Прометей: Неандерталец (СИ) - Рави Ивар

— Да (возьми, дай), — снова говорю парню, показывая на разномастные палки и крупные ветки.

Теперь он понял и подбирает несколько палок, пока я стою с полусогнутой ногой, придерживаясь за валун. Дикарь помогает мне сесть. Я вытягиваю ногу, примеряя ровные палки, чтобы сделать шину. Показываю неандертальцу, что мне нужно связать эти палки с ногой. Снимаю с себя пояс и начинаю стягивать «шину» с ногой, захватывая половину бедра. Санчо понял. Он бежит в пещеру, где мы оставили самодельные куканы, на которых несли мясо и шкурки, и возвращается через пять минут. Минут пятнадцать спустя я с помощью дикаря и «япона матери» закончил иммобилизацию. На мою ногу было страшно смотреть, настолько ужасно выглядел кровоподтек. Единственное, что немного утешает и внушает надежду, это то, что удар по камню пришелся не по передней поверхности голени, а больше по боковой, где мышцы должны были самортизировать. Моя шина выглядит коряво и, если честно, не внушает доверия. Теперь самое трудное — добраться в пещеру. Несколько дней о передвижении просто не может быть и речи.

— Санчо, тебе придется отнести меня в пещеру.

Показываю на темный провал пещеры на стене и поясняю:

— Ха (отнеси меня).

— Ха, — отзывается дикарь и, несмотря на мой вес и длинный рост, берет меня на плечо, задевая травмированную ногу.

Стиснув зубы, терплю, если вскрикну, парень может меня уронить, испугавшись. И тогда точно я останусь инвалидом. Санчо пыхтит, но уверенно идет наверх на подъем с крутизной больше пятидесяти градусов. На последнем этапе, где надо было перешагнуть с одной площадки на другую, Санчо ощутимо меня встряхнул. Только закусив губу, я сдержал крик боли. Парень аккуратно прислоняет меня к стене, правая нога дрожит от нагрузки, я тихо сползаю по стене, стараясь не задевать неровности пола пещеры.

Неандерталец суетится, и вскоре пламя костра освещает пещеру. Санчо, приблизившись, внимательно осматривает мою травму, и на его лице написан неутешительный вердикт. Парню, скорее всего, приходилось сталкиваться с переломами, ведь неандертальцы получали травмы на охоте и в сражениях. Перелом ноги это смерть от недоедания, никто не будет кормить такого пациента. Если парень уйдет, я тоже умру, потому что не смогу добыть пропитание.

— Ха (все будет хорошо, я поправлюсь), — говорю дикарю, чтобы в его голове не зародились мысли уйти дальше.

Хотя, куда ему идти? Он еще подросток и путешествовал только с племенем, он во мне нуждается не меньше чем я в нем. Возможно, что я занимаюсь самообманом, но не хочется верить, что Санчо отличается от остальных дикарей.

Парень не собирается сидеть и вздыхать, жалея меня. Он нанизывает два кусочка мяса на палочки и начинает его жарить, распространяя вокруг себя дразнящий аромат. Первую порцию дикарь отдает мне, вторую съедает сам и показывает наш оскудевший запас. Еды хватит на пару дней, потом либо надо идти на охоту, либо терпеливо ждать голодной смерти. Пещера прогрелось настолько, что я стянул свою накидку и, подложив ее под себя, растянулся у стены. Неандерталец начал обтесывать свое рубило куском камня, найденным в пещере. Под монотонные удары камня, я незаметно уснул.

Когда я проснулся, Санчо в пещере не было.

Вначале подумал, что парень ушел на охоту, не просто так он показывал остатки мяса, говоря, что запасов мало. Но на улице была ночь, а ночью неандертальцы без особой необходимости не передвигались. «Все-таки ушел, понял, что оставаясь здесь, рискует умереть с голоду», — подумал я. Действительно, с пропитанием на этих бесплодных скалах было туго. Животных здесь не было, а рыбу неандертальцы не ловили. Даже на азере, где была стоянка, не было попыток ловить рыбу.

Но оказалось, что я зря грешил на дикаря. Он появился через пять минут с большой охапкой дров. В его волосах виднелись нерастаявшие снежинки.

— Снег? Санчо, там идет снег?

— Ло, — коротко отозвался дикарь, сбрасывая хворост у костра.

