Убийцы и те, кого так называют - Мэри Соммер
Тони не успел и на сто шагов углубиться в лес по узкой тропинке, как его ногу обхватила хорошо замаскированная верёвка. Тони стремительно подбросило, и вот он уже висел головой вниз, наблюдая за копошащимися в траве насекомыми. Такая вот у тайного лесного домика оказалась незамысловатая сигнализация.
На кончик носа опустилось что-то мокрое и холодное. Тони громко чихнул и посмотрел на небо. Странно, только что светило солнце, а теперь вот снег идёт… Идёт снег?
Сквозь густые кроны деревьев над головой Тони, вернее, над его ногами, маленькие снежинки находили себе путь и медленно опускались, не потревоженные даже слабым порывом ветра. Многие достигали земли и сохраняли ещё на некоторое время свою сложную кристаллическую структуру, но, если той или иной снежинке не повезло опуститься на повисшего в воздухе человека, она тут же таяла от тепла его тела.
Любопытно, как появляются разные приметы и поверья. Все они начинаются с одного первого случая, от которого ведётся поиск условных закономерностей? И сколько подтверждённых прецедентов требуется, чтобы утвердить конкретную примету?
Тони не слишком верил в подобные вещи – предпочитал руководствоваться более надёжными понятиями, вроде знаков судьбы. Хотя… иногда он засматривался на ночное небо в надежде увидеть падающую звезду. Сейчас Тони вдруг поддался внезапному порыву, подкреплённому азартом учёного, и придумал собственную примету.
Звучала она примерно так: когда лето ещё сражается с наступившей осенью за свои права, а по утрам, вопреки ночной прохладе, распускаются цветы, нужно всего лишь поймать первую в году снежинку и загадать желание. Оно обязательно исполнится.
Теперь следовало найти рассказчика и задокументировать примету официально.
– Желаю, чтобы всё снова наладилось, – произнёс Тони громко. – Чтобы Джек больше не страдал. Желаю, чтобы Тарквин оказался на самом деле жив. Желаю, чтобы Самира тоже любила меня хоть немного…
– А ты не желаешь, чтобы тебя оттуда сняли? – раздался в тишине леса громоподобный бас Горка.
– Это как бы само собой разумеется, – отозвался Тони, – я решил не тратить желание на такой пустяк.
Горк перерезал верёвку, поймал Тони в полёте и, перевернув его в привычное положение, поставил на землю.
– Ты плачешь, парень? – бесцеремонно поинтересовался великан, отряхивая одежду незадачливого собирателя хвороста.
Тони перестал растирать щёки грязными руками.
– Вовсе нет, это снежинки мокрые, – оправдался он и добавил: – Со мной всё в порядке.
– И это сразу заметно, – ответил Горк.
8
Король, у которого есть сердце
Сказка о мешке с песком
– Всё пропало!
Хранитель самых больших в мире – по официально заверенному королевской печатью документу – песочных часов промокнул взопревший лоб манжетом, вскинул взор к потолку и рухнул без чувств.
– Что он сказал? – спросил капитан стражи, аккуратно тыкая обмякшее туловище Хранителя носком ботинка.
– Что новый год теперь не наступит, – отозвался старший офицер.
– Ерунда! Наступит, как ему и положено.
– Но Хранитель сказал, что часы затащили на крышу на двенадцать вдохов быстрее, а это два мешка песка.
Капитан королевской стражи почесал в затылке.
– Два мешка, говоришь… как для сухого гороха?
– Как для картофельных клубней.
В середине осени, когда листья на деревьях спорят, какой цвет от жёлтого до багряного больше им идёт, в тринадцатый раз в году всходит полная луна. За день до этого на крышу башни ратуши затаскивают самые большие в мире (по официальному… ну, вы уже знаете) песочные часы и в полночь убирают задвижку между резервуарами. Песок сыплется ровно сутки, и следующей ночью последняя упавшая песчинка отсчитывает последнюю секунду года.
И вот Хранитель часов утверждает, что песка поубавилось, и теперь он быстрее пересыплется из верхнего резервуара в нижний. А тысячи людей на главной площади столицы посмотрят вверх и ошибочно подумают, что новый год уже наступил. Катастрофа! Наверное…
– Надо бы отряд послать на поиски, – произнёс капитан королевской стражи, – для порядка.
– Десять человек уже проверяют выходы из города, – отрапортовал старший офицер, – ещё тридцать прочёсывают окрестности. Вору от нас не уйти.
Тинкер был вором, в общем-то, везучим. Он воровал регулярно, но по чуть-чуть: то на ежегодной ярмарке умыкнёт с прилавка хрустальную подвеску или какую-нибудь затейливую шкатулочку с волшебством внутри, то кусок позолоченной лепнины от балюстрады моста отковыряет. Тинкер гордился своей нежадностью и дальновидностью. Даже забравшись в дом кого-нибудь из знати – мэра или, того хуже, королевского родственника, – Тинкер уносил только половину серебряных подсвечников, не больше четверти монет и лишь те роскошные наряды, что были ему впору.
Песка Тинкер тоже взял немного – всего два мешка. Но тяжеленные получились… Если правда, что в песок подмешивают волшебную пыль светлячков, дерзкая авантюра себя оправдает, и Тинкер хорошенько разбогатеет. Если же слухи окажутся ложными, то он отправится за новыми приключениями. Не в его это правилах: долго горевать о неудачах.
Тинкер успел выйти за ворота столицы до того, как пропажу заметили. Несмотря на тяжёлую ношу, он довольно резво пробирался вниз по течению реки. Камышовые заросли и чернота ночи скрывали путь вора и его тень. Пусть королевская стража и возьмёт его след, в «городе шести дорог» Тинкер сумеет затеряться: там много всякого сброда ошивается.
Охотник за избыточными сокровищами – так Тинкер сам себя называл – собирался продолжать путь до самого утра, однако усталость одолела его. Впереди на берегу реки он увидел мельницу и поддался желанию вздремнуть под мерные звуки вращения лопастей. Хоть на часок.
– Ты всё врёшь! – Младшая дочка мельника натянула одеяло до самого подбородка. – Не верю тебе и ни капельки не боюсь, ясно?
Тэя спрыгнула с кровати. Быстро пробежав босыми ногами по холодному полу, она уселась на постели сестры и скорчила страшную рожицу.
– Ничего я не вру, Рисси. – Она прикрыла летающий фонарик складкой широкой ночной сорочки, чтобы родителей не разбудить. – Наша речка кишит самыми настоящими водяными. В полнолуние, между вечерней зарёй и рассветом, они могут дышать воздухом, поэтому выходят на берег.
Тэя придумывала на ходу. Глядя в расширенные от страха глаза сестры, она позволяла своей фантазии буйствовать. Не беда, потом она проберётся на кухню и стащит для малявки тёплого молока с карамельными конфетами. Та уснёт, а наутро и не вспомнит страшную историю.
– А как выглядят водяные? – спросила
