Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко
– Что вам надо? – вместо приветствия хрипло буркнул он. – Откуда у вас эти яблоко и тарелка? Я чувствую, что вы – не волшебник.
Туллий облизнул пересохшие губы. Несколько раз он видел, как учитель пользуется этим загадочным устройством, вопрошая своих фарфоровых собеседников, но сам никогда по нему не разговаривал.
– Я бывший ученик кудесника Гульри. Он подарил мне эту вещь.
Лицо кудесника Хабмера исказила гримаса недоверия.
– Я – принц Туллий, правитель Балтинии.
– Польщен. Что вам от меня нужно-то?
– Понимаете… Ваша ученица Ирис…
– Я ничего не обязан вам сообщать о ней, и раз вы учились у кудесника Гульри, то должны бы это знать.
– Я не прошу вас ничего рассказывать мне о ней. Я прошу только сказать, опасна ли она для меня?
– А уж это ты решай сам!
Яблоко остановилось, а на тарелке вновь появились лебеди. Туллий инстинктивно отдернулся от стола и быстро положил предметы на место. Он остался в большом недоумении. Скрытность волшебников давно вошла в поговорки и анекдоты, как и странная манера отвечать вопросом на вопрос. Отнюдь не это смущало Туллия, но сама насмешка кудесника Хабмера. Видимо, зря его недооценивают!
«Я абсолютно уверен, что эта девушка ничего против меня не замышляет, но разве это повод для доверия?» – Туллий лег на кровать, пытаясь побороть вновь подступившую слепоту. Он вспомнил услышанную от Ирис историю и попытался представить, каким был бы голос птицы на самом деле, но вместо этого на ум приходили отрывки из беседы с бароном Ламой, а в ушах звучало одно слово: «Василиск!»
Туллий не мог признаться себе, что страх подданных давно перестал его радовать и подпитывать уверенность в собственных силах. Он хотел, чтобы его искренне любили, но образ чудовища, василиска, пугал его самого, особенно в моменты неожиданного умопомрачения, переходящего в громкие крики и нелепые приказы, или когда он терял зрение.
Правда, здесь ничего нельзя поделать. У него нет никаких аргументов, чтобы переубедить своих подданных, напротив, лишь сомнения: может быть, он действительно один во всем виноват?
Туллий помнил, что тогда утром было очень солнечно. Натощак выбежал в сад, чтобы искупаться в ледяном пруду и нарвать для своей невесты самых свежих цветов, лепестки которых еще не успели робко спрятать бриллианты росы. Какой в воздухе стоял дурманящий аромат! Принц чувствовал холод, пронзивший его после прыжка в воду, и прикосновение брызг, фонтаном окативших мокрые плечи, и как каждая мышца обнаженного тела откликалась на ласку легких волн, обваливающих и пробуждающих к жизни. Может, до сих пор на спине остались отпечатки раздавленной травы, на которой он лежал, глубоко вдыхая пряный летний воздух.
Он мог поклясться, что до сих пор ощущает, как слабый ветерок пролетал над ним, прижимая все мелкие волоски к коже, как колосья к земле. Что произошло потом, исчезло из памяти, словно капли ледяной воды с его тела.
Следующее воспоминание невзрачно и безобразно: он лежит на полу в тронном зале, вокруг нет никого, тело пронзает сильная боль, сводящая каждый нерв, как будто все мускулы охвачены раскаленными прутьями, а в глазах темнота.
Много часов он провел, пытаясь свыкнуться с темнотой и болью. Когда постепенно зрение прояснилось, замок поглотил туман, а в одном из коридоров он услышал шепот. Перепуганные слуги, которые, как выяснилось, были вынуждены прятаться в башнях, говорили о небывалом наводнении, затопившем весь остров. Из уст в уста передавалось, что это была не жестокая прихоть природы, а чары василиска, выпущенного принцем Туллием, убийцей собственной невесты и лучшего друга.
Лишь ночью отважился Туллий покинуть свое укрытие. Добравшись до зала приемов, приоткрыл дверь. Помещение озарял лунный свет из огромных окон, состоящих из множества хрустальных квадратиков, но и его было достаточно, чтобы увидеть разгромленный праздничный стол и подгнившие от небывалой сырости ковры в груде черепков.
Повинуясь порыву, Туллий выскочил из замка и побежал в сторону Регенсвальда, но когда попытался предложить свою помощь, город брезгливо отшатнулся от него. Запершись у себя в башне, Туллий сначала задрожал от ужаса, потом медленно заскулил и, не видя перед собой ничего, кроме глубокой темноты, зарыдал.
Он смирился со всеми потерями, негласно взял на себя вину, стал затворником, научился жить в ладу с всеобщей ненавистью, но так и не смог вспомнить, что произошло с ним в тот день.
В дверь тихонько постучались.
– Входите!
– Ваша светлость, ужин готов. Накрывать в столовой или здесь?
– Спасибо, Эмеральд. Несите все сюда.
Через миг настроение Туллия улучшилось.
– Все же нет ничего вкуснее простой еды, правда, Эмеральд?
После ложки крабового супа Туллию пришла в голову мысль, что о сказительнице можно расспросить у своих придворных. Возможно, они слышали что-то необычное или сами к ней обращались.
– Судак-по-регенсвальдски на второе сегодня недурен.
Эмеральд шикнул на слуг, зазевавшихся с подачей следующего блюда.
– Что на десерт?
– «Веселая корова» с вишневым вареньем.
Туллий с маской блаженства проглотил рулетик из шпината и козьего сыра. Помедлив, он сделал глоток мятного шербета и как бы мимолетом произнес:
– Сегодня выдался на удивление утомительный день, если бы не новая сказительница…
– Вам понравилась история, ваша светлость?
– Да. Она рассказывала с большим вдохновением, несмотря на свое волнение. Жаль только, я не узнал о ней раньше, – ожидая реакции придворного, он вернулся к судаку.
Эмеральд, вопреки его расчетам, никак не отреагировал, а лишь раздраженно попросил одного из прислужников спуститься вниз и настоятельно, от его имени, объяснить Карнеолу, что недопустимо громко причитать и ругаться.
– Эмеральд, вы что-нибудь о ней слышали? – Туллий решился спросить напрямик. В конце концов, он ни перед кем не обязан отчитываться.
– До недавнего времени – нет. Я ведь был в отъезде, ваша светлость.
– Что значит – до недавнего времени?
– Мы познакомились… – Эмеральд чуть помедлил. – Я догадываюсь, о чем вы хотите узнать. Я познакомился с ней в Ферле. Мы, так сказать, приятели. Здесь я был у нее в гостях. Там… Это не то, о чем вы подумали, – спохватился молодой человек. – Между нами произошла маленькая недомолвка, я просто зашел извиниться. Она пригласила меня войти и выпить чая.
– Наверное, напоила каким-нибудь приворотным варевом, – Туллий усмехнулся своей предсказуемой остроте.
– Нет. Она не занимается такими вещами.
– Наверное, у нее полно всяких необычных штучек?
– Меня не перестает удивлять ее компаньон. Он живет вместе с ней. Это сиреневый дракон, Мярр. Согласитесь, ваша светлость, такое увидишь нечасто. Он очень любит