Видимо, он решил пополнить запас, увидев начавшуюся непогоду. До моего уха долетали завывания ветра, на которые я до этого не обращал внимания. «Ло» — так дикари называли все природные явления от дождя до солнцепёка. Просто всегда надо было понимать значение по смыслу и по интонации.

Начавшийся снег лишал надежды найти съедобные корни, даже, если таковые имелись поблизости. Вечером я отказался от своей порции в пользу дикаря. Я не тратил калорий, а голод обманул, выпив почти два литра воды. Сейчас еда нужнее неандертальцу, на него единственная надежда. Санчо дал понять, что утром пойдет на охоту, но метель продолжалась весь следующий день и стихла только ночью. Снега навалило столько, что даже намело у входа в пещеру.

За эти двое суток я лишь один раз потревожил ногу, когда пошел по нужде. К своему стыду, делать это пришлось в пещере в самом дальнем углу. Ещё несколько часов мне чудился запах, хотя это было внушение.

Собираясь на охоту, Санчо взял с собой дротик, топор, от меховой накидки он отказался, но невыделанную шкуру оленя, что мы убили у реки, взял.

— Га (будь осторожен, там опасно), — напутствовал я парня, который впервые в своей жизни собрался на самостоятельную охоту.

Дикарь ушел, а я немного подполз к костру, чтобы при необходимости подкладывать хворост в огонь. Кровоподтек изменил цвет с багрового на лиловый, а отечность немного спала. Через день можно будет попробовать определить, насколько серьезную я получил травму.

Я не лелеял особой надежды на благополучную охоту. Парень впервые идет самостоятельно, да и живности здесь просто не было. На белом поле снега он будет выделяться очень сильно, даже если и найдет животных, просто не сможет подобраться на необходимое расстояние. Если завтра у меня будет уверенность, что перелома нет, или, по крайней мере, нет смещения, тогда через день или два, я попробую встать на ноги, опираясь на палку. Надо переплывать на южную сторону и идти к югу, куда ушло большинство животных.

Несколько дней пути на юг дадут явное послабление климата, я же помню мягкие зимы в своей старой бухте. Правда, там было море, и побережье было южное, но все равно, даже в этих широтах снег в ноябре — это рановато. Надо учитывать, что сейчас время другое, и сама Земля не наша. Но все равно, такая метель обычно встречается только в Сибири.

Прошло полдня, как Санчо ушел на охоту, Я уже дважды подкидывал дров в костер, не давая ему угаснуть. Сегодня было холоднее, даже с костром чувствовалось, что на улице реальный мороз. Хвороста в пещеру дикарь натаскал достаточно, можно не беспокоиться об огне пару дней. За это время, может, встану на ноги, если вдруг неандерталец не вернется.

Санчо появился, когда в проеме пещеры уже начинало смеркаться. Я услышал его шумное дыхание еще о время подъема. Дикарь пошатывался под тушей антилопы, которая была выпотрошена и без головы.

— Да (добыча, бери), — в голосе неандертальца были горделивые нотки.

Его первая охота увенчалась успехом, да еще каким! Антилопа была крупная, при рациональном использовании, даже с аппетитом Санчо, животного хватит дней на десять. Тем более что я ел сейчас мало и в принципе не чувствовал голода. Дикарь долго пытался рассказать мне, как удачно встретилось ему животное, которое проваливалось в глубоком снегу. Видимо метель и толстый покров снега, заставил антилоп мигрировать в сторону юга, где на них наткнулся молодой охотник. Словарного запаса ему не хватало, и развеселившийся дикарь пантомимой описывал схватку с животным, демонстрируя на своих ребрах полосу от удара рогами. Попади животное немного точнее, и сейчас не сидел бы он здесь. А я был бы обречён на смерть.

Следующие три дня прошли без изменений. Пришел теплый фронт воздуха со стороны моря, и снег начал таять. Капли воды с потолка, которые наполняли питьевой водой каменную выемку, превратились в тоненький ручеек.

Санчо периодически выходил за хворостом, но большую часть времени мы спали, расположившись рядом с костром. Периодически я пальпировал кости колени, пытаясь понять, как обстоят дела. Опухоль спала, пальпация отзывалась неприятными ощущениями, но я так и не смог понять, было смещение костей или нет. Если и было, то костная мозоль за эти дни неплохо сформировалась, потому что подвижности костей не было.