Андрей Акулов - Панголин. Запретная книга(СИ)
Прежняя жизнь ушла, кровью вылетев из горла охранника. Туманное будущее представлялось в вечных скитаниях по лесам. Теперь его будут искать и чистильщики, и наемники, и церковные охотники за головами, да что там говорить, любой крестьянин задумает пришибить палкой за награду.
Он стал изгоем, коих великое множество околачивается по лесам. Они собираются в разбойничьи стаи, становятся отшельниками, живя вблизи грибниц, уходят за горы в неизведанные земли, селятся в развалинах проклятых городов. Но рано или поздно их кости все равно зарастают мхом в канавах, обглоданные и разбросанные дикими зверями, или белеют вперемешку с другими вокруг логова людоеда.
«За награду, как за разбойника, бандита! Ведь я и есть разбойник – убийца!.. Прости Господи грехи мои, верю, что твоя воля ведет меня. Прости, что не увидел я праведного пути и совершил непоправимое… А что скажет отец Иаков? Как я буду смотреть ему в глаза?..»
Вскоре Грэм уперся в первых вестников грибницы – островки каменных деревьев, название которых говорило само за себя. Они разбивали стройные ряды гигантских сосен, как иноземные захватчики, покоряя лес. Похожие на гигантские вьюнки серые ветви закручивались спиралями, вспахивая землю и выкорчевывая коренных обитателей. Они были способны прошить насквозь столетний дуб, разорвать его на куски и скрутить в клубок.
Все тело каменных деревьев, кроме молодых побегов, покрывали маленькие листочки. На сильном ветру, стукаясь друг о друга, они издавали громкий стрекочущий звук, далеко разносящийся по лесу. Сейчас же стояла тихая погода. Кусты и деревья, поглаживая мягкой листвой, тихо ласкали серые тела, в надежде разжалобить бессердечных завоевателей убаюкивающей шелестящей песней.
Старики считали, что грибницы со временем разрастаются. Высказывались мнения об их соединении в одну всемирную грибницу. Что в будущем человечеству придется научиться жить вместе с постоянно меняющимися видами существ и растений. Что человек переродится и выведется новый приспособленный, универсальный организм или исчезнет вовсе.
Возникали целые течения сторонников таких идей, с многочисленной армией последователей. Некоторые добровольно уходили в грибницы и исчезали там навечно, становясь невиданными муталюдами и мутантами.
Это была первая волна мутаций. Узнав больше о грибницах и их свойствах, страх поубавился. Главное открытие доказало, что грибнице для жизни необходимо наличие обильной влаги – чаще всего это обширные болотистые территории. Правда, исследователи также доказали, что грибница способна удерживать воду, делая запруды и плотины.
Долговременные наблюдения за этим странным живым организмом показали, что она выращивает определенные виды растений в проблемных местах своего огромного тела, улучшая и защищая себя. Захватывает новую территорию, высылая вперед каменные деревья – своих воинов-разведчиков.
Грэм свернул налево, в обход болота, не углубляясь в заросли и стараясь держаться высокого леса по краю грибницы. Хатка находилась с противоположной стороны, а без надобности и снаряжения соваться в это опасное место не было смысла.
Обходя очередные крученые заросли каменных деревьев, панголин наткнулся на переродыша, который спрятался под нависшим кустом и был практически не виден, если не считать проступающего сквозь зелень серовато-синюшного кожистого пузыря.
Переродышем называли мутанта в процессе изменения. Это прочный, упругий кокон с телом, покрытым тонким слоем вязкой строительной субстанции. В ее мутных водах и происходит таинственное превращение и формирование нового вида.
Грэм подошел ближе, присел на корточки и положил ладонь на теплую шершавую поверхность. Под ней пробивались пульсирующие частые удары нового сердца. Несколько небольших потеков крови от разорвавшихся сосудов, бурыми полосками вытянулись вдоль тела – процесс был в самом разгаре.
Сквозь мутную жидкость невозможно было разобрать, что за животное скрывалось в упругом яйце размером чуть больше человека. Первоначальная форма кокона уже деформировалось. Но еще было заметно, что животное свернулось калачиком – это естественная поза переродыша. Все шло правильно, без видимых ошибок.
Грибы заставляют принимать самую подходящую позу уже сразу после отключения организма. В таком положении он замирает и начинается самый загадочный и удивительный процесс перерождения. Все волосы выпадают практически сразу после оцепенения. Температура тела резко повышается. Кожа отслаивается, превращаясь в тот самый пузырь-кокон. Подкожный и внутренний жир растапливается и разбавляется влагой, образуя мутную прослойку. Все это происходит за два-три часа – в зависимости от размеров организма. Далее следует десяти-пятнадцати часовое изменение костей, мышечных тканей и внутренних органов. На это тратится большая часть запасов жира. И это самая опасная часть. При больших трансформациях нередко рвутся кровеносные сосуды, что может привести к смерти еще не сформировавшегося мутанта.
После этого происходит образование кожи за два-три часа. К концу перерождения на организме остается только тонкая оболочка. Она высыхает и лопается, словно старая змеиная кожа. Мутант еще какое-то время находится в коме, пока к нему не возвращается полноценное дыхание. Еще несколько часов, в зависимости от изменений в организме, он привыкает к переменам: как к внешним превращениям, так и к новому восприятию мира. И первое осознанное чувство нового мутанта – это всегда голод и жажда.
Панголин поднял клок кабаньей щетины.
Дикие свиньи очень часто становятся мутантами из-за своей всеядной наглости, смелости и беспокойной жизни. Некоторые образовали устойчивые виды, сохраняющиеся и процветающие уже несколько сотен лет. Из их породы вышло пять разновидностей свиней, в большинстве неопасные и вполне съедобные. Только черные храки были грозными хищниками. Но их уже давно не встречалось в здешних лесах.
Грэм собрал в пучок щетину, крепко обмотал сорванной травинкой и сунул в карман.
Среди панголинов и охотников найти правильного переродыша считалось хорошим знаком. Отчасти по тому, что это указывало на наличие в грибнице родников слезы. Из волос, найденных возле кокона, делали амулеты. Церковь разрешала эти небольшие вольности тем, кто ежедневно рисковал жизнью в диких лесах.
Не останавливаясь на отдых и поиски еды, к вечеру Грэм подошел к заветному домику. Уже почти стемнело, когда показалась знакомая изгородь из омертвевших веток каменных деревьев. На длинной жерди пусто – верный знак, что хатка свободна. По давней традиции, если внутри кто-то есть, он обязан вывесить флаг своего прихода или города, если панголин не церковный, но таких свободных искателей давно вывели. Не заходя за ограду, следовало громко назваться и попросить разрешения войти – жест скорее предупредительный, чем вежливый: отказа не звучало никогда. Если этого не сделать, то можно угодить в смертельную ловушку или капкан.
