Багдадский Вор - Ахмед Абдулла
Монгольский принц неприятно рассмеялся; и ответил он так же неприятно:
– Мудрый мандарин однажды заметил, что можно говорить о меде, но во рту слаще не станет. Лично я думаю, что вы оба не правы. Так как я уверен, что это мое маленькое волшебное яблоко добудет мне руку Зобейды, если… ох… если она и правда собирается сдержать свое обещание!
– Что? – удивленно воскликнул перс.
– Понимаете, – продолжил монгол, – последние семь лун я часто задавался вопросом, не играет ли Зобейда с нами, отправляя нас с невозможными поручениями, так как, в конце концов, она женщина, поэтому наделена неким извращенным инстинктом. А вдруг она не намеревается сдержать свое обещание?
Индиец взглянул на перса, сомнение пустило корни в его разуме, как рис пускает корни в весенний сезон дождей:
– Собирается ли она сдержать обещание? Я хочу знать!
– Я хочу знать! – повторил перс.
– Давайте выясним! – предложил монгол.
– Как?
– О принц Индии, открой это с помощью волшебного кристалла. Ждет ли принцесса, как она обещала? – ответил монгол.
– Почему нет? – согласился принц Индии.
– И правда, почему нет? – повторил принц Персии и живота.
Глава IX
Они столпились у магического шара, напряженно наблюдая, пока принц Индии умолял Дургу заставить благословенное чудо материализоваться. Длинными и пламенными были его заклинания к богине. Не то чтобы это было действительно необходимо. Все, что ему надо было сделать, это сказать кристаллу: «Покажи мне Зобейду!» – и он бы немедленно подчинился. Но здесь он увидел хорошую возможность впечатлить двух других принцев великой значимостью своего божественного родства.
Поэтому он монотонно пел:
– Тебя я молю, о Дурга, о Смашана Кали, о Могучая Правительница Нижнего и Верхнего Небесного Свода! Смотри, я кровь твоей крови и кость твоей кости! Hari Bol! Hari Bol! Hari Bol! Ты Мать Всего Мира, мужчин, женщин, коров и брахманов, а также печали и смеха, света и темноты и Зодиакальных Близнецов! Hari Bol! Hari Bol! Hari Bol! Даруй мне одно благо! Покажи мне, твоему кровному родственнику, и этим двум принцам рядом со мной, хоть они и простые смертные, созданные из пыли, что делает Зобейда в этот самый момент! Эй, Дурга! Эй, Деви!
Тут же волшебный шар затуманился. Задыхаясь, они ждали несколько секунд, а потом что-то – возможно, дух самой Дурги – появилось из ниоткуда и протерло кристалл нежной, гигантской рукой, вызвав водовороты пестрых цветов и переплетение линий и кривых, обрушив их в матовые глубины шара, затем разделив, аккуратно соединив и показав комнату Зобейды в миниатюре.
Они увидели каждую деталь комнаты: стены, украшенные и инкрустированные драгоценными камнями; пол из мраморной мозаики, покрытый тегеранскими коврами из золотых нитей; резную арабскую мебель: огромные серебряные вазы, наполненные множеством цветов – оранжево-пламенными лилиями, темно-красными дамасскими розами и большим количеством пернатых «попугайных тюльпанов» самых экзотичных оттенков, фиолетовых, в белую крапинку, пурпурных, и лиловых, и темных, почти черных. Они увидели огромный туалетный столик, где все вещи выстроились в боевом порядке: держатели для эфирных масел, бутылочки с розовой водой, пудра из сандалового дерева, шафран, мускус. Они увидели собравшуюся у ложа Зобейды огромную толпу мужчин и женщин; среди них был ее отец, халиф Багдада.
Последний склонил голову на грудь. Казалось, его плечи тряслись от сильных рыданий.
– Что случилось? – спросил монгол с хорошо разыгранным удивлением.
Затем, как будто в ответ на его вопрос, халиф на миниатюре повернулся. Они увидели, как слезы струятся по его лицу; и, когда толпа у постели отошла в сторону, они увидели принцессу, вытянувшуюся, бледную, едва дышащую – на пороге смерти, в этом не было сомнений.
* * *
Возможно, в первый раз в жизни перса им завладела идея, не предложенная кем-то другим.
– Быстро! – сказал он. – Расправить летающий ковер. – Затем, сделав это, он наступил на волшебный ковер. – Летим со мной! Поспешим в Багдад! Мы будем там в течение часа!
– Ах! – вздохнул индиец. – Чтобы участвовать в похоронных обрядах!
– Совсем нет! Разве нет у нашего именитого коллеги из Монголии волшебного яблока, которое содержит секрет жизни и смерти? Возможно, он сможет спасти Зобейду – для меня!
– Нет! Для меня! – вмешался индус.
– С помощью волшебного яблока я спасу ее жизнь – для себя! Только лично для себя! – проскользнула невысказанная мысль монгола, когда сам он присоединился к остальным двоим на ковре.
– Hari Bol! Hari Bol! – прокричал индиец.
– Лети! Лети, о волшебный ковер! – закричал перс.
– На запад – быстро! – приказал монгол.
Ковер поднялся с земли и быстро полетел к Багдаду, в то время как внизу, на дороге между тем местом и Терек эль-Беем, в полях, деревнях, пустынях и оазисах, люди в восторге и оцепенении смотрели вверх и видели чудесный летающий ковер, дивясь невероятному диву.
Сотни потеряли сознание от испуга.
Сотни пали ниц и молили Аллаха и пророка Мухаммеда:
– Славим Бога, Господа Миров! Сострадающего, Милосердного, Всемилостивого и Всепонимающего! Тебе мы поклоняемся, и тебя мы просим о помощи! Веди нас прямым путем, путем тех, к кому ты милостив, ни тех, на кого ты гневаешься, ни заблудших!
Молитва звучала везде.
– Судный день пришел! – закричал дервиш. – Смотрите, там, вверху, летит архангел Гавриил, созывая души собраться у трона Аллаха!
– Аллах!
– Аллах!
Волнение росло.
Верблюды разрывали привязи и в панике бежали. Лошади следовали их примеру. Собаки сходили с ума и кусали за ноги первых попавшихся людей. Кошки щетинились, царапались и шипели.
Семь стариков и девять старух умерли от страха.
Девятнадцать маленьких детей заболели коликами.
Всем известный пьяница поклялся, что больше никогда алкоголь не коснется его губ. Известный армянский ростовщик поклялся, что больше никогда не возьмет плату более девяноста девяти сложных процентов в месяц. Известный греческий банкир поклялся, что больше никогда не станет давать ложные клятвы ради угнетения вдов и сирот. Известный еврейский посредник поклялся, что больше никогда не обманет простых мусульманских деревенских жителей, подсовывая им фальшивые монеты. В самом деле, позднее утверждали, что летающий ковер для морального исправления определенных человеческих существ в Арабистане и всем исламском мире сделал больше, чем тысячи законов и тысячи болезненных ударов палками.
Люди внизу были напуганы, как и один из пассажиров волшебного ковра.
