Багдадский Вор - Ахмед Абдулла
Он был рад, когда час спустя показались шпили, крыши и крашеные домики Багдада и когда ковер снизился над облаками, влетел во двор дворца и, наконец, приплыл по изогнутой лестнице в комнату принцессы.
Здесь тоже было волнение, удивление, испуг, страх, вопросы:
– Что?
– Где?
– Откуда?
– Почему?
– Как?
– Что ж… мы здесь, не так ли? – ответил принц Персии, его гордость преодолела тошноту, когда он и остальные двое сошли с ковра. – Здесь… чтобы спасти принцессу!
Последовало еще больше беспокойных вопросов:
– Что?
– Как?
– Когда?
Только мусульманские священники продолжали монотонно читать свою горестную, скорбную молитву; избрав раз и навсегда свое призвание, они считали смерть более важной, чем жизнь:
– Urhum yah Rubb! Khalkat, elathi ent khalakta; urhum el-mezakin, wah el-juaanin, wah-el-ayranin! Urhum – urhum y’Allah…
Но монгольский принц прервал их чтение сухими словами:
– Вы торопитесь, мои святые друзья. Принцесса вернется к жизни!
– Кисмет решила, что она должна умереть! – воскликнул один из священников.
– Может быть! – улыбнулся монгол. – Но я решил, что она должна жить!
– Как? – спросил халиф. – Я советовался с величайшими врачами, учеными и профессорами…
– И другими подобными учеными ослами, я знаю, – высокомерно оборвал монгол.
– Сэр! – закричал немецкий профессор, багровея от гнева.
– Сэр! – вторил ему французский профессор.
– Сэр! Как вы смеете? – повторяли другие ученые. Ибо, казалось, они впервые были друг с другом согласны. – Жить принцессе осталось несколько секунд.
Но монгол рассмеялся.
– Узрите это яблоко! – сказал он, высоко поднимая волшебный фрукт. – Величайшую редкость на земле! С его помощью Зобейда снова будет жить!
К счастью, он был монголом, практичным, скорее грубым, и всю жизнь основывался на фактах. Будь он арабом, индусом или персом, сначала бы он совершил полсотни надлежащих обрядов, исполнил бы определенные требования этикета, и к тому времени, когда он собрался бы использовать яблоко, принцесса точно была бы мертва. Но, будучи монголом, грубым Мужчиной на Коне, несмотря на свое великолепное китайское одеяние, он спокойно отодвинул в сторону ученых мужей, философов, нянек, рабынь, священников, колдунов и евнухов, подошел к кровати, без всяких церемоний провел рукой по плечу принцессы и слегка оцарапал ее пурпурной точкой яблока.
Эффект оказался мгновенным. Зобейда села, щеки ее приобрели здоровый розовый цвет, ее глаза стали ясными и яркими, а дыхание – размеренным.
– Я была у порога смерти, а теперь я здорова. Что это за чудо?
– В самом деле чудо! – закричал халиф, бросаясь к ней и целуя ее руку.
– Чудо! – закричали все; песнопения смерти сменились песнопениями благодарности, в то время как монгольский принц, используя волнение, словно укрывающий полог, подошел к Лесной Воде.
– Всевозможные изысканные благодарности! – прошептал он. – Ты хорошо справилась с делом. Я благодарен. Возможно, в будущем, после нескольких лет жизни с Зобейдой, я награжу тебя более изысканно, возвысив тебя до великолепного звания, статуса и титула моей второй жены. Но – прежде всего – я должен жениться на первой жене – Зобейде!
– Конечно, – ответила Лесная Вода. – Как в этом теперь можно сомневаться?
– Никак. Но можно было бы. Я верю в лучшее, но готовлюсь к худшему. Ибо однажды отец сказал мне, что лучше нам позавтракать врагами, чем позволить им позавтракать нами. Поэтому ускользни из дворца, найди Вонг К’ая и прикажи ему: пусть держит воинов наготове. Если они мне понадобятся, я дам сигнал.
– Какой сигнал?
– Три раза я махну платком из этого окна. Тогда пусть они атакуют город и дворец с безжалостной силой. Ах! – Его узкие, косые глаза блеснули, его зубы обнажились в белом, волчьем оскале, внезапно он стал монголом, наездником, налетчиком. – Пусть не щадят ни мужчин, ни женщин, ни детей! Пусть древняя гордость нашей расы станет реальностью, пусть трава больше никогда не будет расти там, где однажды ступили копыта наших лошадей!
– Слушаю и повинуюсь, о Великий Дракон! – торжественно сказала Лесная Вода. – Выжди время. У тебя двадцатитысячное верное войско в этих стенах!
Она низко поклонилась и покинула дворец в поисках Вонг К’ая.
Монгол повернулся и присоединился к остальным двум принцам, которые отвечали на вопросы халифа, на бесконечные «зачем?» и «для чего?», связанные с необыкновенным событием.
– Я благодарен… так благодарен! – восклицал счастливый отец, лаская руку дочери. – Благодарен всем вам!
– Не забывайте, что большая часть ваших благодарностей принадлежит этому маленькому волшебному яблоку! – сказал монгол. – С его помощью я вернул жизнь вашей очаровательной дочери. Жизнь! Величайший подарок в мире! Ах! – Он низко поклонился халифу. – Величайшая редкость в мире! Я нашел ее! Будь добра, о прекрасная Зобейда, прими его в качестве подарка! – Он отдал волшебный фрукт Земзем, преданной арабской рабыне принцессы, и еще раз обратился к халифу: – Я преуспел! Я нашел и принес самое чудесное сокровище на земле! И теперь, согласно обещанию вашему и вашей дочери, я заявляю о своих правах на нее – на мою… мою невесту… мою жену!
– Честно и справедливо! – признал халиф Багдада; но его слова, как и восклицание ужаса и испуга Зобейды, потонули в гневе индийца:
– Что ж, притязания этого монгола абсолютно нелепы! Спас жизнь Зобейды, не так ли? Во имя Шивы! В Индостане вряд ли есть брахман или святой факир, который не знаком с Sanjivnividya – наукой возвращения мертвого к жизни!
– Извините меня, – ухмыльнулся монгол. – Но почему вы тогда не воспользовались этой чудесной наукой?
– Отчасти из-за того, что от волнения и горя я не подумал о ней; отчасти из-за того, что, зная о нашей предстоящей свадьбе с Зобейдой, я не хотел лишать тебя славы как исцелителя… ах! – он улыбнулся как кот, укравший сливки, – будущей королевы Индии. Ибо я заявляю о своем праве на руку Зобейды! Вот! – Он отдал волшебный кристалл Земзем. – Величайшая редкость на земле! – решительно заявил он. – Именно этот редчайший кристалл раскрыл твое отчаянное положение. Без его помощи мы не узнали бы об ужасном положении Зобейды! Она моя… моя… моя!
– Есть смысл в том, что ты сказал, – заметил халиф. Он повернулся к дочери: – Зобейда, я действительно думаю, что он прав и что…
– Подождите секундочку! Нет, подождите секундочку! – прервал
