Артём Рыбаков - Ликвидаторы времени
В кузове обоих грузовиков обнаружены обгоревшие остатки зёрен пшеницы.
Начальник мотопатруля полевой жандармерии
Фельдфебель Хартман 1.09.41. г.
Глава 7
Москва, ул. Дзержинского. 21 июля 1941.
— Павел Анатольевич, разрешите?
— Да, конечно, Борис Михайлович. Судя по вашему лицу, появилась какая-то информация по «Странникам».
— Да. Состоялся ещё один радиосеанс и, к тому же, пришли ответы от «Клёста» и «Сотника».
— Начнём с сеанса, — и Судоплатов показал капитану на стул рядом с собой.
Маклярский сел и положил на стол папку:
— Сеанс прошёл штатно: «Странники» ответили на вызов, приняли радиограмму и подтвердили приём. Но, Павел Анатольевич, есть проблема…
— Какая?
— Шифр им давали резервный, достаточно простой. В расчёте на радиоигру. Есть большая вероятность, что немцы его расколют.
— Мне кажется, что это пока не проблема, Борис Михайлович… Мы всё равно пока не определились с этой группой. Что там с подтверждениями?
— «Клёст» подтверждает, что на магистральных дорогах севернее и северо-восточнее Минска в период с десятого по пятнадцатое июля произошло несколько диверсий. В результате возникла огромная «пробка». Противник попытался перебросить войска по рокадным дорогам, но и они сейчас запружены войсками. В окрестностях города усилены меры безопасности. В частности, — капитан достал из папки лист бумаги и прочитал, — «…В радиусе 50 километров удвоены все посты на дорожных сооружениях, сокращены интервалы между патрулями на дорогах.
По сведениям от агентуры, часть войсковых подразделений привлечена к охране коммуникаций. Так, из подслушанного агентом разговора двух немецких солдат стало известно, что из 114-го и 118-го пехотных полков, следовавших через Минск в направлении Борисов-Орша, изъято по одной пехотной роте, привлечённых к охране объектов в городе.»
— Интересная информация. То есть, получается, что группа в пятнадцать человек не только замедлила передислокацию нескольких дивизий на несколько дней, но и несколько ослабила прибывающие на фронт части, так? Надо будет наркому привести как пример эффективной работы… Сколько там, в немецком полку этих рот?
— Если стрелковых, то — двенадцать, — ответил капитан.
— Угу… Продолжайте, Борис Михайлович…
— Теперь перейдём к «Сотнику». Это — наш маршрутник. Он сегодня подтвердил информацию об усилении охраны объектов тыла в район Минска.
— Лётчики?
— Пока без результата.
***В лесу уже стемнело, когда мы, тяжело нагруженные снятыми минами, вернулись на стоянку.
Наскоро перекусив всухомятку, так как огонь разводить Фермер перед уходом запретил, а осторожный Несвидов даже газовую горелку зажечь не решился, мы собрались на совещание.
В этот раз состав участников был расширен — кроме постоянных участников — членов команды присутствовали Трошин с Дымовым.
— Значит так, мужики, — начал командир, — чувствую, в этих краях какая-то чехарда нехорошая вертится. И эсэсовцы злобствуют не по погоде.
Я сразу не понял, но потом до меня дошло, что Саша имеет в виду, что партизан ещё вроде нет, а деревни уже вырезают. Поэтому я потянул вверх руку, собираясь выступить. Саша кивнул.
— Так, приказ «О комиссарах» уже в войска дойти должен был, да и директива Гиммлера «О неполноценных расах». А приказ «О применении военной подсудности в районе Барбаросса» вообще в мае вышел.
— Ты давай, остальным поясни, — перевёл на меня стрелки Саша, — а то некоторые товарищи, я вижу, ни сном, ни духом.
— Если коротко, то приказ «о комиссарах» обязует всех немецких военнослужащих рассматривать политработников и представителей НКВД как военных преступников и уничтожать, если они попадают в плен, директива Гиммлера — вообще нечто! Я даже кусок наизусть заучил: «… Если население с национальной точки зрения враждебно, а в расовом и человеческом настроении неполноценно или даже, как это бывает в местах среди болот, состоит из осевших там преступников, которые, в о з м о ж н о, — это слово я выделил голосом, — поддерживают партизан, то все они подлежат расстрелу.»
Трошин даже присвистнул тихонько, а у Зельца от возмущения рот раскрылся.
— Ну, а третий приказ начальника ОКВ Кейтеля, говорит о том, что враждебные действия г р а ж д а н с к и х лиц против вермахта не подлежат рассмотрению никаким судом и наказание одно — расстрел. Вот и крестьяне эти, — я кивнул в сторону леса, — убираться из деревни не хотели, мешали операции по отлову окруженцев, то есть совершали действия враждебные… — у меня внезапно сдавило горло, потому, что пока я объяснял всё это ребятам, меня самого, что называется, «пробило».
— Вот так, товарищи, — закончил за меня Фермер. — То есть, с кем имеем дело вам понятно.
— Да они же не люди! — воскликнул Зельц.
— Люди, люди… Ты же документы трофейные видел. Все как у людей — фотокарточки, письма… — одёрнул его Трошин. — А вот убивать я… мы их будем, как собак бешеных!
— Чтобы убивать и самим не пропасть, надо с умом подходить, а не кипеть «яростью благородной»! — но никто из местных каламбура Фермера не понял.
— Командир, а ты обратил внимание, как мины они поставили? — вступил в разговор Люк.
— Ну? От деревни к реке. И что?
— То, что они от «т о й» стороны оборону держать собрались, а мы на этой…
— Молодец! Тогда, от второго блокпоста к деревне связь телефонная должна идти! И, те, кто внутри периметра, через этот мост ни за что не поедут… — на лету схватил идею Фермер.
— Товарищ майор, — учитывая присутствие «чужих», Тотен обратился к командиру официально, — вы что, хотите бесшумно взвод немцев положить? — в голосе Алика сквозило некоторое сомнение.
— Зачем «бесшумно»? Класть будем шумно и весело, но с умом. Сейчас перерыв на полчаса. Нет, на час. Потом снова думать будем. Антон, подойди.
Когда все, кроме меня и Люка разошлись, Саша подошёл ко мне вплотную, и, пристально посмотрев на меня, спросил:
— Ты приказы эти на самом деле помнишь, или из головы выдумал, для моральной стимуляции?
— Всё — правда. Сам в своё время охренел, когда читал, вот и запомнил.
— Угу… Ты как? Сильно замотан?
— Ну, отдохнуть бы не мешало. А что?
— Ну что ты как еврей, вопросом на вопрос, а?
— Так что нужно? — спорить и балагурить отчего-то расхотелось.
— В разведку вас рано с утра пошлю. Двумя группами. Старшими пойдёте вы, — и он поочерёдно посмотрел в глаза мне и Люку. — Ты, Антон, вместе с Зельцем будете работать в «гражданке», а Саня с остальными будут вас страховать из леса.
