Эвис: Повелитель Ненастья - Василий Горъ

Дядя Витт жизнерадостно расхохотался:

— Судя по выражениям некоторых лиц, вам стоит выехать пораньше, лучше по последнему снегу. Ибо с первыми теплыми деньками в Торрен рванет вся наша молодежь!

— Нет, ВАМ лучше выезжать прямо сейчас! — насмешливо подхватила Алсита. — Ибо благосклонности у маллорок вы уже не дождетесь, а ваша старшая жена страшно обидится и отлучит от тела…

…Бал катился по накатанной колее чуть меньше стражи. За это время случилось немногое: одна дуэль до первой крови, два разговора на повышенных тонах, впрочем, не закончившихся ничем серьезным, и штук восемь серьезных ссор между супругами. Причем причиной как минимум семи была Майра. Точнее, обида женщин на излишнее внимание их супругов к моей жене. Увы, эта идиллия закончилась сразу же, как герольд объявил о прибытии посла Хейзерра в Маллоре, арра Ассаша.

То, что он приехал на этот прием из-за меня, я почувствовал почти сразу же, как этот мужчина перешагнул порог зала. Поэтому нашел взглядом Конгера, уже приближающегося к нам, и мысленно обрадовался — воин, с момента появления на балу не пропустивший ни одного танца, не только услышал объявление, но и сделал правильные выводы.

Не менее толково повел себя и Раздан, так как появился рядом с нами сразу после десятника. И, без лишних слов встал так, чтобы, в случае чего, сразу же образовать боевую двойку со своим товарищем, но не мешать мне и Майре. Дядя Витт со своей супругой тоже не остались в стороне, поэтому к моменту, когда ар Ремир поприветствовал всех знакомых и подошел к нам, за ним и его спутницей наблюдало аж шесть пар заинтересованных глаз.

Лицо ар Ассаш держал просто бесподобно — что приветствуя Лайвенского Пса, что знакомясь со мной, что осыпая комплиментами мою супругу, он делал вид, что счастлив. Счастлив увидеть главу Ночного приказа, счастлив познакомиться с новым телохранителем короля Зейна и счастлив видеть перед собой его «прелестную старшую жену». Хотя на самом деле он бесился от разочарования: вышел из себя в тот самый миг, когда увидел Майру, а потом давил в себе вспышки злости при каждом взгляде на свою спутницу. И я его понимал — очень красивая, по хейзеррским меркам, девушка на фоне Майры казалась простушкой, приехавшей в столицу из самой жуткой глухомани. А если учитывать эффектность нарядов и умение подать себя, то нищенкой рядом с королевой.

Естественно, подталкивать меня к паучихе[1], которую я даже не замечу, было бессмысленно, поэтому посол нашел неплохой способ от нее отделаться — подозвал к себе одного из воинов сопровождения и поручил «дать даме возможность потанцевать». А через пару колец попросил меня уделить ему немного времени для личного разговора.

Причин отказывать ему в беседе у меня не было, поэтому я согласился. И, прогулявшись к ближайшему свободному алькову, уселся в первое попавшееся кресло.

Арр Ассаш начал разговор с лести:

— Мне говорили, арр, что вы, несмотря на молодость, являетесь тонким ценителем женской красоты, но, увы, так и не смогли передать, насколько изыскан ваш вкус на самом деле!

— В том, что рядом со мной так много красивых женщин, моей заслуги немного! — парировал я. И, прекрасно зная, что у моего собеседника наверняка есть осведомители во дворце, а значит, он, вероятнее всего, слышал «историю» моей встречи с инеевыми кобылицами, развел руками: — Надо мной посмеялись. Я посмеялся в ответ. Потом случился поединок. За ним — еще два. Ну и куда мне было деваться?

Тут ар Ремир в стремлении мне понравиться глупо пошутил:

— Можно было сбежать от этой троицы к нам, в Хейзерр!

Не самые приятные воспоминания, которые я изо всех сил старался держать подальше, ударили в голову. И я не удержался:

— А что, розыскные листки, в которых за мою голову обещают сотню золотых, с пограничных застав и городских ворот уже убрали⁈

— Это недоразумение! — посмотрев мне в глаза кристально чистым и честным взглядом, уверенно сказал он. А на уровне эмоций испытал досаду и злость на самого себя.

Я тоже разозлился. Вернее, взбесился. Но как-то зажал свои эмоции в оковы воли и холодно процедил:

— На мой взгляд, называть недоразумением изнасилование и убийство моей матери предыдущим послом Хейзерра и его людьми как-то… скажем так, слишком мягко!

— Но вы ведь взяли кровью за кровь! — напомнил он. — Поэтому…

— Кровью за кровь⁈ — я посмотрел на него, как на юродивого, и хищно оскалился. — Вы недооцениваете мою мстительность: я взял болью за боль, посадив этих тварей на плохо оструганные колья и дав им почувствовать куда больше, чем ощущала их жертва!

— Давайте на миг забудем про прошлое! — примирительно выставив перед собой ладони, попросил посол. — Ведь я пришел сюда поговорить о будущем!

— Со мной? О будущем? Вы⁈

— Да! — утвердительно ответил он на все три вопроса, и мягко улыбнулся. — Знаете, арр, первые три сотни лет после Обретения Воли род Эвис был одним из первых при дворе династии Гленн. Увы, потом случилась какая-то непонятная история, в которой была замешана женщина, и ваши предки перебрались в Лайвен. А через какое-то время принесли вассальную клятву роду Шандоров…

Арр Ассаш беззастенчиво лгал, причем чуть ли не в каждом слове. Лгал с размахом, не стесняясь приплетать к рассказу известные и только что придуманные «исторические» факты, сетовал на скудоумие тех, кто допустил уход в Маллор «одного из сильнейших родов Хейзерра», и описывал многочисленные попытки Гленнов вернуть «верных вассалов» обратно в Глевин. А еще пытался пробудить во мне самые разные чувства — уязвленную гордость, жадность, властолюбие и им подобные. При этом старательно запоминал мои реакции на каждое и, по возможности, по нескольку раз перепроверял сделанные выводы. А когда почувствовал, что «древняя история» начинает мне надоедать, наконец, перешел к делу:

— В общем, я уполномочен предложить вам должность старшего телохранителя правящих королей рода Гленнов, манор и особняк, достойные главы одного из самых сильных Старших родов этого мира, и ежемесячное содержание в размере семи сотен полновесных золотых монет!

— А вас не смущает, что я уже дал одну вассальную клятву⁈ — поинтересовался я.

— Причем тут клятва? Вы возвращаетесь на Родину… — патетично воскликнул он, и вдруг понял, что переигрывает. Но вовремя