Артём Рыбаков - Ликвидаторы времени
— Люк, Арт в канале. Что у тебя? — спросил я в рацию.
— Я ничего странного не вижу, — с того момента как мы пошли в деревне, Саша внимательнейшим образом наблюдал за окрестностями в оптический прицел своей винтовки.
— Тогда мы пошли!
— Ни пуха…
— К чёрту!
Я разгрёб песок под приметной корягой и, завернув в полиэтиленовый пакет рацию, зажигалку из будущего и гелевую авторучку, сунул свёрток в получившуюся нишу.
— Ты, что-нибудь оставлять будешь? — спросил я, покосившись в сторону Дымова.
Он отрицательно мотнул головой.
— Тогда пошли! — и я присыпал тайник песком.
… Деревня встретила нас странной, какой-то неживой тишиной. Нет, звуки, конечно, присутствовали: скрипел, поворачиваясь по ветру, на крыше одного из домов железный флюгер, где-то изредка стучали ставни, раскачиваемые порывами ветра… Но не раздавалось людских голосов, не мычали коровы и не лаяли собаки, то есть не было всех тех звуков, что составляют постоянный шумовой фон, к которому за две прошедшие недели я успел привыкнуть. Ощущение какой-то неправильности не покидало меня. И, одновременно с этим, в глубине души поселился страх. Больше всего в этот момент я страшился того, что найду что-нибудь похожее на то, что вчера обнаружил в такой же пустой деревне Люк.
Зельц толкнул калитку и вошёл во двор одного из домов, третьего или четвёртого с краю. Никого. Оглядев двор, он направился к крыльцу. Пришлось последовать за ним. Чтобы придать себе уверенности, я вытащил «вальтер», который спрятал сзади за поясом.
Через пару минут в дверь выглянул Дымов:
— Никого. Судя по всему, уходили в спешке. Даже продукты какие-то остались.
Сам не зная почему, я спросил:
— А дети в семье были?
— Нет. А причём здесь это?
Я, наконец, сформулировал ответ, и, больше для себя, нежели, отвечая Алексею, сказал:
— Люди обычно первым делом о детях заботятся… По вещам можно понять, что случилось…
Лёша понимающе кивнул, и мы направились к следующему дому.
Пока Дымов осматривал жилище внутри, я решил немного осмотреться на подворье.
Ближайшая небольшая постройка, оказавшаяся курятником, была пуста. Я уж было направился к большому сараю, стоявшему в глубине двора, но, сделав несколько шагов, осознал какую-то неправильность. В траве вдоль забора змеился телефонный провод…
Я проследил за ним взглядом и заметил, что он исчезает на чердаке соседнего с этим дома. Нет, проложили его аккуратно — с первого взгляда не заметишь, но, очевидно, ветер сдул его с крыши, да и я специально всматривался, так что заметил раскачивающийся на вису отрезок.
«Приплыли!» — было первой мыслью. На несколько мгновений я впал в ступор, так как первым позывом было метнуться куда-нибудь в укрытие, вторым — выручать Дымова, а третьим было осознание того, что уйти просто так нам не дадут.
Но первый порыв прошёл, и я начал думать более позитивно, благо кое-какие домашние заготовки у нас были.
Ленивой, даже можно сказать нарочито ленивой, походкой я направился к дому. Медленно поднялся на крыльцо и зашёл внутрь.
— О, Антон, смотри, здесь тоже детей не было, — начал Зельц.
— Тихо, не шебуршись! — прервал я его. — В деревне — немцы. Я наблюдательный пункт с телефоном засёк. Думаю, минут через десять-пятнадцать нас брать будут.
Лёша остолбенел на мгновение, затем рванулся к выходу. Я еле успел поймать его за локоть:
— Поздняк метаться — к лесу нам просто так уйти не дадут. Я думаю — там засада! — отрывисто бросил я ему. — Спрячь своё удостоверение где-нибудь здесь в доме… — и я, нагнувшись, вытащил из-за голенища сапога свёрток с заготовленой «липой».
Так получилось, что аусвайсы полицаев, убитых нами в той деревне, где мы забрали Лидию, были без фотографий, и Бродяга во время пребывания на МТС немного поработал над ними, так что сейчас у меня был документ на имя Захара Стополова, 1908 года рождения, сотрудника местной Вспомогательной полиции. Был сей документ выдан комендатурой Логойска две недели назад.
А Дымов стал Лександром Пройтой, восемнадцатого года рождения, и тоже — сотрудником Вспомогательной полиции.
— Так. Лёша, повязку пока не доставай, и… — я на секунду задумался, оглядывая комнату, — как документы спрячешь, ходики со стены сними, — и я показал на настенные часы с боем.
— Ээ… — Дымов на некоторое время потерял дар речи.
— Ну, должно же быть какое-то оправдание, почему мы оказались так далеко от родных мест. Так, хоть, сразу в расход не пустят… А там выкрутимся. Ну, чего застыл?! — прикрикнул я на него.
— Есть! — Алексей, похоже, пришёл в себя.
— И говор свой интеллигентный изврати как-нибудь, я тебя прошу, — добавил я.
… Когда мы вышли из дома, нагруженные двумя мешками с небогатым скарбом, нас уже поджидали. Стоило мне сделать несколько шагов, как из-за забора раздалась команда:
— Halt! Hende hoch!
Я послушно выронил мешок и потянул руки вверх. Скосив глаза я увидел двух солдат, держащих нас на прицеле.
— Nicht schießen… — как можно жалостливее попросил я. — Wir sind von der Hilfspolizei! — добавил я, безбожно коверкая немецкие слова.
Вдалеке послышался шум мотора. «А вот и начальство гадское приехало!» — подумал я и покосился на Дымова.
— Nicht umdrehenf! — раздалось из-за забора, и мне пришлось замереть.
Наконец, в клубах пыли показался «кубельваген», а за ним — грузовик, всё тот же вездесущий «Блиц». «Недоджип» остановился и с переднего места выбрался немец. «Ого, вот это горилла!» — в этом эсэсовце было под два метра росту и сильно больше центнера — весу.
Вулезший вслед за ним офицер казался подростком, хотя на все сто соответствовал «арийскому стандарту» — атлетичный блондин, выше меня сантиметров на пять-семь. Оба были одеты в камуфлированные мелкими пятнышками парки. В открытом вороте офицера я увидел петлицу с тремя «кубиками». «Унтерштурмфюрер — по-армейски лейтенант», — вспомнил я.
Однако первыми в ворота вошли два выбравшихся из грузовика автоматчика и немедленно взяли нас с Зельцем на прицел, причём встали ребятишки весьма грамотно — так, чтобы фрицы за забором не попали на директриссу.
— Wer seid Ihr? — лениво спросил «зазаборных» старший эсэсовец, остановившись метрах в трёх от нас.
— Sie behaupten, dass Sie aus der Hilfspolizei sind, — ответил тот, что скомандовал мне поднять руки.
— Es ist interessant, — протянул офицер, и сделал жест какому-то гражданскому, стоявшему у него за спиной. — Können Sie sich ausweisen?
— Документы у вас есть? Кто вы? Шпионы? Комиссары? — голос переводчика был резким и неприятным.
— Да… то есть нет, господин начальник. — я постарался сыграть смятение. — Туточки они — в кармане, — и я пальцем показал на нагрудный карман пиджака.
