски длиной с руку.
Когда он вернулся с грузом, Сидов удивленно посмотрел на него.
– Говорящее пламя. Я совсем о нем забыл!
Мелвас рассмеялся.
– Я такое видел раньше. Да, у нас есть все необходимое. – Он сел на землю, скрестив ноги, и начал связывать куски, делая грубую решетку.
Тем временем все немного поели из запасов, которые находились у каждого в поясных сумках. Дедан по-прежнему спал тревожным сном. Но по крайней мере не стонал при каждом вздохе. Рамсей понял, что собственные ожоги больше не напоминают ему о себе. Лекарство Мелваса оказалось словно волшебным, оно совершенно сняло боль.
Мелвас изготовил прочную решетку. Потом начал вплетать в нее полоски ткани, но не заполнял пустоты в решетке, а образовал круг, который потом перечеркнул двумя прямыми линиями, так что круг оказался поделенным на четверти. Окончив, он под всеобщее одобрение осмотрел свою работу.
Солнце взошло, стало темно. Но Мелвас не торопился. Он открыл маленькую бутылочку, которую достал из внутреннего кармана своей укороченной куртки. Очень осторожно капнул темной жидкостью, разлил эту жидкость равномерно по ткани. Когда упала последняя капля, он протер линии пальцами, чтобы вся жидкость впиталась.
– Я готов согласиться, друг, – заговорил Арджун, – что ты со вкусом подбираешь приправы. Не думал, что доживу до дня – или вечера, когда скажу такое. Я ведь годами терпел, когда ты поливал свою еду всякими гадостями.
От работы Мелваса исходила тошнотворная рыбья вонь. Тот рассмеялся.
– Друг, я из Пирапрада. Там мы едим морскую пищу, как люди. Акулье масло – приправа бойцов, я тебе об этом часто говорил.
– А теперь… – Он встал, держа раму с промасленной тканью подальше от себя. – У нас есть знак Судьбы, и нужно установить его, пока окончательно не наступила ночь.
Рамсей снял сапоги, как тогда, когда готовился к нападению на часового. И встал, присоединяясь к Мелвасу.
– Где мы это установим? – спросил он.
Меньше всего ему хотелось снова карабкаться на склоны, с которых они с таким трудом спустились. Все тело у него затекло, все ушибы ожили и давали о себе знать. Однако он знал, что он в лучшей форме, чем товарищи, может быть, за исключением Мелваса.
Вначале казалось, что Мелвас и Сидов откажутся от его помощи, но потом последний сказал:
– Ты доказал, что умеешь ходить по скалам, Арлут, когда расчистил нам дорогу сюда. Но если хочешь идти, то немедленно, пока совсем не стемнело.
Они прошли назад, но не по склону, по которому спустились, а вдоль края утеса, который окружал долину, пока не дошли до самого края. Дальше идти нельзя. Утес здесь стоит стеной.
К счастью, сохранилось еще немного света, и в стене видны были углубления для рук и ног. Мелвас подвесил решетку на спину; она была громоздкая, но легкая и не очень отягощала его при подъеме.
Они добрались до верха стены и пошли дальше к северу, потому что Мелвас был уверен, что любая дорога к пограничной крепости проходит в том направлении. Наконец стемнело так, что идти по неровной местности стало опасно, и тут наемник выбрал место для установки решетки лицом к Олироуну.
Мелвас и Рамсей, нагромождая камни, позаботились, чтобы решетка не опрокинулась от ветра. Вообще утес образовал здесь убежище, даже прикрытое сверху, но открытое со стороны материка.
– Поймут ли они? – спросил Рамсей. Он не упоминал самого главного: будет ли кому смотреть.
– Этот символ? Никто не может ошибиться: это предупреждение. Конечно, они могут подумать, что его установил враг. Но все равно вышлют разведчиков и примут все меры предосторожности. – Мелвас работал своей зажигалкой с колесиком. Он энергично вращал колесико, пока искра не упала на промасленную ткань.
Они с Рамсеем быстро отошли, а пламя пробежало по ткани, пока не вспыхнул весь рисунок. Рамсей решил, что его видно с большого расстояния.
– Пошли, – дернул его за рукав Мелвас. – Если кто-то из морских дьяволов его увидит, они отправятся на охоту. А тут трудно идти в темноте быстро.
Как они вскоре обнаружили, теперь передвигаться приходилось на ощупь. Над ними горел круг из тряпок. Наверно, масло, которое использовал Мелвас, горит не быстро, оно скорее сохраняет ткань от сгорания. Но Рамсей понял, что предупреждение Мелваса справедливо. Им лучше подальше убраться отсюда.
Когда они наконец спустились в темноту, их негромко окликнули.
– Идемте… мы двинулись на запад…
– Капитан… – Рамсей был уверен, что Дедан не мог настолько оправиться, чтобы идти самостоятельно, какое бы чудо ни совершили травы Мелваса.
– Его несут, – прошептал Раман. – После вашего ухода мы сделали носилки и привязали его. Только так его можно сейчас передвигать…
На другом конце, где ручей, вытекающий из пруда, уходил под землю, долина поворачивала налево. К счастью, впереди не было другой стены, скорее неровная местность, поросшая кустарником, но он цеплялся за ноги и рвал одежду и кожу рук.
Они не могли идти беззвучно, и Рамсей опасался, что они идут слишком шумно. Но нужно продолжать идти. И вот когда он в очередной раз споткнулся о корень и почувствовал, что если упадет, то не сможет встать, а будет лежать, какая бы судьба его ни ждала, они вышли на открытую местность.
Впереди мягкая трава, чуть выше лодыжки; они пошли по ней с шелестом. Тут их легко увидеть.
Рамсей резко остановился, поднял руки к голове, пошатнулся. Открыл рот для крика, снова молча закрыл.
Ощущение, не похожее на то, что во снах, посланных Оситесом, но инстинкт подсказывал Рамсею, что что-то в них общее. Он чувствовал, что его – «призывают» – это единственное слово, пришедшее ему в голову, которое могло описать испытываемое чувство.
