Руны огненных птиц - Анна Ёрм
Наконец Ситрик вышел на широкую дорогу, на которой виднелись свежая лыжня и припорошённый снегом след волокуши.
– Куда нам теперь?
– Налево, на северо-восход, – ответила птица, выглянув из-под худа.
– Холь, ты знаешь, почему Ве стоит не на реке? Неужели через Восходное озеро самый доступный путь? Может, я смогу как-то вернуться по воде, когда сойдёт лёд?
Ох, как не скоро это будет…
– Сможешь, чего же не смочь-то. По этой самой дороге если идти, то дойдёшь до Узкого залива. А от залива уже выйдешь в море. Там на острове, где выход с залива, люди по приказу Арна сейчас строят новый город взамен Ве. Не знаю, как у них сейчас продвигается работа, да только Ве оказался не у дел после того, как высохло русло реки.
– В Ве прежде была река?
– Да небольшая речка, приток Вуокси. Оттуда и в Альдогу можно было попасть, и в море. Вот только высохла она лет, кажется, пятнадцать назад. Наверное, потому и не знаешь этого. Маленький был.
Холь пересел на плечо и вытянул шею, готовясь говорить долго. Он рассказал Ситрику о том, что прежде на месте Ве был храм здешнего племени кирьяла, а неподалёку их небольшое поселение, острог.
– Что за храм? – спросил Ситрик.
– Священная роща Хийси, – с готовностью ответил Холь и продолжил: – Её вырубил Торвальд Землевладелец, когда пришёл сюда на больших кораблях. Он хотел расширить поселение для своего люда. Из дубовых стволов священной рощи построили дома и стены. А вот река полностью обмелела уже при Арне Крестителе. Сначала стала озером вроде Восходного, а после превратилась в болото. Болота и озёра до самой Вуокси. Ве слабеет без реки, однако многие не хотят уходить оттуда.
– Я слышал разговоры среди мужей о том, что Ве скоро будет потерян.
– Оно и к лучшему. Этот город больше никому не нужен. Не знаю, что новый конунг решит сделать с Ве. Да только, по-моему, город толком и не охраняется даже. Скоро станет острогом наподобие тех, что ставит кирьяла.
– А отчего пересохла река? – спросил Ситрик.
– Хороший вопрос. Здесь у каждого озера и у каждой реки есть свой хранитель – речной бог. Если его убить, то с рекой беда случится – станет она болотом, а после сгниёт. Что с озёрами становится, когда умирает их бог, ты сам видел.
Ситрик прикусил губу, вспоминив кровавое озеро на пути в Оствик. Берега, внутри которых скован страх.
– Получается, пятнадцать лет назад кто-то убил речного бога?
– Верно.
– А у всех рек есть свои боги? У Тёплой и Полотняной тоже?
– Верно, – снова ответил Холь. – Хранителя Тёплой я видел своими глазами, когда бродил по округе, а вот Полотняная, кажется, уже несколько лет как лишилась своего бога.
– Но ведь она до сих пор не высохла, – непонимающе протянул Ситрик.
– Это ненадолго. Она мелеет, но ток Тёплой ещё гонит воды меж её берегов. Остановится Тёплая, и больше не будет рек близ Онаскана. Будут… озёра. И болота. Не будет бежать кровь по венам бога – река остановится.
– Йелевеки тоже речной бог? – догадался Ситрик.
– Да.
– А что станет с Восходным озером, если она умрёт от… старости?
– Ничего с ним не станет. А вот она будет и после смерти хранить его. Станет его духом.
– Много же ты знаешь о лесных колдунах, – заметил Ситрик. Он немного помолчал, а после спросил: – А в каких богов они верят?
– Что же, богомолец, решил узнать о чужих богах?
– Любопытство не грех, – фыркнул Ситрик.
– Ох, Ситка, боюсь, что до Ве мы доберёмся раньше, чем я успею рассказать все те предания, что мне довелось слышать.
И Холь принялся рассказывать. Сначала Ситрик, упавший в свои скверные думы после того, как огненная птица назвала его богомольцем, слушал вполуха, но, цепляясь за речь Холя, как за тростинки на обрыве, потихоньку вскарабкался, выбравшись из пучины мыслей.
Птица говорила много и охотно, и речь текла словно песня. Он рассказал о том, как был сотворён мир, круглый, похожий на яйцо утки, да о птице, ныряющей на дно моря. О том, что у лесов и зверей, как и у рек, есть свои хозяева и что им следует молиться, прежде чем идти на охоту. Он назвал их матерями. А когда принялся рассказывать о богах, Ситрик не мог не воскликнуть, что так похожи они на богов, каких ещё недавно чтили свеи и гёты.
Поведал Холь и о том, откуда звёзды на небе и что небо, как пергамент, может хранить всё, что знали предки.
– Коли была бы сейчас ясная ночь, я указал бы тебе на Белого Лося на небе, за которым гонится беспечный богатырь, – вздохнул он. – Когда догонит плут Лося, тогда настанет в мире великое горе.
Ситрик хмыкнул.
– Уж не станется ли, что это ты был тем самым Белым Лосем, как это оказалось с Белой Гривой?
Холь заклекотал, смеясь, и хитро прищурился.
– А вот обо всём тебе поведай.
После он рассказал и о седом Старце, играющем на кантеле из рыбьих костей, чьи звуки чаруют людей и зверьё да прогоняют злых духов. Ситрик, узнав о кантеле, тут же принялся расспрашивать огненную птицу о том, как был изготовлен инструмент да сколько в нём было струн, но Холь на это не смог ответить. Никакими деяниями Старца больше не удалось удивить Ситрика – все мысли парня уж были о том, как можно сделать кантеле из черепа щуки да как бы инструмент звучал.
– Тебя больше удивляет кантеле из рыбьих костей, чем корабль, построенный из ногтей мертвецов? – удивлённо рассмеялся Холь.
– Ты про Нагльфар? – улыбнулся Ситрик.
– Да! Ничего страннее я не припомню…
Холь принялся за историю о деве, похищенной кузнецом, но только обронил он первые слова, как впереди в сгущающихся ночных сумерках показались стены города, окружённые куцыми заснеженными полями, несколькими фермами на отшибе и кривыми домишками.
Город казался небольшим. Куда меньше Онаскана и, возможно, даже меньше Оствика. Его чёрные сырые стены, украшенные снежными шапками, сливались с лесом позади него. Ворота, располагавшиеся в остроконечной башне, были распахнуты, и над ними ярко горел пламенник. Ситрик ощутил себя мотыльком, летящим на огонь лучины. Башен было всего четыре, и, верно, в каждой располагались свои ворота.
– Что же, это Ве? – спросил Ситрик, приглядываясь.
– Да. Это Ве.
Холь
